Ян Твардовский, «Ще одна молитва». Издательство «Грани-Т»

Если вокруг темно — так темно, что не важно, вращаются ли еще стрелки часов; если человеческие лица — пусть и родные — становятся бессмысленными пятнами, а пустыня впереди уже даже не пугает, — нужно почитать Твардовского. Если кажется, что еще миг — и мир ляжет спелым яблоком к ногам, — стоит почитать Твардовского. Тихо, рассудительно и уверенно его стихи разделяют ночь и день, учат различать мелочи и глыбы, на которые можно стать — и не бояться упасть. Его стихи преисполняют сердце новой способностью — сопротивляться отчаянию, прорастать сквозь тьму и радоваться шуршанию осенней листвы и полету мелкой букашки. А еще — учат видеть Бога с любого места на земле или во времени.

Твардовский не любил, когда его называли поэтом: в самом этом слове ему слышалось нечто слишком самоуверенное и гордели­вое. И силу, проступающую сквозь его строки, он тихо, как вежливый ребенок, просил у Бога: «Сегодня, когда мне так грустно, и пусто, и темно, — улыбнись мне». Весьма неформальный подход — как для католического священника. Скорее похоже на одного странного мужчину из Асиззи.

Стихи Твардовского, без преувеличения, среди тех обрывков человеческой цивилизации, которые оправдывают наше существование на этой земле. Любовь, все равно к кому — Богу, человеку или дождливому осеннему дню — является первоосновой поэзии Твардовского. А вместе с любовью и вера в ее самоценность, в ее достаточность для счастья. «Мені снилося небо для пса вірного після смерті для півня що не за гроші будить» — вечность, созданная Богом, открыта для любой любви.

При этом непременным условием стихосложения отца Яна является сохранение его простоты и общедоступности, отсутст­вие метафизики и сложных концептов. Прозрачность, простота и способность к самоиронии резко выделяют его из преимущественно самовлюбленного поэтического мейнстрима — и польского, и мирового.

Прошло два с половиной года с тех пор, как не стало Твардовского, и никто не скажет доподлинно, войдет он в списки католических святых или в школьные книги для чтения. Но благодаря тому, что он жил на этом свете, вокруг действительно стало теплее и спокойнее. По крайней мере для тех, кто читает его стихи.

«Спішімо любити
люди так швидко відходять

по них лишаються
окуляри й черевиків пара

бо все неважливе повзе
наче равлик

а важливе швидке
і стається зненацька».

Отдельной похвалы заслуживает и издание стихов Твардовс­кого, осуществленное «Гранями-Т»: качественная полиграфия, сдержанные цвета и продуманный дизайн производят приятное впечатление. Как и переводы Дзвинки Матияш. В конце концов, тут нет ничего удивительного: работа над стихами Твардовского — это та работа, которая должна быть сделана блестяще.