Испытание Ларсом фон Триером

Задолго до выхода в прокат новый фильм датского режиссера Ларса фон Триера "Нимфоманка" успел стать сенсацией. В некоторых европейских странах фильм уже вышел на экраны. Премьера в Украине - 20 февраля. А на Берлинском международном кинофестивале "Нимфоманку" представили вне конкурса. Этот показ сопровождал ажиотаж. Зрители загодя занимали места в многотысячном зале, споры о картине наэлектризовали кинофорум. Масла в огонь подлил и сам режиссер, неожиданно появившийся на красной дорожке. Нежданный важный гость перетянул внимание на свою сторону всех медиа, позабывших даже о рядом фланирующих голливудских кинозвездах. Так что "Нимфоманка", как один из самых ожидаемых фильмов 2014-го (а картина в двух частях), начинает свой интересный путь к зрителю.

Для "Нимфоманки" в рамках Берлинале нет никаких мотиваций относительно фестивальных наград. И все же выдающийся режиссер может записать в свой актив очередную победу. Победу над искушенной фестивальной публикой, которая валом валит в зал, доказывая: есть еще в пресыщенной зрелищами душе "клавиши", срабатывающие практически безотказно.

Например, любопытство.

Ажиотаж подогревался перспективой увидеть фильм в полной авторской версии. Т.е. во всей полноте триеровского замысла, не усеченного прокатными ножницами.

На премьеру поспешили даже те, кому уже довелось посмотреть "Нимфоманку" в адаптированной к прокату версии. Уж очень хотелось узнать содержание тех 27 минут, которые отличают полный вариант (145 минут) от представленного ранее.

Датский режиссер, давно ставший культовой фигурой, в очередной раз продемонстрировал непреодолимую тягу к провокациям. На сей раз он интриговал и эпатировал публику намерениями снять откровенное порно.

Отец кинематографической "Догмы", создатель "Манифеста" и 10 ограничительных заповедей - некоего свода правил под названием "Обет целомудрия", режиссер, обосновавший еще в начале 2000-х, что киноискусство зиждется на системе ограничений и запретов в фильме "Пять препятствий", Ларс в очередной раз блистательно доказал: запреты и ограничения существуют лишь для того, чтобы их нарушать.

Презирая условности и табу, Триер создал произведение искусства, вопреки изобилию сцен, оглушающих своей откровенностью.

Смелость замысла проявилась и в том, что при наличии в картине сцен с формальными признаками жесткого порно (именно эти сцены купированы цензурой), по сути "Нимфоманка" - это психофилософское исследование зарождения и проявления "основного инстинкта".

Решен фильм в духе платоновских диалогов. Их ведут на протяжении фильма "блудница" (а именно так идентифицирует себя героиня) и благочестивый старец - пожилой интеллектуал, живущий в некотором отрыве от обыденной реальности.

С натяжкой можно рассматривать персонажей как приближение к воплощениям телесного и духовного, низменных инстинктов и возвышенного разума, что переводит повествование в регистр притчи.

Религиозный антураж, характерный для триеровских фильмов, в "Нимфоманке" не столь очевиден, но проблематика картины близка к понятиям, лежащим в основе любого мировоззрения. Это - свобода, истина, любовь, жертва.

И все же для произведения искусства иногда важнее вопроса "о чем?" оказывается вопрос "как?".

Как разворачивается фабула картины?

Стареющий холостяк Селигман (Стеллан Скарсгард) находит в темном переулке жестоко избитую не очень молодую женщину Джо (Шарлотта Генсбур). Он приводит ее к себе домой в аскетическую комнату-келью и выслушивает долгую исповедь, время от времени дополняя рассказ собственными комментариями.

В своих уточнениях он обращается к истории искусства и литературы, теории музыки, природознания и даже математики, апеллирует к ценностям культуры и христианства, что неожиданно соотносится с односторонним опытом Джо.

Женщина, пытается понять "нечто" о собственной порочной жизни, погрузившись в тайники памяти, выстроив систему причин и следствий. Воспоминания героини воспроизводятся системой флешбеков. Эти возвраты в прошлое и перемежаются неторопливой беседой Джо с доброжелательным собеседником.

Затеянное Триером многоплановое исследование сексуальности во всех ее проявлениях представляет вереницу эротических новелл, приправленных едкой иронией, дабы смягчить их жесткую натуралистичность.

Такая организация материала ассоциируется с "Декамероном" Бокаччо, новеллами маркиза де Сада и одновременно - с незатейливыми порнороманами.

Сбивчивая исповедь Джо обозревает ее вхождение в мир сексуальности: от детских невинных забав до провокативного поведения в юности, когда случайные связи приобретают для нее характер своеобразного спорта с упорной борьбой за количественный результат… Когда Джо с подружкой затевают соревнование: кому удастся соблазнить большее число мужчин.

Приз победительнице - пакетик конфет.

Юную Джо играет дебютантка, 23-летняя модель из Британии Стейси Мартин.

Именно на ее "долю" досталось исполнение наиболее откровенных сцен.

Заканчивается первая часть "Нимфоманки" критическим для героини моментом, когда пресыщение сексуальными экспериментами вызывает у нее полную атрофию чувственности. Джо перестает ощущать что-либо.

Таков финал первой части.

Но "продолжение следует". Заключительные титры фильма сопровождаются динамичной нарезкой кадров, анонсирующих расширение тематики провокационных по характеру новелл второй части: садо-мазо, межрассовый секс, гомоэротизм и педофилия.

Предполагается, что первая часть "Нимфоманки", получив продолжение, превратится в пятичасовую эпопею и станет завершающей главой очередной триеровской трилогии - "Трилогии Депрессии", начатой "Антихристом" (2009) и продолженной "Меланхолией" (2011).

В определенном смысле все фильмы Ларса фон Триера исследуют катаклизмы, вызванные насилием над психической реальностью, а зачастую - и над телесностью. В "Нимфоманке" автор традиционно задает определенную поведенческую ситуацию. Но, словно в жестоком лабораторном эксперименте, выводит "за скобки" понятие любви. Этим "Нимфоманка" (как и вся "трилогия депрессии") разительно отличается от триеровской трилогии конца ХХ в. - о девочке "золотое сердце" ("Рассекая волны", "Идиоты", "Танцующая в темноте"). Режиссер, развивая женоненавистнические идеи (что стало очевидным в "Антихристе"), представляет образ хищной ненасытной и одновременно страдающей "самки". Сменяет силу мелодраматического приема мощью вибраций скандальной мистификации и эпатажа.

Поклонникам триеровского невротического таланта известно, что он - любитель утверждать идеи духовности апофатически, т.е. через отрицание. Именно поэтому фильм, повествующий якобы о неукротимом либидо, изобилующий сценами совокуплений, изображениями телесной наготы в самых интимных ее проявлениях, оставляет послевкусие неожиданного свойства - понимание, что фильм не "про это". Или не только "про это".

Как и все предыдущие работы датского мастера, "Нимфоманка. Часть 1" - неспешное европейское кино, далекое от декларативной политкорректности - это очередная вендетта Голливуду. Что не мешает автору занять в фильме по-настоящему звездный состав. Кроме постоянных актеров Триера (Стеллан Скарсгард и Шарлотта Генсбур) тут блещут Кристиан Слейтер в роли отца Джо и Ума Турман, сыгравшая обманутую жену, явившуюся к Джо с двумя детьми и устроившую скандальную сцену с ярким десятиминутным монологом по поводу соблазнения ее мужа, а также Уиллем Дефо и Шиа ЛаБаф.

Картина фон Триера - это территория артхауза, хотя радикальных кинематографических новаций здесь не наблюдается. Исповедь разбита на главы, каждая из которых решена в особой свето-цветовой гамме и собственной стилистике (как главы литературного "Улисса"). Смоделированные формы выразительности Триером здесь не изобретены, а лишь творчески осмыслены режиссером. Задействованные выразительные средства разнообразны - полиэкран, наслоения изображений, обращения к кодам различных искусств и математическим формулам в качестве иллюстраций к диалогу молодой блудницы и пожилого девственника.

Не важно, из каких побуждений затеял Триер провокативное киноисследование: по вдохновению или из хулиганского каприза? Он создал фильм, который для одних окажется потрясением, а для других - испытанием.