СЛОВАРЬ ТРЕВОГИ НАШЕЙ

Нет, жизнь все-таки прекрасна. Книг в Украине уже несколько месяцев не издают, или, как говорят издатели, «не отгружают», издатели борются с правительством против НДС и культурной безграмотности, мочат в виртуальных сортирах литературных пиратов, а в открытых письмах — публицистов. А что остается в такой ситуации делать скромным публицистам? Не писать о литературе, избрав более мирные темы? Взять отпуск, пока не начнут «отгружать»? Нет, очевидно, стоит все-таки отвлечься на какое-то время от проблем писательских и «сходить налево». Ведь не литературой единой живет публицист: на других культурных фронтах для него также находится вкусная пожива.

Недавно, например, мне случайно попал в руки «Філософський словник соціальних термінів», изданный еще в 2002 году (простите за опоздание) харьковским издательством «Корвін». Заинтересовало уже само название: то ли философы решили просветить социологов, давая свое, философское, объяснение социологическим терминам, то ли социальные термины стали интегральной частью философии, то ли просто авторы-составители «околесицы наплели», как писал Венедикт Ерофеев, чтобы сильнее запутать простого читателя? Простой читатель — это я. Не философ и не социолог, человек со стороны, случайный прохожий с высшим образованием и неуемной жаждой каждый раз узнавать что-либо новое. Тем более если оно «рекомендовано Міністерством освіти й науки України». Одним словом, рекомендации наилучших педагогов.

Но оказалось, что писался этот словарь не для объяснения заинтересованным читателям социальных терминов. Слишком уж увлеклись составители словаря выяснением биографических коллизий славных социологов прошлого и современности. Добрая половина авторов книги представлена отдельными статьями, воплощая давний принцип «свой к своему за своим». То есть собрались научные сотрудники одного института и решили стать словарными статьями или же, простите, социальными терминами. Даже марксистско-ленинское научное прошлое с гордостью вспомнили. Кстати, знаете, как ныне называют бывших преподавателей диамата, истмата и истории КПСС? Сейчас это называется гордым словом «постмарксист». Оказалось, в украинской социологической науке едва ли не каждого второго можно считать «постмарксистом». Не потому ли в этой книге не нашлось места для «собственно социологов» Валерия Хмелько или Владимира Паниото? Социологи ж вроде бы, но не такие — не дотягивают до «постмарксистов». Зато другие «социологи» дотягивают. Наличие словарных статей «Леонид Кравчук» и «Леонид Кучма», по крайней мере, не удивляет. Исходя из изложенного, бурная советская карьера первого ограничивается лапидарным «працівник компартійних органів», а второй — как все стремительно меняется! —«у внутрішній політиці України орієнтується на посилення президентської влади»… Это у него в 2002 году была такая ориентация, а уже в следующем году придерживается диаметрально противоположных взглядов.

Но, тем не менее, эта книга содержит еще много интересного. Точнее было бы сказать «не содержит». И в самом деле, разве это постмарксистское дело — писать, например, о «глобалізації», «седиментації» или «ідентичності», которые, конечно же, до социальных терминов не доросли. Иное дело — социальные термины «Бог», «богошукання», «війна», «віра», «влада». Кстати, как оказалось, «влада», в соответствии со словарем, — «слово грецького походження». Неужели «владос»? — подумал я. А «словник» тогда происходит от греческого слова «словникос»?

Шутки шутками, но уровень нашей постмарксистской социологической науки не может не вызывать тревоги. Так, в «Словнику» не нашлось места для статей о философах Григории Сковороде, Памфиле Юркевиче, не упоминается также известный украинский ученый Богдан Кистякивский. А может, составители просто не слышали о них, ибо во времена их бурной марксистско-ленинской молодости было не до того? Хорошо уже то, что ленинизм авторами очерчивается как «суперечлива ідейно-політична течія». Но, с другой стороны, что еще может написать постмарксист в условиях идеологической неопределенности? Он способен на открытие великих истин. Например, что политическая реклама «на телебаченні найбільш дорога». Понятно, что дорогая. В газетах, кстати, также недешевая.