САГА О КИНСБРУНЕРАХ

Есть время сеять и есть время жать, разбрасывать камни и собирать их, брать чужое и возвращать обратно. Есть время национализации, а есть — реприватизации, когда то, что было отнято у граждан государством, снова возвращается в их законную частную собственность.

Дырка от праотцовского имения

Похоже на то, что денационализация государственного имущества и переход его в руки бывших хозяев или, что намного реальнее, их законных наследников для нас только лишь вопрос времени. По крайней мере, ни одна из стран бывшего социалистического лагеря, официально ставшая членом Европейского Союза, не смогла избежать этого справедливого, но вместе с тем чрезвычайно болезненного процесса. Мы тоже вроде бы двигаемся в направлении ЕС и, если верить нашим власть имущим, будем там лет через семь—восемь со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Пока что мы о тех последствиях даже не задумываемся. А вот Румыния, похоже, думала о них еще в 1940 г., когда даже без намека на какое-то сопротивление отдала СССР Черновицы (с 1944 г. Черновцы. — Ред.), входившие в Румынское королевство, в соответствии с тайным немецко-советским договором, известным как пакт Молотова—Риббентропа. В тот бурный июнь примарии, органы румынских властей на Буковине, работали денно и нощно, выдавая подданным королевства все возможные документы об их гражданстве, социальном статусе, частной собственности и тому подобном. Жители Черновиц, убегая от советских войск, бросали все пожитки, но документы паковали непременно, ведь понимали: дом с собою не заберешь, а вот возвратить его со временем вполне возможно. Сознание европейца, как и европейское законодательство, всегда зиждилось (и продолжает зиждиться) на уважении к частной собственности и на постулате об ее неприкосновенности.

Впрочем, потомкам уважаемых черновицких адвокатов братьев Хаима и Менделя Кинсбрунеров, владельцев дома по ул. Янку Флондора, 19, ныне носящего имя Ольги Кобылянской, уже не помогут никакие документы. Они могут получить разве что дырку от прадедовского имения месяц назад рухнувшего (до сих пор непонятно, по чьей вине) посредь бела дня с грохотом и человеческими жертвами. А если бы уцелел, кто знает, какая бы участь ожидала его с нашим вступлением в ЕС. Быть может, такая же, как постигшая бывшие частные имения в странах Прибалтики, Чехии, Словакии и других государствах с социалистическим прошлым, где эти дома возвращались их владельцам. Кстати, поразительная деталь: именно накануне трагического обвала на ул.О.Кобылянской в Черновицкий областной архив поступил запрос из Иностранной юридической коллегии с просьбой предоставить архивные данные о Менделе Кинсбрунере, немало лет назад почившего в Вене и оставившего после себя недвижимое имущество. И теперь вот разыскиваются его наследники. Ввиду сего документа трагедия с рухнувшим домом предстает в жутковато-мистическом свете, словно это разбуженный коллегами-юристами дух адвоката Кинсбрунера отомстил тем, кто, по сути, когда-то по-воровски присвоил его честно приобретенный дом. В сороковом году господин Кинсбрунер от новых советских властей никуда бежать не собирался, пережил национализацию своего дома, оцененного комиссией Черновицкого областного исполнительного комитета в 3,5 миллиона румынских леев, и уехал из родных Черновиц, наверное, уже со второй волной румынской эмиграции. Сюжет, достойный эпической формы современной саги с печальным эпилогом.

Книга печальных перемен

Все недвижимое имущество на Буковине, в частности в Черновицах, было национализировано едва ли не в один день, и, как говорится, гамузом. В Черновицком областном архиве сохранился неоценимый исторический документ той эпохи — внушительных размеров книга учета национализированных домов. Тогдашний председатель облисполкома по фамилии Коликов (имя не указано) и секретарь Кожухов своими подписями заверили, что далеко не все черновицкие дома государство забрало в свою безграничную собственность — некоторые оставались за хозяевами. При национализации записывали все сведения о доме: количество комнат, какая площадь, цена, имя владельца, кто он по специальности и национальности, уехал или остался на месте. А остались довольно многие — у каждого второго дома был владелец.

Нынешняя гражданка Румынии госпожа Мария А. родилась и выросла на Каличанке, в предместье Черновиц, в одном из таких домов, национализированных советскими властями перед самой войной. Ее отец Иоанн Д. еще в румынской примарии успел оформить завещание, в соответствии с которым родительское имение переходило по наследству дочери. На прошлой неделе Мария А. обратилась с заявлением на имя председателя Черновицкого горсовета с просьбой возвратить ей родительское имущество. К заявлению прилагала копии различных документов эпохи Румынского королевства о том доме и его бывших владельцах с гербовыми печатями и размашистыми подписями.

— Эти документы не имеют никакой юридической силы, — сказал начальник юридического отдела горсовета Александр Шиба. — По действующему законодательству нашей страны, национализированное имущество, в том числе и изъятые здания, не подлежат возврату. А это означает, что иностранные граждане, какие бы ни были документы у них на руках или где-то в архивах, не имеют права претендовать на собственность Украинского государства.

— А если со вступлением в ЕС нам придется принять закон о денационализации?

— Тогда и будем действовать в соответствии с тем законом, хотя мне такой ход событий представляется нереальным. Однако в любом случае, по моему глубокому убеждению, сегодняшним черновчанам — владельцам или съемщикам квартир и домов старого фонда города — не стоит волноваться по поводу возможной денационализации государственной собственности. Ведь закон, регулирующий правовые отношения в жилищно-коммунальной сфере, всегда на стороне добросовестного приобретателя имущества — имеется такой юридический термин. То есть, если кто-то на законных основаниях приобрел то или иное жилье, он остается его хозяином при любых условиях.

— Предусматривает ли наше законодательство компенсацию иностранным гражданам, например, бывшим жителям Черновиц, за изъятую у них во время национализации 1940 года собственность?

— Однозначно — нет. Денежная компенсация предусмотрена лишь гражданам Украины — жертвам политических репрессий. И здесь, между прочим, тоже имеются проблемы.

Две пары колготок за дом и ригу

— Еще многим буковинцам памятны те страшные времена, когда целым семьям ставили клеймо политических преступников и отправляли товарняками в сибирскую тайгу, — продолжает разговор Александр Михайлович. — Люди гибли, теряли друг друга, чего уж там, казалось бы, жалеть об утраченном имуществе. И все же, естественно, возвращавшиеся из ссылки или их потомки хотели получить обратно свою бывшую собственность. В 91-м году был принят Закон Украины о реабилитации жертв политических репрессий. А в 93-м появилось постановление Кабинета министров о порядке выплаты компенсации, возвращении имущества или возмещении его стоимости реабилитированным гражданам, где был расписан механизм выдачи этой компенсации и методики ее подсчета в денежном эквиваленте. Не знаю, сознательно ли принимали именно такой механизм и такую методику или не сознательно, но в результате получилось так, что люди получали за потерянное имущество жалкие гроши.

— Само имущество не возвращалось?

— Предусматривается за него только денежная компенсация. Пик заявлений от черновчан, испытавших политические репрессии, в комиссию по вопросам реабилитации при горисполкоме пришелся на время страшной инфляции, буквально на глазах съедавшей даже те небольшие компенсационные суммы, которые начислялись. Люди были страшно возмущены, а волну этого недовольства пришлось принять на себя нам, органам местной власти, хотя мы действовали лишь по букве закона. Хочу этим сказать, что принять хороший закон — это одно, но и не менее важно разработать и ввести справедливый механизм его реализации.

Так вот, если бы покойный владелец разрушенного дома по улице О.Кобылянской господин Кинсбрунер не уехал вовремя из Черновиц, а стал жертвой сталинских репрессий, за свой дом, оцененный при национализации в невероятно большую сумму — 3,5 миллиона леев, сегодня мог бы получить компенсацию не более 65 минимальных зарплат, то есть каких-то 7 тысяч гривен.

Немного больше повезло в этом плане бывшим черновчанам, эмигрировавшим в 40-х годах в Румынию. Хотя тоже с большим опозданием, но румынское правительство сегодня компенсирует им имущественные потери полувековой давности. Компенсация не сказать, чтобы очень уж большая, но с нашей ее не сравнить.

В связи с этим в Черновицком областном архиве, как шутят его сотрудники, настал «румынский» период. А лет восемь назад был «польский» — Польша, в соответствии с правилами большого международного пожертвования, выдавала компенсацию за потерянное поляками в водоворотах мировых войн ХХ века имущество.

— Обращений от граждан Румынии не очень много, но работы нашим сотрудникам хватает, — рассказывает директор архива Людмила Анохина. — Мы не имеем права отказать кому-либо в выдаче архивных документов. Два года назад по этому поводу даже вышел специальный указ Президента, в соответствии с которым граждане Украины, иностранцы и даже лица без гражданства могут получить в архивах справку, официально подтверждающую тот факт, что они, члены их семей или их предки владели землей, иным движимым и недвижимым имуществом. Конечно, если эти справки в нашем архиве сохранились. Война уничтожила миллионы людей, что уж говорить о бумагах.

Призрак реституции блуждает по Черновцам

Но сохранилось многое. Тем более что и в Австрийской империи, и в Румынском королевстве умели делать настоящие документы — хорошая плотная бумага, не смываемые водой чернила. Однако, бесспорно, в первую очередь за сохраненные архивные фонды нужно благодарить сотрудников областного архива. (Это тема отдельного разговора.) Ведь кто знает, в каком аспекте и по какой нужде еще понадобится все это архивное богатство. Вполне может случиться, что проблема денационализации имущества будет казаться не столь уж большой и страшной на фоне прочих проблем. Ведь именно на Буковине, в Черновицах в частности, советское государство отнимало в свою собственность здания, принадлежавшие местным частным хозяевам, руководствуясь постановлениями совнаркомов, которые, в свою очередь, так или иначе основывались на тайном и позорном пакте Молотова—Риббентропа. И хотя все историки и юристы, с которыми довелось беседовать, готовя этот материал, единодушно уверяют, что, с одной стороны, Украина не является прямым правопреемником СССР, а с другой — в урегулировании сложных международных вопросов решающую роль играют Парижские мирные соглашения 1947 года и Хельсингские соглашения 1972-го, все же, похоже, призрак реституции бродит по Черновцам.

Кстати, о призраках. После 40-го года они стали главными героями черновицкого городского фольклора. Ужастики о фантомах бывших хозяев роскошных особняков, приходящих в лунные ночи в свои родовые имения, до сих пор передаются из уст в уста «новыми черновчанами». Итак, что-то тревожит коллективное сознание: то ли ощущение вины за причиненное в прошлом зло владельцам тех имений (кто-то его причинял невольно, а кто-то — и вполне сознательно), то ли предчувствие реальных событий в будущем, связанных с когда-то национализированным имуществом. Скорее всего, и то, и другое вместе взятое.

P. S. Автор искренне признателен сотрудникам Черновицкого областного архива — его директору Людмиле Степановне Анохиной и архивисту Лидии Дмитриевне Гуцкал — за доброжелательное содействие в подготовке этой статьи.