Опера ужасов на сцене академии музыки Украины

Указав в пресс-релизе ІІ Международного фестиваля, что в Национальной музыкальной академии Украины состоится премьера оперы Бенджамина Бриттена «Поворот винта», авторы проекта были правы только отчасти. И в Украине в 1990 году, и на территории СНГ (по крайней мере, отметим реализацию идеи С.Рихтером и Б.Покровским на знаменитых «Декабрьских вечерах») заинтересованные слушатели и профессионалы уже познакомились с камерной оперой для шести солистов и 13 инструментов английского классика ХХ века. Но все же это была премьера, прежде всего из-за необычности замысла. Две выдающиеся музыкальные академии — Великобритании (Гилдхоллская академия музыки и драмы) и Украины по договоренности и при содействии ректоров Кшиштофа Сметаны и Владимира Рожко осуществили яркий художественный и учебный проект на паритете: два режиссера из обеих стран Стивен Мэдкаф и Василий Вовкун, два руководителя оркестра Игорь Андриевский (Украина) и дирижер-постановщик Клайв Тиммз, руководитель оперного факультета Гилдхоллской академии (Лондон). И что наиболее ценно — в опере задействованы студенты с обеих сторон: вокальной (английская сторона) и оркестровой (украинская).

Опера «Поворот винта» Б.Бриттена — восьмая из пятнадцати, но самый известный из сценических опусов мастера. Ее литературная основа актуализирована в известной «страшилке» Г.Джеймса периода рубежа ХІХ — ХХ веков. Интригующие готические мотивы, атмосфера хичкоковского страха, тайного запрета, игры с потусторонней манерой полунамеков, полутонов. И все это на фоне темы наивного детства, которое с каждым поворотом винта (вспомните соответствующий тип средневековых пыток) переходит в драму взросления, столкновения невинности с болезненными проблемами и нерешенными вопросами старшего поколения.

Построив хитросплетение в сюжетной драматургии лабиринтов, Генри Джеймс и Бенджамин Бриттен не дают однозначного ответа, предлагая читателю и слушателю самому выйти из построенного лабиринта, открыв необычайные глубины инобытия. Едва погрузившись в сказку о чудесном мире старинного английского быта, о детях, которые изучают латынь, играют в куклы, поют псалмы с наставницей, похожей на Джейн Эйр, мы незаметно втягиваемся в атмосферу другой Англии — с болотами и туманами, порождающую демонов и привидений. А на этом фоне — трагедии и душевные метания героев, реальных и потусторонних. Призрак лакея Квинта и умершей от несчастной любви гувернантки — фантомы или плоды перенасыщенного воображения наставницы Джессел, которая всеми силами стремится помочь детям избавиться от ночных кошмаров — навязчивых потусторонних гостей-фантомов.

В мистической трагедии Бриттена отсутствуют традиционные оперные масштабные формы, все подчинено интимному плану — полуабсурдные диалоги, маниакальные повторы ключевых слов, эффекты эха, оцепенелость детских страхов, трепет невинных душ, ощущающих пучину неизвестного, но обольстительного порока.

Выразительна и музыкально-сценическая партитура, в которой отслежены малейшие движения героев, их колебание между добром и злом — непосредственная детская радость и противоестественное влечение к мертвому миру Квинта и мисс Джессел.

Столь многоплановый спектакль, естественно, требует неординарных решений, ярких интригующих впечатлений, что и было зафиксировано в истории постановок «Поворота винта»: потусторонние герои актуализировались через кукол, другие попытки имели вид панорамы зомбированных призраков с мертвенным выражением лиц и в необычной космической одежде.

В совместном украинско-английском проекте самым большим открытием для многих, посетивших спектакль, была сама опера — два часа тайных предчувствий промелькнули на одном дыхании, заводя зрителя все дальше в лабиринт трагических страхов. Смерть мальчика, которую блестяще изобразил десятилетний Чарли Мантон, не только не принесла желательного состояния катарсиса, но повергла в состояние ошеломления от невыясненности обстоятельств и безысходности ситуации. Однако, наверное, так увидели ситуацию оба режиссера, как они сами охарактеризовали, «глаза в глаза», добавив: уникальность заключалась в том, что им удалось не поссориться. Тщательно продуманная драматургия жестов, необычайно выразительная интонационная палитра оркестра, разделенного на две главные настроенческие зоны — красоты и ужаса, помогали снижению языкового барьера. Доходчивости способствовала продуманная на контрастах оркестровка, все слова были четко слышны, и английская гостья отметила, что украинская кафедра многому бы научилась и усовершенствовала методу, если бы взяла этот материал для обучения наших студентов. Правда, здесь нужно было бы серьезно подумать над новыми методиками пения современных оперных спектаклей. Это пошло бы на пользу и молодым режиссерам, композиторам, ведь оперы ужасов — нечастое явление в сценической практике Украины. Все шесть исполнителей — Эйолуф Эйолфсен (Исландия), Селеста Лазаренко (Австралия), Жоанна Сеаре (Португалия), Сюзанна Андерсон (Швеция), Чарли Мантон (Великобритания), Лени Сафиропулу (Греция) — высокие голоса сопрано, тенора и дисканта удачно играли красками голоса, подчеркивая тот второй и главный план пьесы, где подводные течения кажутся более важными, чем внешняя фабула.

Проект был осуществлен как учебный, без дорогой атрибутики. Напротив, декорации собирались по киевским театрам, что-то гости привезли. К примеру, имитация озера, куда убегает вызванная призраком девочка Флора (С.Андерсен) — небольшой прямоугольный аквариум с маленьким фонтанчиком посередине. Вообще, добрых слов заслуживает художественное видение и световая партитура (сценограф К.Кравец). Необычным для нас было использование пространства сцены за счет включения балконов зала для зрителей и необычной подсвеченной декорации в самых дальних уголках сцены. Даже органу, стоящему на большой сцене, нашлось применение в сцене возле церкви, где дети Флора и Майлз поют свой сексуально окрашенный псалом бенедиктинцев, пребывая под эмоциональным влиянием развратных призраков слуги Квинта и мисс Джессел.

Спектакль оказался профессионально искренним, богатым взрывной эмоциональностью, даже с мурашками по коже. Эмоции захватили и маленького Чарли Мантона, который по окончании не сдержал на сцене слез.

Последние месяцы после оранжевых событий, в эпицентре которых жили и работали студенты и преподаватели музыкальной академии, переживая каждый поворот наших «винтовых» событий как напряженного исторического действа, время в академии пошло стремительно и интересно. Новый дизайн аудиторий и залов, реформаторская работа кафедр, яркие мастер-классы приглашенных знаменитостей — академия обновляется вместе со страной. В динамике и водовороте событий «Поворот винта» — история, которая не оставила равнодушным коллектив, заставила о себе говорить, спорить. В академии давно не происходило таких «поворотов» — а ведь они полезны!