САМИЗДАТ В ЧЕРНИГОВЕ

Явление, навсегда, казалось бы, ушедшее вместе с эпохой «бульдозерных выставок» и «литературоведов» в штатском, возрождается на Полесье.

Перед нами - несколько сборничков. Черно-белые обложки. Явно не любителем выполненные иллюстрации. Брошюрки тщательно отредактированы: возился с текстами человек, не просто умеющий расставлять запятые, но чувствующий дыхание поэтической строки, способный уловить и понять контексты. (Как часто даже в серьезных издательствах пренебрегают мелочами вроде авторской пунктуации, ощутимо увеча смысловое и образное богатство литературного материала, перекраивая его в нечто усредненно одинаковое, а потому любому доступное). Японец, привыкший к тому, что поэзия зависит не только от смысла иероглифа, но даже от сорта туши и толщины кисти, которой иероглиф выписан, - был бы, наверное, доволен, если бы его излюбленное творение увидело свет в одном из черниговских самиздатовских сборников.

И все - ясно: выполнены они с помощью технологий весьма архаичных. Помогали их создавать не компьютер со струйным принтером, а пишущая машинка и ксерокс. Да какая разница - если вернулись с их помощью к читателям (пусть даже крошечным тиражом) произведения Игоря Юркова. Тонкого, изысканного поэта, жившего на Черниговщине в первой трети столетия. Его необычные, парадоксальные, сродни психоделическим откровениям строки не вписались в художественную прямолинейность тридцатых. Но пережили забвение и возродились. Если благодаря той же пишущей машинке хотя бы сотня ценителей смогла поставить на свою книжную полку томик Петра Пиницы. Лирика, о которой так тепло отзывался Александр Твардовский. (Предупреждал, кстати: «Не уезжай из Москвы, Петр. Проглотит тебя провинция»). Так почти оно и случилось - канул было Петр Иванович из горьковского литинститута в среду, именуемую критиками «зажурнальной вязкостью», выпал из контекста культурной жизни. Расходились раньше его стихи главным образом в рукописях, скупо баловала периодика. А ведь поэт Божьей милостью, поверьте на слово!

Художественный образ тех сборников, что попали нам в руки, позволяет говорить о них вполне серьезно. Недаром посвятила им почти часовую программу художественная редакция Радио России, где требования к качеству поэзии традиционно высоки.

Объединяет авторов, и ныне здравствующих, и ушедших из жизни, два обстоятельства: одаренность (в случаях с Юрковым и Пиницей - яркий бесспорный талант) и невостребованность, более, пожалуй, досадная для читателей, чем для них. Ведь творческий человек, по Прудону, одиноким никогда не бывает - ему не скучно самим с собой...

Жаль, конечно, что не пришли они к нам иначе - в твердых обложках, источая запах типографской краски. Когда-то препятствовали тому идеологические рогатки, сегодня - экономические барьеры. Но - хорошо, что пришли.

У многих полурукописный вид брошюрок вызывает ироничную улыбку. Нам же способ самовыражения, избранный черниговским литературным андеграундом, представляется очень достойным. Ведь не секрет, что сегодня и государственная администрация, и всевозможные ведомства, и коммерческие структуры осаждаются ордами графоманов, предлагающих те или иные издательские проекты. Ходят с пухлыми папками прозаики и поэты, композиторы и художники. Самое интересное, что денег им иногда дают. Подчас на самые нелепые начинания, вроде толстого, книжного формата календаря, где скрупулезно перечислены дни рождения всего черниговского бомонда. Нам вполне понятно желание ничем в общем-то особенно не прославившихся людей войти в историю, так сказать, с черного хода. Но плохо как-то обо всех причастных к сему думается, когда прикидываешь, сколько же все это стоило. И скольким пропадающим из-за отсутствия средств на вещи абсолютно необходимые - хирургическую операцию, больничную койку, лекарства, а то и еду - могло бы продлить жизнь неиздание такого вот тома.

Будто хорошо смазанный конвейер работает отлаженная до мелочей схема. Очередной местный автор убалтывает очередного полуграмотного лоха, имеющего должностное положение или деньги. Извергает местная, а то и столичная типография очередной опус. Знакомый автора тут же бьет в звонкий рельс черниговской прессы, прославляя творение. Потом они меняются местами…

Проще, как известно, верблюду в игольное ушко пролезть, чем богатому войти в царствие небесное. Почему-то кажется, что очень многие из роскошных одно- и многотомников, выпущенные сегодня на спонсорские средства, в тесное ушко вечности все равно не пролезут. А тоненькие черно-белые брошюрки - не все, конечно, но какая-то их часть, те же несколько сборников Игоря Юркова, - уже сегодня радуют людей, находят своих читателей. Значит, их будут хранить.

Остается добавить, что на титульном листе каждой книжицы стоит аббревиатура - ЭСХА. Это не название творческого объединения или кружка. А инициалы того, кто непосредственно подготовкой их и занимается. Зовут его Святослав Хрыкин. Он художник. Человек скромный, чуждый саморекламе. Одноко не раскрыть его инкогнито хотя бы в конце заметки нам показалось несправедливым.