Транс крипция города

нільзя ізмініцца! но можна про..ся!

Женя Галяс

обери свою долю почни нове життя обери нове ім’я сховайся за нього в ньому і ось тебе вже не є...

«Пісьма братана» (далее — «П.б.») — это 28 и-мейлов юного студента училища к своему виртуальному знакомому «гігзу»; это — истории о Киеве, о жизни в мегаполисе, об абсурдности и скоротечности выживания в тяжелых условиях урбании; это — лицо города; это — не блеск столицы и плаз — торговых центров, а плазма крови бомжей, немых, обкуренных тусовщиков; это дерьмо, стекающее по Крещатику и затапливающее полгорода; это Бог-Таракан, живущий в ноздрях у Насты; это — жевательная резинка длиной в один день жизни в городе, это — кассета, проигрывающая полтора часа тишины; это — колядки детей, переодетых в костюмы «степлєра» і «скілєта»; это — буквы, которые сами складываются в стихи и на твоей ладони уже рождается поэзия; это — рекламная листовка, помогающая безногому деду вернуть счастье, стоит ему всего лишь поверить; это — страх подцепить какую-нибудь заразу, страх перед болезнью, отвращение перед старухой («а ми с братєльнікам такіє іменна ржом с бапкі і носи зажимаїм») и, кажется, вообще перед всем, что поцарапано, инфицировано временем, вирусом смерти, подвергающей сомнению бессмертие и вечность юности; это — опыт существования; это — штрихи/детали города-монстра, пережитые
16-летним человеком и увиденные сквозь гоповскую кепку, надвинутую на брови, или сквозь зазеркалье старенького монитора; это — возможность параллельной жизни в Сети, распадаться на десятки личин-имен, меняя сотни и-мейл домов-доменов-адресов и почтовые службы как посредники, как (драг)дилеры общения и посылания словесного сора; это — письма-разговоры одного из тех, кого мы ежедневно встречаем на улицах возле метроупере ходахбур сахпоїздахелектричкахмаршруткахліфтахмістах...

Основная проблема, делающая чтение «П.б.» нелегким делом (хоть как это ни парадоксально), — это язык, на котором написаны письма. Это безбашенные маты и изуродованный русский современного города, в котором «реальные» пацаны только так и разговаривают. Это транскрипция разговорного языка со всеми его недостатками. Некоторые отрывки читаются только вслух. Например, первая историйка (7-Sep: «ну шо я тібя вичісліл!») про урок английского, смысл которой понимаешь только артикулируя звуки-заговоры, смакуя звучание и их мелодику. Возможно, такой язык и выполняет свою функцию и идеально подходит «П.б.», но лично мне почему-то понятнее наррации двух более известных и уверенных авторов, книги которых, кажется, годятся для идентификации «П.б.» (хотя бы от противного) — изысканно-игровой «АМ ТМ» Издрыка и «магматические» и жизненные «Пацики» Анатолия Днистрового. Язык «П.б.» лишает текст какого-либо на самом деле жизненного корня, связи с реальностью, вместо этого дает иную возможность — альтернативного существования в параллельных пространствах.

И вообще «П.б.» напомнили сократические диалоги, описанные М.Бахтиным в статье «Эпос и роман», для которых «характерна максимально возможная для классической Греции близость языка этого жанра к народному разговорному языку; […] Сократический смех (приглушенный до иронии) и сократические снижения (целая система метафор и сравнений, заимствованных из низких сфер жизни — ремесел, обыденного быта и т.п.) приближают и фамильяризуют мир, чтобы его безбоязненно и свободно исследовать. […] Даже внешним и ближайшим исходным пунктом диалога служит обычно нарочито случайный и ничтожный повод […]: подчеркнут как бы сегодняшний день и его случайная конъюнктура (случайная встреча и т.п.)». Каждая история-письмо так и начинается вроде из ничего, вот, например: «15-Dec: ріальная халадрига на уліце»; «йоп... прівєтік! гігз, братуха, как діла! блять, такая халадрига на дварє!» Далее братан обмолвится несколько раз о наболелом, поматерится и через несколько предложений изложит суть дела — приключения или жизненного ДТП, которое с ним произошло. Но со временем, перелистывая последнюю страницу, ловишь себя и автора (а точнее того, кто пишет/записывает текст) на том, что уже знаешь следующую историю, что чего-то такого обязательно произойдет, однако не скажет чего-то особенного, нечто, что осуществило бы прорыв и сказало важное, перекричало барабаны города и новостроек. Кажется, единственное исключение (его не обошел вниманием ни один из рецензентов-читателей), где появляются хоть какие-то чувства и нерв, — это страница густой, настоящей, насыщенной прозы ((«25-Oct: ура!!!!!!!!!!!!!!»), которая начинается так: «а! л! е! я! п! р! и! й. д. у. н. е. з, а. б, а, р, о, м. я, в, ж, е, з, о. в, с, і, м, п, о, р, уч. т, и ст., а неш мо я. ско ро я до те бе про пов зу не зва жаю чи ні на що я прог ризу шкар лупу швид кісних ліфтів прорву тромби тилифонних станцій роздиру дряблу шкіру будівель випадаючи з розворушиних гнізд сонних автобусів пиригризатиму горлянку пихатих проспектів топтатиму пінопласт облич душитиму чиряки пітземних пириходів я прослизну до тебе...»

«П.б.» — удачный пример подхода к качественному тексту с коммерческой и PR-дерзостю, поскольку издатели намерены развернуть широкую рекламную кампанию (видеоролики, встречи, листовки), заставить «братішку купити кнішку» и наконец-то продать первый миллион экземпляров виртуальных текстов в твердой обложке. И если им удасться хотя бы десятая часть задуманного, то литпроцесс пройдет тест на западные технологии — раскрутка совсем молодого автора, который, по слухам, говорит ни на украинском, ни на русском, а на каком-то «среднем» языке, живет на Отрадном (вот он рядом с тобой, брат, он такой же, как и ты!) и — что самое интересное — почти ежедневно оставляет свежие записи в своем Живом Журнале (будет время, братишка, заходи на www.bratan.kiev.ua), где материт журналюг и дальше ведет летопись своей жизни в городе. И только время покажет, сможет ли в нашей стране продукт (ума?) стать товаром (интеллекта?).

На задней странице обложки помещен комментарий читателя www.samvydav.net Yar’a: «Я тока вот щяс врубілся, шо літєратура ета нє толька Бунін, Лєнін і Єсенін...», да, а еще и Толстой, Достоевский, Тургенев, Островский, Гоголь и иже с ними. Но, братишка, сможет ли Женя Галяс — «чіста нармальний пацан раздупліцца і напісать» еще раз, что-то новое, или хотя бы нечто похожее на «Пісьма братана». А, братишка?