УДАЧНЫЙ ОПЫТ СУМБУРА

Андрей Поляков — поэт. Родился в 1968 году. Окончил филологический факультет Симферопольского университета. Работал журналистом, преподавателем в институте и лицее, редактировал «Толстый журнал» — крымский дайджест российской литературной периодики. Стихи публиковались в журналах «Знамя», «Митин журнал» и «Новая Юность», альманахах «Вавилон» и др. Автор трех стихотворных книг. Последняя книга — «Для тех, кто спит» (М.: Новое литературное обозрение, 2003.) С начала 90-х — участник крымско-московской поэтической группы «Полуостров» (вместе с Николаем Звягинцевым, Игорем Сидом, Михаилом Лаптевым и Марией Максимовой). Лауреат Малой премии «Москва—транзит» (2003). Живет в Симферополе (Крым, Украина).

На финише предыдущего года в авторитетном московском издательстве «Новое литературное обозрение» стала выходить серия «Поэзия русской диаспоры». Одной из первых в ней появилась книга стихов поэта из Симферополя Андрея Полякова «Для тех, кто спит».

Экономически этим можно гордиться: имеем случай украинского умоемкого экспорта. То есть симферопольский поэт осуществил экспансию книжного продукта в Россию, а ведь обычно бывает наоборот. Причем предыдущая книга Полякова «Орфографический минимум» вышла также за рубежом — в Санкт-Петербурге. Тенденция!

Украинские издатели менее благосклонны к Андрею Полякову. Прежде всего потому, что он им мало понятен. Нужно иметь лингвистическую отвагу, чтобы тот язык, на котором пишет Поляков, назвать русским.

«Но что за шум? Куда случилось с миром? // Пять — дважды два и существуют немцы? // Не знаю. Но мой опыт удаётся…» Порой несведущему читателю манера г-на Полякова напоминает бред сивой кобылы. Да он и сам готов согласиться, что его книга — это «тетрадка, непонятная внутри».

«Так я пишу, окутан бородой, // лишённый почвы, колоса и плуга», — уверяет Поляков. Кто ж его лирический герой? Почему он так склонен к аграмматическому полубреду, развоплощенному птичьему лепетанию? Неужели это — русскопишущий человек, который вынужден заново «придумывать» свой негосударственный язык в условиях украинско-татарской диаспоры?

Однако оглянемся на Мандельштама, Рильке, Пастернака и других соинфицированных «высокой болезнью» стихотворчества. Поэт ведь — орудие языка. Тот, кто пишет стихи, а не стихами. Эту простую истину сейчас вспоминают редко — ну, так Андрей Поляков, по-видимому, призван напомнить ее всем «тем, кто спит».

Это существенно: поэт, в отличие от версификатора, использующего чужой инструментарий, сам создает свой инструмент, свой язык — а уж потом стремится нам при помощи его нечто сообщить. Способ высказывания, демонстрируемый Поляковым, ощутимо нов.

Лирический герой Полякова — человек, вдоволь наговорившийся на мертвой советской латыни (она и сейчас порой проскальзывает в его речи обрывком лозунга, диссидентской ли цитатой), а теперь конструирующий свою речь, «Смешав чернила, мёд и молоко, расправив кипарисовые крылья».

Конечно, у любого пишущего есть свои предтечи и Иоанн Креститель. И в данном случае вспоминается малоизвестная диссидентствующая лирико-философская группа «Гнозис» 70-х годов. Приходит на ум для сравнения русскоэмигрантский Борис Поплавский... Но от того, что находятся предшественники, Андрей Поляков не становится менее интересен. Как часто (если не всегда!) бывает в литературе, Орфей появляется откуда не ждали.

Все же иногда Поляков не прочь показать, что писать внятно он умеет. Вот он изображает реалистическое письмо, специально для читателя-прагматика: «Я сам — Андрей, болтлив и недоволен: я денег-долларов и девушку хочу». И тут же, иронично используя возможности текстового редактора, маркирует столь потребительский текст как зачеркнутый.

Этот прием, помнится. впервые начала применять российская полистилистка Нина Искренко в конце 80-х годов, едва только стали входить в обиход компьютеры. С тех пор фокус как-то подзабылся, встречался нечасто, и вот Поляков вытащил его на свет божий наряду с другими интересными словесными и языковыми кунштюками, которых в книге «Для тех, кто спит» немало.

Несмотря на такой, казалось бы, «сумбур вместо музыки», г-н Поляков передает свои чувства очень точно. Например, он внятно дает понять, почему в независимой Украине находятся желающие писать «недержавною мовою»: «Муза русская, как некая Змея, скользит всем холодом за мною».

Не только за крымским Орфеем она скользит: есть, оказывается, еще один украинский поэт Андрей Поляков, пишущий на русском языке. Только живет он не в Симферополе, а в Сумах. Поэзия вообще штука коварнейшая. Ты ею живешь? Так вот тебе рифма по жизни (поэт-тезка), и попробуй самовыразиться, увидеть себя, услышать другого. Третьего, четвертого, пятидесятимиллионного…

Особенно если «сложно, как машина, человек
// живёт в ночи. Но это только снится // тому, кто спит, не закрывая век».