В ПОИСКАХ УКРАИНСКОГО «НОВОГО СВЕТА»

Введение-реплика в стиле мягкой пародии. Сегодня все ищут Пользу. Кто от продажи вещей, а кто — и от спекуляции идеями. На ярмарочную распродажу выносится все: от старых бабушкиных сервизов и «темно-вишневой шали» до новейших образцов эрзац-культуры, особенно эпатажной, шокирующей, агрессивной. Нарастает экспансия бескультурия, намеренно создающего хаос для «ловли рыбки» в известно какой воде. Вместе с базарным рэкетом появилось и некое «духовное гангстерство», которое с удовольствием «бомбит» или «мочит» то, что хоть как-то претендует на истинность, гармонию, благородство. А как же, конкуренты на то и конкуренты, чтобы их «убирать» если не физически, то морально и желательно — через высокие идеи полезности. Ведь если нет сиюминутной Пользы ни «элите», ни «толпе», то какой прок от того же искусства? Зачем, скажем, художественные выставки, которые не собирают особую экзальтированную публику, привыкшую к скандалам и сенсациям? Нужен ли каталог, являющийся научным экспериментом, а не ресторанным меню с детальной калькуляцией и проставленными в долларах ценами?

Эти печальные и безадресные мысли рождаются из пены некоторых столичных изданий, когда знакомишься с заказными материалами по «культуре», «искусству», «арт-рынку», «арт-бизнесу». Вроде бы все и на месте, и идея есть, и интеллектуальность, и остроумие, порой переходящее в озорное ерничество. Научились уже «игре в бисер» и уничтожать (унижать) умеем вдохновенно, иронично-легко, красиво-утонченно. Только вот «не верю», и все тут. Чего-то не хватает в изящных пассажах, какой-то рыночный дух сакральной Пользы сквозит в добротно выстроенных, блестящих грамматических конструкциях. Уж не свою ли территорию «метят» церберы художественного рынка, спекулируя на идеях «профессионализма» и «нон-конформизма»?

Попробуем разобраться уже без демонстративно пародийных эмоций, спокойно, «по науке».

Какая «польза» от искусства? Если перейти на более высокий стиль, то вспомним для начала Иммануила Канта, который говорил о прекрасном как о «целесообразности без цели». Искусство самоцельно и самоценно, оно радует целе-со-образным по своей сущности, по природе художественного образа. Не относись к человеку как средству, не превращай в средство и произведение искусства, они — высшая цель, этическая и эстетическая ценность. Это противостояние «пользы» и «красоты» когда-то аллегорично передал никарагуанский поэт и публицист Рубен Дарио в притче «Рождение капусты». Почти дословно передаем ее содержание.

«Как-то лучезарным утром в сад, к прекраснейшей из роз явился злой дух,

— Ты прекрасна.

— Да! — ответила роза.

— Прекраснейшая и счастливейшая, — продолжал дьявол, — какое изящество, цвет, аромат! Только...

— Что только?

— Никакой пользы! Посмотри сюда — ветви дерева унизаны желудями. Не стану спорить, густая крона дуба прекрасна, но этого мало. Не только приют предоставляют сотням живых существ эти деревья, но и пищу. Да, роза, красота — это еще не все...

И роза испытала искушение и возжелала пользы, да так сильно, что даже побледнела. На другой день в сад вышел садовник, бог-отец.

— Отец, — обратились к нему королева цветов, трепещущая и красивая. — Я хочу приносить пользу!

— Приноси, дитя мое, — ответил садовник.

Так мир обрел капусту», — заключает с грустью Рубен Дарио.

Действительно, не только «капустой» (в прямом и переносном смысле) жив человек. Ему нужна еще и «роза», да такая, что само «имя розы» приводит в эстетическое состояние: «Ах, как прекрасны были розы!». Уже такое воспоминание и составляет, наверное, духовную «пользу».

В этом смысле что ожидать нам от художественных выставок, от активно складывающегося сегодня арт-рынка? «Пользы» коммерческой или эстетической, финансовый успех или духовный? Не хотел бы показаться «чистым» эстетом или святошей-ханжой, настаивая на сугубо идеологических факторах творчества и выставочной деятельности. Времена классицизма и соцреализма давно миновали, и живем мы в эпоху, когда идеи рынка становятся новой идеологией. Земное и небесное как бы сливаются в одном горизонте. Но, отдавая «кесарю — кесарево», я хотел бы отдать должное и тому, кто выше его. «Мертвое мертвым, а живое — живым».

Пусть заполняются коммерческие и идеологические закрома арт-рынка, пусть процветает арт- бизнес, но, позвольте, а для чего все-таки искусство? И вообще, «был ли мальчик», которого мы можем потерять в поисках высшей эффективности и целесообразности менеджмента в культуре или выплеснуть из музейных и галерейных залов вместе с поиском и экспериментом?

Только бы не спутать мутную воду с нектаром творчества, не заменить бы бочкой дегтя ложку с медом! Ведь, по большому счету, искусство, по учению В.Соловьева и Н.Бердяева, подобно теургии — божественному, «универсальному» деланию. Образом Бога-Творца называет сегодня художника папа римский Иоанн Павел II. Искусство сотворяет светоносный мир высших ценностей, открывая «Новый Свет» значений и знаков. А именно «света» смыслов нам сейчас и не хватает. — «Огня в залу!». Свет культуры, национальных моделей добра и красоты становится поэтому, если хотите, и рыночной, и идеологической ценностью, приобретает атрибутику «пользы» как высшей цели художественного производства. Только как нам его организовать, чтобы «и волки сыты, и овцы целы», и рынок, и искусство остались при своих интересах?

Искусство как мир искусства в «контексте сценария». Фундатор трансавангарда, итальянский искусствовед проф. А. Бонито Олива известен не только как «изобретатель» нового течения в живописи, но и как создатель концепции «новой актуальности искусства». Мне довелось слушать его поучительные лекции в Киево-Могилянской академии. По его мнению, в наше время существует не искусство как таковое, а система, «мир» искусства. Согласно функциям субъектов культурного производства в него входят художники, критики, владельцы галерей, директора музеев, коллекционеры, торговцы, средства массовой информации и, естественно, публика. Эта органически сросшаяся цепь составляет «контекст сценария», в котором творится современное искусство, создаются художественные произведения.

Итак, искусство сегодня невозможно без системы художественных взаимодействий и коммуникаций, без информации и науки об искусстве. Мировая практика арт-рынка и арт-бизнеса только подтверждает эту технологию «паблисити», когда успех к художникам приходит через опосредствующие звенья, связанные с работой целой бригады искусствоведов, музейщиков, галеристов, журналистов. Это уже аксиома, кажется, и для нас.

Только есть ли подлинный «мир искусства» в сегодняшней Украине, сложилась ли действительно у нас строгая и стройная система художественной жизни со всеми ее атрибутами и составляющими? Внешние признаки этого имеются: все как бы на месте от пресс-релизов до фуршетов — и выставки открываются, и критические статьи печатаются. Чего же все-таки так явственно недостает в нашем «контексте сценария»?

Художники талантливые есть. Об этом свидетельствуют уже регулярные «Арт-фестивали» в Украинском доме, многочисленные выставки современного искусства в Национальном музее и бесчисленных галереях столицы и провинции. Изданы прекрасные (но дорогие) каталоги, выпускаются журналы и альманахи по изобразительному искусству и даже по галерейному делу. Все, как у людей.

Известны импульсивные, хотя порой и обреченные на неудачу, индивидуальные попытки создания «арт-рынка». Это разнообразные акции В. Хаматова, М. Кузьмы, Е. Онуха, О. Петровой, А. Соловьева. С большим интересом читаются оригинальные эссе и статьи А.Титаренко, О. Сидора- Гибелинды, Д. Горбачева, Г. Мищенко, Г. Скляренко, той же О. Петровой и многих других украинских искусствоведов. Несмотря на финансовые трудности, выходит обстоятельный журнал «Образотворче мистецтво» (ред. М. Маричевский). К сожалению, приостановлен выпуск уникального в Украине журнала «Art-line», в котором достойно и интересно было представлено современное визуальное искусство. Выпускаются довольно привлекательные альманахи «Terra Incognita» (ред. Г. Вышеславский), «Артания», «Парта», «Четверг» и многие другие региональные издания. Появляются даже свои, украинские меценаты, готовые поддержать творческие начинания и усилия художников, кураторов и галеристов своими благотворительными фондами. Поступают средства и из зарубежных источников. Так чего же не хватает украинскому «миру искусства»? По-моему, весьма важного — научной школы современного искусствоведческого анализа. С ее «устоявшейся» системологией, традициями «внутривидовой» соревновательности и здоровой конкуренцией. Боже упаси, я никак не думаю ставить под сомнение неоцененные заслуги и достоинства украинского искусствоведения как в прошлом, так и в настоящем. Речь идет о современной школе философии искусства, адекватной тому художественному потенциалу Украины конца XX века, который мы, к счастью, уже имеем, но который, к сожалению, еще не осмыслили. В нашем мире искусства, в контексте сценария нашей художественной жизни, увы, нет еще подлинной системы теоретического анализа тех процессов, которые происходят в эстетосфере Украины в заключительную треть века (начиная с легендарных уже «шестидесятников»).

Отдельные попытки, естественно, предпринимаются, особенно в последнее время. Я имею в виду прежде всего масштабный проект «Искусство Украины XX века», поддержанный благотворительным фондом «Культура Украины и мир». В случае успешной реализации этого проекта можно будет говорить о действительном культурном возрождении Украины, о ее вхождении в мировое художественное пространство. Это будет открытием «Нового Света» для современного украинского искусствоведения, ибо предстоит титаническая работа по обнаружению и описанию своей собственной «Америки». То, что хорошо известно в самосознании культур многих европейских народов, для нас все еще остается подлинной «Terra incognita».

Изданный уже каталог «Искусство Украины XX века» выполняет фактически «штурманскую» или «лоцманскую» функцию в приближении к берегам «Нового Света», в накоплении и осмыслении арте-фактов национальной культуры. По сути, это своеобразная презентация обширного поля будущих исследований, пропедевтика к изучению сколь уникальной, столь и лабиринтной истории украинского визуального искусства. Ведущие искусствоведы Украины чуть ли не впервые совершили героическую попытку представить отдельные периоды национального образотворчества в контексте целого — всего XX века. А главное, творческий замысел проекта стал визуализироваться в целой серии выставок. Уже представлена «линия Модерна» (И. Горбачева), «Классический авангард 10—20-х годов» (Д.Горбачев), «Тоталитарное искусство» (Л. Ковальская, О. Сидор-Гибелинда), «Спецфонд» (С. Рябичева), «Нефигуративная живопись» (А. Титаренко). Уникальным явлением в контексте сценария художественной жизни стала экспериментальная выставка «Реализм и социалистический реализм в украинской живописи советского времени» (автор проекта Ю. Манийчук).

Сложная задача выпала на долю Ольги Петровой в реализации проекта «Ноев ковчег» (Национальный музей, январь-февраль 2000 г.). По замыслу куратора необходимо было показать смену мировоззренческих и художественных парадигм в украинском изобразительном искусстве второй половины XX века. А это период наиболее пестрый, противоречивый, «непричесанный» как в художественной практике, так и в научном искусствоведении. Здесь и сказалась неразработанность теоретических (методологических) аспектов искусствоведческой науки Украины, ее «отставание» от художественного авангарда со всеми его нео-, транс- и пост- вариантами. Замечательно, что «Ноев ковчег» вызвал такую бурю в художественной критике. Обнажились скрытые мели и рифы, подводные течения и попутные ветры. Мы вдруг увидели Атлантиду, о которой много слыхали, но мало что знаем. И еще мы поняли, что оказались пассажирами одного корабля, извините, ковчега. Возникла, разумеется, проблема совместимости. Как согласовать такие разные точки зрения на состав и структуру современного художественного процесса? Как сосуществовать в едином мыслительном поле в поиске основоположных идей новейшего украинского образотворчества?

Очевидно, выход один — давно желанный плюрализм позиций, взглядов и оценок. Плюрализм в соединении с толерантностью, основанной на уважении к делу, работе, творческим акциям. Не гоже говорить о профессиональной этике среди профессионалов, но осмелюсь напомнить, что наука и искусство без морали теряют свой смысл, становятся лицемерием, «духовным лицедейством».

Но если уж речь идет о современной рефлексии над художественными образами новой Украины, то будем терпимыми к авторским точкам зрения, к гипотезам, которые нуждаются в верификации. Давайте уточнять позиции, дискутировать и критиковать друг друга, но без корысти и спекуляции «пользой». Бескорыстие нужно не только искусству, но и художественной критике. Только тогда моральные ценности культуры становятся «полезными», реализуя себя в общественной жизни.

С совместной работы искусствоведов, эстетиков, культурологов, галеристов успешней пойдет и освоение огромной территории нашего «Нового Света», где каждый найдет себе место или на лазурном побережье с пляжем, или на «диком Западе». Думаю, что новая философия украинского искусства начнется с философии «общего дела». В этом случае нам нужен уже не тесный ковчег, а целая флотилия, которая поплывет в одном направлении — к свету. И в будущем кто-то первым из нас крикнет: «Вижу землю!».