НЕ СТРЕЛЯЙТЕ В АРХЕОЛОГОВ

Похоже, выстрелы, прозвучавшие в июне нынешнего года под Симферополем, знаменуют собой новый этап развития капитализма в нашей стране — этап циничного разграбления государственного археологического наследия. Примечательно, что в средствах массовой информации подобное воровство в большинстве своем стыдливо называют противостоянием между «черной» и «белой» археологиями. Авторы публикаций и программ, в которых отстаивается так называемая «черная» археология, сознательно лукавят. Всем известно: термин «археология» состоит из двух древнегреческих слов: «архаёс» — принадлежащий к древности и «логос» — наука, знание. Нужно ли доказывать, что грабителям не до науки?.. Авторы упомянутых публикаций и программ пытаются сыграть на довольно туманных представлениях большинства людей об археологии. Возможно, в этом виноваты, прежде всего, сами археологи, которые редко выступают в прессе или на телевидении. И для рядового гражданина содержание археологии состоит, прежде всего, в поисках сокровищ, золота-серебра, уникальных вещей. Поэтому наш разговор я хочу начать именно с определения понятия «археология». Уместно ли такое сочетание — «черная археология»? Об этом — в беседе писателя Юрия Олейника с учеными Института археологии Национальной академии наук Украины.

Г.Терпиловский, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник: «Черная археология» — термин, мягко говоря, некорректный. На самом деле это гробокопательство, грабительство. Так называемые «черные» археологи не имеют представления о важности контекста любой находки, без чего даже уникальные вещи теряют свою научную, историческую ценность. Такой термин выгоден самим грабителям и скупщикам-коллекционерам, поскольку повышает их самооценку. Они якобы выступают в роли представителей «альтернативной науки», противостоящей официальной, академической. А на самом деле там ни о какой науке не может быть и речи. Что касается настоящей археологии, то ее значение состоит, прежде всего, не в собирании уникальных находок, при различных обстоятельствах попавших в землю, а в возможности реконструировать прошлое на основании разнообразных вещевых материалов. Для получения максимальной исторической информации во время археологических раскопок приходится выполнять многочисленные методические требования: и разработанные на этапе формирования науки, и современные, связанные с использованием новых технологий (аэрофото- и геофизическая съемки, применение металлодетекторов, компьютеров и т.п.).

Л.Зализняк, доктор исторических наук, профессор, зав. отделом археологии каменного века: Да, технический прогресс обеспечил новейших грабителей могил мощными металлоискателями, которые позволяют точно определить, на какой глубине какой металл лежит, вплоть до отдельной монеты. Сезон раскопок заканчивается, и грабители сменяют археологов на поселениях и могильниках... В результате на том же Юге творится форменный ужас: могильники крушатся гектарами, степные курганы пробивают колодцы, городища побиты ямами в поисках сокровищ. Находки выкапываются, как картофель, массовый археологический материал бросается на месте преступления, а вырванные из археологического контекста, беспаспортные дорогие вещи продаются для домашних музеев «новым украинцам» или вывозятся за рубеж. Черный рынок Европы сейчас завален археологическими раритетами из Украины. Но в современных цивилизованных странах варварские методы добывания археологического материала с целью обогащения являются уголовным преступлением. Как справедливо отметил профессор О.Приходнюк, считать эту деятельность археологией (пусть даже «черной») — то же самое, что называть серийного убийцу Чикотило «черным хирургом».

В.Отрощенко, доктор исторических наук, зав. отделом археологии эпохи энеолита и бронзы: Термин «черная археология» романтизирует уродливое явление археологического браконьерства, а вещи следует называть своими именами, в частности браконьеров — браконьерами. Современная ситуация в археологии отражает общее состояние в государстве с концептуальной установкой власти на реализацию всего, что плохо лежит. Продолжается первичное накопление капиталов, когда никто ни у кого не спрашивает о происхождении миллионов и миллиардов. Разграбление национальных исторических и доисторических ценностей лишь одна из возможностей получения быстрых денег. Археологический потенциал Украины уникален по своему богатству, что и делает финансирование соответствующей категории браконьеров прибыльным. В такой ситуации профессиональные археологи лишь создают ворам дополнительные проблемы. Этим обусловлены и археологические войны 2003 г., и последовательное блокирование принятия закона об охране археологического наследия в парламенте. В идеале материально заинтересованные круги планируют расформировать «слишком крупный» Институт археологии НАНУ, а выдачу лицензий передать на откуп Министерству культуры и искусств, что узаконит бесконтрольное разграбление археологического наследия и выведет так называемое частное коллекционирование на качественно новый уровень.

— Каков механизм получения разрешения на проведение археологических раскопок?

Г.Терпиловский: Такой механизм сформировался достаточно давно. На сегодня — это двухступенчатая процедура. Во-первых, нужно получить Открытое письмо, которое подтверждает квалификацию исследователя и выдается Институтом археологии Национальной академии наук Украины (как организацией, где сосредоточены ведущие кадры археологов и которая проводит основную массу раскопок в Украине). А во-вторых, необходимо иметь разрешение на проведение научных работ на той или иной территории, выдаваемое Министерством культуры как распорядителем культурного наследия Украины. Такое разрешение может получить лишь квалифицированный исследователь, представляющий организацию, которая имеет право на проведение подобных работ и гарантирует необходимый уровень их проведения, фиксации и сохранение полученных материалов.

Ю.Рассамакин, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник: Могу добавить, что этот механизм регламентируется специальным «Положением об Открытых письмах». Само Открытое письмо согласовывается с Министерством культуры и искусств, а также с местными органами, где проводятся археологические исследования. Подробную информацию и консультации по этому вопросу можно получить в «Полевом комитете» Института археологии НАН Украины. Нормативные документы публикуются в профильном журнале «Археология». В 2002 году Министерство культуры и искусств приняло «Положение о Разрешении», которое дублирует «Положение об Открытых письмах».

— То есть наши правоохранительные органы имеют полное право задерживать и применять соответствующие санкции против тех, кто проводит раскопки без Открытого письма и разрешения Министерства культуры и искусств?

Л.Зализняк: Несомненно. Но пока что наша армия правоохранителей демонстрирует полную бездеятельность. Грабителей могил, задержанных на месте преступления, в древности карали смертью: в древнем Китае, Египте, в Скифии. А сейчас грабители сами стреляют в археологов, как этим летом под Симферополем. Я считаю, разграбление национального археологического наследия должно наказываться круче, чем похищение личного или государственного имущества. Ведь украденный видеомагнитофон можно заменить новым. А разрушенное грабителями погребение или поселение утеряно навсегда.

— Но какие конкретно организации должны отвечать за охрану археологического наследства от разграбления? Насколько я понимаю, Институт археологии — чисто исследовательская организация. Его задача — исследовать памятники. Но стреляют почему-то именно в археологов... И не только под Симферополем. Три года назад в Ольвийском заповеднике стреляли в сотрудника института О.Журавлева. Итак, на основании каких законов, кроме, естественно, Конституции, по которой все богатства недр принадлежат государству, наши правоохранители имеют право противостоять грабителям?

Ю.Рассамакин: К сожалению, сегодня судьбу археологического наследия в Украине реально ничто не определяет. Правда, принятый в 2000 году Закон Украины «Об охране культурного наследия» в общих чертах касается и археологического наследия, в частности, рассматривает вопрос собственности на памятники археологии. В свою очередь я хотел бы сам спросить — слышали ли вы об эффективности этого закона или же о его использовании с целью прекращения преступных действий копателей? Не лучше дела и с «Европейской конвенцией по охране археологического наследия (пересмотренной)», принятой в 1992 г., поскольку Верховная Рада Украины до сих пор ее не ратифицировала. Считаю, что это не случайно. Богатым коллекционерам, скупающим разграбленные вещи, эта ратификация как кость в горле. Поэтому и получаем «игры» с предложенным проектом закона Украины «Об охране археологического наследия». Возникает впечатление, что существуют определенные силы, абсолютно не заинтересованные в его принятии. Это я понял во время «круглого стола» «Археология Украины: на грани тысячелетий», организованного 18 июня в этом году в Киево-Могилянской академии, где присутствовали и современные коллекционеры. Кстати, упомянутая конвенция обязывает сторону, ее подписавшую, «ввести законодательную систему защиты археологического наследия». В ней к тому же четко определено, что такое археологическое наследие. Важные исходные принципы изложены и в «Международной хартии по охране и использованию археологического наследия» (Лозаннская хартия, 1990 г.). Упомянутое заседание «круглого стола» убедило меня и в том, что силы, которые лоббируют непринятие ни в какой форме закона об археологическом наследии, согласились бы принять его лишь в одном случае — в обмен на предоставление разрешения на свободный оборот археологических памятников. Но это невозможно, поскольку будет противоречить всем международным нормам. Кстати, именно из этих позиций я расцениваю недавнюю попытку законодательно осуществить программу продажи экспонатов нераритетного характера из фондов музеев для улучшения их финансового положения. Причем этот пункт почему-то попал в проект указа «О мерах по развитию туристической и курортно-рекламной сферы Украины» и, вполне возможно, появится еще где-то, поскольку речь идет о законодательно оформленном разрешении оборота культурных ценностей и получении их в частную собственность, что противоречит упомянутой выше статье 17 проекта закона «Об охране культурного наследия». Ясно, что в категорию «нераритетных» попадут именно те музейные вещи, которые нужны нашим частным коллекционерам.

Л.Кулакивская, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник, зав. Археологическим музеем Института археологии НАНУ: Относительно Европейской конвенции, которую не торопится ратифицировать Украина. В статье третьей есть отдельный раздел «Предотвращение незаконного оборота предметов археологического наследия». В нем, в частности, указано: (1) «оказывать содействие соответствующим органам власти и научным учреждениям в сборе информации о любых замеченных незаконных раскопках» и (2) «благодаря образовательным и информационным мероприятиям, постоянной бдительности и сотрудничеству ограничивать, по возможности, перемещение предметов археологического наследия, полученного из нелегальных фондов, незаконных раскопок или скрытых во время официальных раскопок». А что происходит в Украине? Государство в лице Министерства культуры и искусств Украины и Комитета по вопросам культуры и духовного наследия фактически не только способствует «перемещению» предметов археологического наследия, добытого нелегальным (преступным) путем, но и открыто этот бизнес пропагандирует, давая разрешение на проведение выставок: Нацбанк, София Киевская, Киево-Печерская лавра. Представители государства в теледебатах (ТVT, 5 июня 2003-го) и на страницах газет абсолютно откровенно и спокойно выступают совместно с «коллекционерами» на противоположной от Института археологии стороне баррикад. Становится ясно, почему Украина никак не примет закон об охране археологического наследия — принимать некому, ведь государство заодно с «нелегалами». Украинские археологи стали объектом нападок со стороны государственных мужей и мишенью для уголовных элементов. Не доведи господи когда-то услышать словосочетание «расстрелянная археология».

— Я посетил выставку археологических материалов из частных коллекций. Первое впечатление — перехватывает дыхание от богатства и разнообразия выставленных вещей, а второе впечатление — невероятное сожаление о том, что все эти вещи безвозвратно потеряны для науки. Я по специальности археолог, провел более 20 лет в разных археологических экспедициях, поэтому уверен: подобные коллекции можно собрать, только используя нелегальных копателей, которые приходят на памятники вслед за археологами, а часто и опережают их.

Я.Гершкович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник: Частные археологические коллекции иначе сформировать просто невозможно, коллекционеры в этом просто лукавят. Они утверждают, что покупают вещи, которые «бабушки нашли на огороде», а такие находки, мол, являются не археологическими предметами, а древностями. Но ведь это неправда. На широко разрекламированной выставке коллекционеров «Тебе, Украина!» стоят, например, большие сосуды трипольской культуры, склеенная стеклянная посуда эпохи античности — вещи, которые можно найти исключительно при раскопках! А по поводу понятия «древностей», то оно охватывает и археологические древности, то есть, как ни крути, археологические предметы. Частные коллекционеры должны понять, что балансируют между криминалом и археологией, и определить свою позицию. Проект закона об охране археологического наследия, который, я надеюсь, в конце концов все же станет законом, предоставляет им такую возможность.

— Какие конкретно меры может принять государство, чтобы прекратить разграбление археологических памятников, которое сегодня уже стало массовым?

А.Моця, член-корреспондент НАНУ, зав. отделом древнерусской и средневековой археологии: По моему мнению, больше всего пользы на данном этапе принесла бы разработка оценочной стоимости (в национальной и международных валютах) как отдельных комплексов (укрепленные и неукрепленные поселения, грунтовые и подкурганные погребения и пр.), так и отдельных артефактов (предметов вооружения, керамических изделий, украшений, монет). Приведу конкретные примеры из собственного опыта. Еще в конце горбачевской перестройки на окраинах Ялты во время строительных работ были частично разрушены несколько богатых погребений I тыс. до н.э. Ценность вещей из погребений была такой большой, что туда выехала комиссия президиума АН СССР и АН УССР. О памятнике написали большую статью во всесильной тогда газете «Правда». Когда о разграблении отдельных могил было заявлено в местную прокуратуру, то директору музея задали абсолютно логичный вопрос: «Сколько стоят эти находки?». Ответ был также эмоционально-традиционным: «Такие изделия не имеют цены, с точки зрения человеческой культуры они бесценны». Это правильно. Но в протоколе в графе «оценочная стоимость» появилась цифра... «0». Следовательно, пока руководители административных органов всех уровней, начиная от сельсовета и выше, не подпишут охранные обязательства, где будут указаны зона и цена объекта, а также материальная ответственность за его разорение, напрасно рассчитывать на серьезные изменения в этом деле. Это касается и частных землепользователей. А для реальной оценки памятников или отдельных изделий следует использовать действующие нормативы на проведение земляных работ при наличии культурных наслоений, расценку международных аукционов типа «Сотбис» и внутренних «черных» рынков (в качестве примера — цены на киевском нумизматическом, где каждая монета имеет конкретную стоимость). Подобные расценки и каталоги должно разрабатывать Министерство культуры и искусств Украины как представитель государства. Для этого в его структуре имеется соответствующее подразделение — институт памятникоохранных исследований. Разумеется, окончательные цифры следует обсуждать со специалистами из других институтов, в частности, и с Институтом археологии.

Л.Зализняк: Зная реальную стоимость археологических памятников и имея эффективное законодательство, правоохранительные органы должны заработать на полную мощность. А что касается методов, то есть, например, очень простой способ борьбы с металлоискателями грабителей. В Румынии древние городища посыпали алюминиевой стружкой. Достаточно нескольких стружек на квадратный метр, и археологическому грабителю не поможет ни один металлоискатель. Ведь он фиксирует каждый кусочек металла, а проверить абсолютно все, естественно, ни у кого сил не хватит. Следовательно, все можно сделать — если делать.

Ю.Рассамакин: Однако археологам тоже следует изменить модель поведения. Современной археологии не хватает публичности, что очень важно для популяризации науки. А если место свободно, кто-то его обязательно займет. Нам нужно развивать публичную археологию и менеджмент, которому, в частности, много внимания уделяется на Западе. Например, на конференциях Европейской ассоциации археологов один из основных трех тематических блоков, на основе которых формируются отдельные секции докладов, касается именно проблем археологического менеджмента, бизнеса и публичной археологии, то есть интеграции археологии в современную общественную жизнь. Необходимо, чтобы это осознали властные структуры, поскольку археологическое наследие — это богатство государства, гордость его граждан и важная составляющая положительного имиджа страны. Очень важно также, чтобы это поняли и бизнесмены-меценаты, которые действительно хотели бы способствовать развитию археологии в Украине, а не превращали ее в частные собрания и музеи из неизвестно где приобретенных предметов археологического наследия.

***

Очень надеюсь, что с принятием закона об охране археологического наследия — документа, чрезвычайно важного, учитывая нынешнюю ситуацию, древние городища и могильники перестанут напоминать военные полигоны после проведенных на них учений. Кстати, 24 июля на Общественном радио состоялась беседа директора ИА НАНУ народного депутата академика П.Толочко с народным депутатом Л.Танюком на тему «Черная археология». Похоже, что наступает время взаимопонимания. Основной оппонент в деле принятия закона об археологическом наследии в конце беседы сказал, что Верховная Рада и закон примет, и Европейскую конвенцию ратифицирует.