Заветы Лени. В столице представили две картины любимого режиссера Гитлера

Эксклюзивный показ фильмов Лени Рифеншталь «Коралловый рай» и «Мечты Африки» состоялся в Киеве. Режиссер, творчество которого идентифицируется с «творчеством» Третьего рейха и эстетическими предпочтениями фюрера, долгое время была «проклятым поэтом» и табуированным творцом.

Ей хватило двух фильмов, чтобы войти в историю, стать проклятой и навсегда остаться в памяти потомков «режиссером Дьявола». Хотя при жизни этого Дьявола она получила уникальную возможность реализовать самые смелые амбиции, уверенно (и по праву) войти в историю кино, получить звание документалиста столетия и стать той самой Рифеншталь, о которой более 60 лет злословил мир.

Последние фильмы она снимала, приближаясь к столетнему юбилею. И даже в этих незавершенных работах, практически набросках, Рифеншталь вся как на ладони. По-прежнему амбициозная, волевая. Несокрушимая в стремлении достичь того, чего хочет.

Легендой Лени стала при жизни. А ее режиссерская карьера завершилась в самом расцвете. И вот уже более полувека не утихают споры интеллектуалов, политиков и художников о том, какую роль сыграли ее документальные фильмы в истории становления Третьего рейха. «Любимый режиссер Гитлера», «нацистская пропагандистка» — так заклеймили Рифеншталь после поражения Германии во Второй мировой войне. И упрятали на задний план все достижения ее неоспоримого таланта в области кино.

В эпоху дотелевизионную документалисты были не меньшими богами, чем провидцы. Поймать и запечатлеть настоящую жизнь — значило быть «современником» в самом глубоком смысле этого слова.

Но Лени Рифеншталь была не просто современником, а еще и художником, для которого время стало таким же объектом режиссуры, как и люди.

Помню, как впервые услышала о ней... Полушепотом в полутьме кинозала на семинаре по «тоталитарному кинематографу»: «Смотри, смотри! Это кадры из «Олимпии»! Студентов-первокурсников даже не хотели пускать на просмотр «Триумфа воли». И оттого запретный фильм казался явлением мистическим, шаманским. Таким же неустаревшим демоническим документом о съезде нацистской партии в Нюрнберге в 1934 году он выглядит и сейчас. Это фильм, за который Рифеншталь пришлось расплачиваться всю жизнь. Цена была высокой. Официальный запрет на работу в кино. 30 судебных процессов. Два года в психушке. Презрение толпы. И обвинения в любовной связи с фюрером. Иначе ведь как безраздельно в нацистском кино, пропагандистская машина которого многим напоминала советский кинематограф, могла властвовать эта женщина с внешностью богини и хрупкостью балерины?

* * *

Покорение киноолимпа Рифеншталь начала еще в донацистский период. Снимала так называемые горные фильмы, в которых человеческий дух встречался в неравной схватке с духом природы. Отступать перед ее силами Лени позволила себе только в качестве актрисы. А в роли режиссера она покорила все возможные вершины. Ее самый стильный, как сказали бы сегодня, и программный фильм «Олимпия» — художественная хроника Олимпиады 1936 года в Мюнхене — стал шедевром и революцией в документалистике, доказав: для кинокамеры нет ничего невозможного. Позже ее обвиняли в откровенном прославлении арийской расы. Но сегодня этот фильм смотрится как гимн человеческой природе — ее красоте и возможностям. Для Рифеншталь, отморозившей конечности в науке скалолазания в период «горных фильмов» или поломавшей ребра в вертолетной аварии в Судане на 95-м году жизни, невозможного не существовало.

И своей жизнью Рифеншталь постулировала этот «завет». Лет десять назад режиссер Рей Мюллер запечатлел ее на пленке. Трех­часовое эссе «Удивительная, ужасная жизнь Лени Рифеншталь» вовсе не походило на оправдательную петицию двух режиссеров. Оно было полно боли за несостоявшуюся кинокарьеру и полно счастья за каждый миг долгой жизни.

Совместить эти два противоречивых и плодотворных чувства она пыталась в середине 60-х, когда к официальному оправданию добавилась лояльность общественного мнения. Лени Рифеншталь ушла от социума и попыталась вернуться к миру естественности и гармонии. Она уехала в Африку и снимала сначала в Кении, потом в Южном Судане.

Но этим работам суждено было воплотиться не в движущихся картинках кино, а всего лишь в статичных фотографиях. Хотя именно в «Мечтах об Африке» (фильме, который уже после смерти Лени доделывал Рей Мюллер) Рифеншталь продемонстрировала разбитый мир своих иллюзий, которые она в свое время искала среди нубийцев. Война в Судане уничтожила рай, запечатленный много лет назад. Но выдержавшие не одно переиздание фотоальбомы уникальных съемок затерянного племени нубийцев открыли миру новую Рифеншталь — новую с точки зрения идеологии, но не сдающую своих эстетических позиций. До глубокой старости ее единственна вера — сила и красота человека.

Глядя, как в хроникальных кадрах «Кораллового рая» 90-летняя Рифеншталь погружается с аквалангом и спокойно поглаживает электрического ската, невозможно не очароваться таким жизнелюбием и такой жаждой деятельности. Ну а риторические вопросы, которые человечество иногда ставит перед собой — об ответственности художника или о суде творца над самим собой, увы, могут вызвать лишь ироничную гримасу настоящего времени.