Трудности перевода

Уважаемая редакция!

В № 51 Вашей газеты напечатана статья Сергея Гупало «Называл ли Горький украинский язык «наречием», которую я прочитал в интернет-версии.

Автор утверждает, что Алексей Максимович Горький не дал согласия на издание перевода его романа «Мать» на украинском языке, поскольку присланный ему перевод был, как пишет С.Гупало, «плохим». Он ссылается на воспоминания Ю.Смолича, цитируя: «Причиной отказа Алексея Максимовича были неточности, сам языковой ключ перевода, который, по его мнению, снижал смысл и сам языковой ранжир произведения — из-за злоупотребления провинциализмами и диалектизмами».

Хотел бы обратить внимание читателей на несколько моментов, по поводу которых у меня есть весомые замечания.

В приведенном С.Гупало отрывке из письма М.Горького вообще не идет речь о качестве перевода романа «Мать» на украинский язык. Горький категорически возражает против сокращения произведения и только после того добавляет, что «и перевод этой повести на украинское наречие тоже не нужен». Если это в самом деле был только отрывок, а после этого М. Горький высказал свою мысль о переводе, то почему С.Гупало не привел эти его взгляды прямо из письма, а обратился к воспоминаниям Юрия Смолича, написанным через 46 лет после коллизии, когда Смолич сам признал, что «не помнит точно текст письма Горького»? В таком случае откуда он взял «снижение смысла и самого языкового ранжира произведения», «злоупотребление провинциализмами и диалектизмами»?

Мне кажется, такое громкое дело с ответом Максима Горького выглядело совсем иначе, нежели его представили автор статьи в «Зеркале недели» С.Гупало, да и — в свое время — сам Юрий Смолич. Я не буду дискутировать по поводу взглядов Горького на «наречие». Хотя г-н Гупало пишет о его «давней любви к украинскому языку» и «совершенном владении» им, выражение Алексея Максимовича о «людях, которые стремятся сделать наречие «языком», говорит само за себя. По-видимому, он так тогда считал.

Предполагаю, что присланного О.Слисаренко перевода романа М.Горький не читал, прежде чем дать отрицательный ответ. Но могу без колебаний утверждать: то, что Ю.Смолич пишет о стремлении автора перевода Олексы Вараввы настроить других украинских писателей против Горького после того, как стал известен его (Горького) ответ Слисаренко, абсолютно не соответствует действительности. О.Варавва, понятно, был глубоко уязвлен острой реакцией Горького, однако не разворачивал антигорьковской пропаганды, а решил лично обратиться к писателю, пребывавшему тогда в эмиграции на острове Капри в Италии. Он написал ему о сложившейся ситуации. Мне неизвестно, сохранилось ли где-нибудь это письмо, но ответ Максима Горького я видел собственными глазами. Это было краткое письмо, однако в нем не было даже намека на недовольство. Напротив, Горький благодарил О.Варавву за красивый перевод и охотно согласился на появление его в печати. Возможно (это мое предположение), к тому времени он уже прочел перевод и даже изменил свое отношение к украинскому языку? Во всяком случае, украинский перевод романа «Мать» вскоре был издан, и это был тот самый перевод, о котором Ю.Смолич высказывается столь пренебрежительно.

Откуда мне это известно? Дело в том, что Олекса Петрович Варавва (псевдоним О.Кобец) — мой отец. Ответ М.Горького хранился в отцовском архиве в виде фотокопии как ценный документ, и я хорошо помню, как выглядело это письмо, хоть по прошествии шестидесяти лет точное содержание и в моей памяти не сохранилось. Весь наш архив остался в нашей квартире в доме «Слово», когда нам пришлось покинуть Харьков, а поднее и Украину... Что касается оригинала письма М.Горького, то, по словам отца, ему посоветовали отдать его на хранение в какой-то государственный архив или библиотеку, но куда именно — не помню.

Было бы хорошо, если бы какой-нибудь ученый, заинтересовавшись вопросом, вынесенным Сергеем Гупало в заголовок статьи «Называл ли Горький украинский язык «наречием», попробовал найти упомянутое письмо. Ведь это дало бы возможность раз и навсегда покончить с контроверсией, длящейся десятилетиями. Конечно, вероятность того, что письмо найдется, довольно мала, но кто знает? В независимой Украине уже удалось найти множество документов и материалов о жизни и творчестве О.Вараввы и многих других запрещенных советской властью писателей, которые до недавнего времени считались утраченными навсегда.

Что же касается отрицательной и местами даже злобной оценки моего отца Юрием Смоличем («Розповідь про неспокій триває», стр. 149—150 и «Розповіді про неспокій немає кінця», стр. 38—39), то я приписываю это его желанию угодить власти в опорочивании и поношении писателей, которые стали «врагами народа», оказавшись в эмиграции. Ведь перед войной мой отец и Ю.Смолич были коллегами по перу и, насколько я знаю, поддерживали хорошие отношения.

Буду весьма признателен, если Вы сможете напечатать это письмо в материалах дискуссионного клуба «Зеркала недели».