Тарас Петриненко: «ДЛЯ НАЧАЛА НАДО НАЗВАТЬ ВЕЩИ СВОИМИ ИМЕНАМИ»

Его новый альбом называется «Любов моя», и все песни в том альбоме пронизаны лучами любви в самом светлом и высоком ее понимании, которое как-то затушевывалось в последние годы дешевками на манер «может дам, че ты хошь». Но не найти песен Тараса Петриненко на киевских раскладках аудиокассет. По неясным причинам альбом «Любов моя» остается недоступным почитателям таланта певца. Мы все реже видим и слышим его самого на экране и по радио, на сцене государственного дворца культуры «Украина». Что-то не так, видать, в датском королевстве.

Великолепный, как матерый лев, этот метр украинского мелоса и говорит, словно балладу поет. Он может себе позволить королевскую роскошь по нынешним временам: искренне произносить вслух то, о чем душа болит, а совесть молчать не велит. Еще бы, у него есть Имя - небезосновательно заметит проницательный читатель. Да мало ли именитых и талантливых вынужденно устилают собою путь-дорогу нуворишам? Какое счастье, что и у этого правила есть свои исключения.

Слово

о крыльях

- Тарас, начнем с простого: кому что болит, тот о том и… молчит. О чем вы молчите?

- Как у каждого человека, есть у меня на душе то, что мучает ежедневно, постоянно. Плакаться через прессу не хотелось бы… Глобальная проблема нынче - это невозможность реализовать себя в сложившихся обстоятельствах. Это страшная проблема. Она стоит, как стена, в которую ты упираешься лбом каждый день. Проходит мое биологическое, физическое время. А ситуация в государстве такова, что я парализован в своих возможностях создать то, что можно было бы. Замыслов очень много. Но приходится самому себе обрезать крылья из-за их неосуществимости. Этой осенью мы планировали всеукраинский тур с итоговым концертом в Киеве. Финансовый кризис разрушил наши планы.

- Тут уместна ссылка на практику цивилизованных стран, где в каждый концерт вкладываются меценатские деньги, средства людей, которым нужна реклама.

- Сейчас в Украине реклама почти никому не нужна. Наша страна мало что производит. Культура - последний плацдарм, отображающий всеобщий развал. Когда у людей нет денег для сносной жизни, о каком искусстве вообще может идти речь?

- Но существует определенный уровень популярной песни, который культивируется именно сейчас и который способен продержаться в этих условиях...

- Все перевернуто с ног на голову. Полудикий сегодняшний шоу-бизнес - явление неизбежное. Через это надо пройти. К сожалению, вседозволенность на сцене порождает мысль, что петь могут практически все и все на это право имеют. Главное - решают деньги. Не талант, не искусство, не элемент художественности в том, что предлагается на рынок. Играют роль лишь суммы, вкладываемые в того или иного исполнителя. А исполнители зачастую отвечают критериям обладателей денег.

И через засилье фонограммы надо было пройти, дабы понять прелесть настоящего голоса и звука. Обратный эффект сего явления: многие мои коллеги страдают от того, что могли бы работать вживую, но опять же туго с деньгами. Я, к примеру, все эти напряженные и тяжкие годы содержу группу музыкантов, которые со мной работают. Но я не всегда могу повезти их с собой, поскольку возникают ограничения с билетами на дорогу, с гостиницами, со сроком пребывания. То есть, снова финансы диктуют твои возможности в искусстве. И это - ужасно.

- Однако в любой профессии есть люди, которые прибегают к компромиссу даже с ущербом для своей творческой сущности ради пресловутого выживания. Не возникало у вас соблазна примерить на себя леденящий фрак практицизма?

- Мне такой вариант противопоказан. Я не хочу продаваться. Не хочу, чтобы кто-либо меня купил. Не желаю исполнять заказанную кем-то музыку. У меня слишком мало времени для таких забав. Мне хочется делать, что велит совесть и дарованные свыше способности. Я знаю только одно: песни, которые я могу написать и спеть, никто больше вместо меня не создаст. Меня невозможно купить, и в этом причина моей слабой реализованности. Хочу при всех обстоятельствах оставаться самим собой. А музыкальный мусор, которого очень много ныне, пусть будет на совести его авторов.

- Почтенная публика могла в последние годы наблюдать, как даже очень талантливые певцы потакают усредненному вкусу с целью сделать товар ходовым. Из той же серии - громкие лжеистории из личной жизни…

- Я вам скажу так. Если бизнесмен имярек желает сделать из своей секретарши звезду эстрады, он закажет для ее репертуара ту музыку, которую она может исполнять, даже если никогда не училась пению. И уровень секретарши тиражируется, с утра до ночи капает на мозги слушателям. Люди не то чтобы начинают любить сей продукт, они к нему просто привыкают и думают, что так и должно быть. Это ненормально.

Я не говорю, что развлекательной музыки не должно быть совсем. Но в нормальных цивилизованных странах есть музыка разная - от элементарной, я бы сказал, на уровне микроорганизмов, до элитарной, которую далеко не каждый способен уразуметь. Та и другая собирают полные залы на Западе. Причем среди слушателей - молодежь, знающая каждую музыкальную партию, например, сложного электронного джаза. Белая зависть разбирает, когда ощущаешь, что там иной уровень культуры. По всей видимости, наше музыкально-эстетическое воспитание, которое закладывается в школе, если таковое есть вообще, достаточно убого.

В той же Америке люди следят за качеством того, что выносится на рынок, делают все, чтобы не каждая кухарка могла выходить на сцену, поднимают этот уровень. Там весьма сложно пробить себе дорогу - нужно обладать недюжинным мастерством. У нас планка профессионализма искусственно (я подчеркиваю) снижается. Притом в течение десятилетий.

- А как на ваш взгляд, не были ли приснопамятные художественные советы тем самым отсеивающим мусор ситом?

- Я вспоминаю о них без ностальгии. Но знаю: с одной стороны, худсоветы ограничивали творческие, интеллектуальные поиски, выискивали политмоменты, а с другой - ставили преграды тем, кто выходить на сцену просто не имеет права из-за отсутствия определенных профессиональных задатков. Я не говорю, что такие советы обязательны сегодня. Думается, институт продюсерства должен иметь иные формы. От уровня исполнителя должна напрямую зависеть высота рейтинга продюсера. Дело еще и в том, что сейчас у нас очень невысок общий культурный уровень. Людям больше хочется развлечений, к тому же наркотического пошиба, когда ни о чем не надо думать… Не знаю… Возможно, мы это время переживем и станем делать что-то более серьезное.

Слово об Украине

и звездах

- Тарас, поговаривают, фестиваль «Червона рута» все больше заходит в творческий тупик. А фундаменты ведь закладывались далекоидущие. Что это - болезни роста, творческий кризис или налицо приметы мертворожденного дитяти в украинской поп-музыке?

- Я был в жюри «Червоної рути» еще на первом фестивале в 1989 году, как и на последнем, харьковском. То есть имею непосредственное отношение. Должен сказать, что «Червона рута» стремится привить на украинской почве авангардные молодежные музыкальные течения, культивируемые на Западе. Они пытаются создать что-то современное на основе украинских национальных песенных корней. Трудятся над этим, как могут. Возможно, не всегда получается, как хотелось бы. Нужно отдать им должное, ведь «Червона рута» пытается шагать впереди, иногда даже впереди паровоза.

Другое дело, что у нас проблема с глобальной популярной музыкой, имеющей вес во всей державе. Катастрофически недостает звезд общенационального масштаба. «Червона рута» иногда открывает имена, но потом они бесследно исчезают за редкими исключениями. Очевидно, суть вопроса не в недостатке талантов, а в неимении средств в государстве в целом. Дабы исполнитель достиг уровня общенациональной звезды, должны быть вложены определенные суммы. Иначе одаренные люди не могут себя реализовать. Яркий пример финансовой раскрученности - российские поп-звезды. Их знают, даже если эти песни немыслимо убогие по содержанию и художественному уровню.

- Что до россиян, тут явно прослеживается опыт информационной накатки, имеющийся в столице бывшего Союза, а также немаловажную роль играет язык исполнителя. Не так ли?

- Это важные составляющие. Ни для кого не секрет, что определенная часть населения Украины - русскоязычна. Эти люди воспринимают русский как свой собственный язык, а к украинскому относятся зачастую предвзято. Другое дело, что и украиноязычные тексты, которые выносятся на суд публики, иногда непрофессионально созданы - это тоже проблема. Нужно понимать: чтобы иметь национальную культуру, надо вкладывать деньги прежде всего в украинских исполнителей. Часто украинские предприятия и бизнесмены спонсируют исполнителей из России. Это большой минус. За один концерт российской звезды за пределы Украины вывозится несколько десятков тысяч долларов. В России на эти деньги снова создается музыкальный продукт, раскручивается. Затем снова едут сюда за деньгами.

- Но общенациональные песни у нас все же есть. К примеру, песня Тараса Петриненко «Украина» уже столь «раскручена», что стала не только позывными украинского радио, но и звучит среди часовых мелодий колокольни Михайловского Златоверхого монастыря. Это ли не констатация высшего, общегосударственного признания?

- Я на песню «Украина» уже смотрю глазами стороннего наблюдателя, поскольку она обрела самостоятельную, независимую от меня жизнь. Очень приятно, что удалось написать именно такую песню об Украине. Наверное, мне повезло больше, чем кому-то. Мое трепетное отношение к этой земле и державе дало возможность настолько раскрыться в этой песне. Она написана лет за пять до прихода Горбачева к власти. Естественно, долгое время не могла выйти к слушателю. Уже на первых порах перестройки Вероника Маковий взяла ее и сказала: «Нас всех посадят, если я ее поставлю в программу». Вскоре приехала московская «Утренняя почта» снимать у нас передачу. Как ни парадоксально, они ухватились за эту песню и «Украина» прозвучала финальным аккордом «Утренней почты». После выхода в московском эфире на следующий же день песня получила «зеленую улицу» и в украинском эфире.

В первые годы независимости Украины национальная идея и украинский патриотизм переживали подъем. «Украина» соответствовала настроению и чаяниям того периода. То время было очень интересным, поэтическим, временем очищения для людей, много чего не понимавших раньше и по-русски рассказывавших, как они любят украинскую землю. Вырисовывалась перспектива, что Украина как отдельная национально-государственная единица может достичь очень многого. Нам это пророчили, да мы и сами знали. Но потом все было сделано для того, чтобы национальная идея канула в лету. Это делается и сейчас. Многие мои коллеги в минувшие годы сначала резко начали петь на украинском, а затем через пару лет снова резко стали петь по-русски. То есть для них это ничего не значило. Для меня же языковой вопрос принципиален. Язык любого государства - одна из основных составляющих. А мне хочется, чтобы здесь все было, как в нормальных цивилизованных странах.

Из-за экономических неурядиц те, кто тогда ратовал за независимость, теперь проклинают ее, словно она в чем-то виновата как таковая. У нас по сути ничего не изменилось. У власти преимущественно те люди, которые были и до перестройки.

Слово

о бизнесменах

и выходе

- Если украинские исполнители поют песни на русском языке, значит, это кому-нибудь нужно. Выходит, им выгоднее петь на этом языке?

- Бесспорно. Это как лакмусовая бумажка, показывающая, у кого в государстве есть деньги. Или наших парней и девчат кто-то купил, или в ночном клубе сделал замечание типа «что вы поете на этом хохляцком языке». Главное - в чем заинтересованы украинские бизнесмены. Потому что они за все платят.

- Тарас, вы лично общаетесь с широким кругом людей. Неужели среди них нет бизнесменов-патриотов?

- В том-то и дело, что понятия «бизнесмен» и «украинский патриот» мало совместимы. Патриот - это прежде всего человек с высокими критериями совести и чести, готовый пожертвовать своим здоровьем, временем, иногда жизнью. Подобные качества малохарактерны для бизнесменов. Их система координат выражена в утверждении, что деньги никогда не пахнут. Тем более те деньги, которые наши новейшие бизнесмены заработали в последние годы. Они просто наши с вами средства взяли и поделили. Для этого не надо обладать большой совестью.

Деньги вкладывают в национальную культуру, например, в государствах Прибалтики. За 40-50 лет в составе Союза прибалты не утратили национальных чувств. Они готовы вместе уйти в небытие, но с гордо поднятой головой. Я им завидую. В Украине за триста с лишним несвободных лет многое перемешалось. Возможно, мы слишком умели приспособиться. Это дало нам возможность выжить, но очень глубоко закопало национальное достоинство, гордость нации. Мы привыкли облизываться, когда нам плюют в глаза, называя украинский язык «жлобским». Я не припомню случая, чтобы украинец дал по зубам тем, кто плохо отозвался о его родном языке. А это все равно, что обидеть его собственную мать.

- Коль в Украине столь редки патриоты в рядах бизнесменов, то, возможно, они есть в украинской диаспоре где-нибудь в Канаде или Австралии?

- Диаспора в курсе наших бед. На заре независимости уйму денег потратили, чтобы помочь нам поднять Украину. Но их слишком часто дурачили те люди, которые не в силах что-либо сделать.

Но среди украинцев диаспоры тоже очень мало по-настоящему богатых людей. Украинец - большой бизнесмен - очень редкое явление на Западе. Они есть, но слишком мало. Очевидно такая наша доля. Работаем преимущественно на других, а на самих себя - пока не удавалось.

- Из всего нашего с вами разговора вырисовывается образ такого себе современного Григория Сковороды…

- Возможно. Мир на самом деле пока что пытается меня поймать, но, думаю, ему это не удастся. Разница в том, что Сковороде нужен был лишь лист бумаги да перо для воплощения своего дара. Сегодня надо иметь не только художественный продукт, но и средства для его реализации. Моя самая большая досада - невозможность приступить к созданию высокохудожественных вещей, ибо знаю, что материально этого не осилю. Самому мне не справиться, а помогать никто не спешит.

- Нарисованная вами картина - сплошь в печальных тонах. Есть ли выход на чуть более оптимистичные краски?

- Выход в осознании того, что происходит. Для начала надо назвать вещи своими именами. Хочется или нет. Даже если правда приносит боль. Люди должны понимать, что с ними. Они сами найдут целебную травку, которая излечит от недуга. Не имею в виду коноплю. Хочу сказать, что… Не надо людей дурачить. Чтобы излечить болезнь, необходимо для начала ее диагностировать.