УГОЛ ЗРЕНИЯ КУТЗЕЕ

По крайней мере раз в году приходится с опаской ожидать вердикта Нобелевского комитета. И ничего уж тут не поделаешь. Трезво мыслящие интеллектуальные силы вроде бы давно махнули рукой на эту награду, записав его в разряд одной большой конъюнктуры, которая в последнее время редко выдается писателям за реальные литературные заслуги, ан нет — Нобелевка ежегодно возрождается из забвения. О ней снова вспоминают в начале октября для того, чтобы либо покачать головой и с сожалением произнести что-то вроде «снова дали неизвестному солдату», либо, потирая закоченевшие от первых холодов руки, признать: «Совести эти комитетчики все-таки до конца не потеряли».

О неизвестных солдатах сейчас не буду. Французский китаец Гао Синдзян или итальянец Дарио Фо, которых можно условно причислить к этой когорте, вроде и достойные литераторы, но литературная Нобелевка для них — явное преувеличение. Уже даже потому, что о литературе при этом речь не шла: премию получали диссиденты и аутсайдеры. Китайский и итальянский. Антимаоистский и левацкий. Другое дело — такие достойные люди, как В.Найпол, Г.Грасс или И.Кертес. Эти-то по крайней мере прежде всего писатели, а уж потом все остальное — критики ислама, твердые леваки или узники концлагерей. Что же случилось с лауреатом этого года?

Новость о Нобелевке для гражданина ЮАР Джона Максвелла Кутзее лично я воспринял с нескрываемой радостью. Его роман «Бесчестье» (1999) принадлежит к произведениям, способным очень сильно повлиять на читателя, сколь патетично это ни звучит. Если Имре Кертес показал, что можно писать после Аушвица, то Кутзее принадлежит открытие другого, вероятно, еще более глубокого порядка: можно жить после тотального позора и морального уничтожения человека.

Наверное, не стоит пересказывать сюжет романа, ведь многие у нас уже читали его в русском переводе (впрочем, как и «Жизнь и время Майкла К.» и «Осень в Петербурге»). Главный герой — 52-летний профессор Кейптаунского университета — попадает в безвыходную ситуацию, самой логичной развязкой которой могла быть разве что петля на шее. Это сплошной позор на всех фронтах: изгнание из университета из-за интимной связи со студенткой, разлитая в воздухе расовая ненависть, изнасилованная африканцами дочь и полное бессилие защитить ее, работа в ветеринарной клинике, где ему приходится участвовать в ликвидации больных животных...

Но, как метко пишется в вердикте Нобелевского комитета, Кутзее «в многочисленных воплощениях рисует удивительную причастность аутсайдера». Главный герой не сдается и продолжает жить в ситуации, когда жизнь просто не имеет смысла, жить не для, а вопреки. Но это ни в коем случае не оптимистическая трагедия. Оптимизмом у Кутзее даже не пахнет, хотя трагедия и безысходность разлита в каждой фразе. Роман охвачен всеобъемлющим фатализмом: раздавленный тенями апартеида и жестокостью существования южноафриканский белый Иов продолжает ковыряться в черной почве черного континента, расплачиваясь за многолетнюю колониальную политику, за цивилизационную миссию «белого человека», за оптимистичность европейской литературы с ее миссионерской слепотой, самодовольством и самозацикленностью. «Бесчестье» Кутзее — это прежде всего увесистый гвоздь в гроб «общечеловеческих ценностей», культуры двойных стандартов. Это пестование какого-то потустороннего стоицизма — последней надежды аутсайдеров всего мира.

Дж.М. Кутзее вошел в историю литературы в качестве дважды лауреата Букеровской премии. Его кандидатура уже несколько лет путешествовала по нобелевским «тайным спискам», дабы «прорваться» в 2003 году. Перед провозглашением вердикта пошли слухи о том, что нобелианта нынешнего года будут выбирать из двух прозаиков — южноафриканца Джона М. Кутзее и американца Филипа Рота и двух поэтов — шведа Тумаса Транстремера и сирийца Адониса. Трудно понять, какие резоны склонили комитет к фигуре Кутзее, ведь конъюнктура давно требовала либо потешить арабское самолюбие после оккупации Ирака, либо сделать книксен в сторону вечно побеждающих американцев, либо отметить гений земляка Транстремера, обеспечив ему беззаботную старость. Победил Кутзее. Победила прежде всего хорошая литература, а не идеологические расчеты. Не известно, что будет в следующем году...