Наше село на фоне глобальной деревни

«Украина — сердце Европы» — так самонадеянно называлось шоу Русланы Лыжечко, которое предварило финал «Евровидения». Впрочем, сам по себе этакий залихватский евро(пупо)центричный образ не нов. Уж много лет тому назад наши гиперпатриоты разыскали в карпатских лесах близ Рахова памятный знак времен Франца-Иосифа с надписью «Центр Европы». Как ни странно, реально к евростандартам нас это не слишком приблизило. И вот покорительница песенного Стамбула снова совершила все тот же воображаемый PR-бросок на вожделенный Запад. Разве что по-европейски вежливо лично обласкать свою наследницу по трону «Евровидения», как это сделала в свое время для нее турчанка, Руслана забыла…

Итак, внешняя, организационная сторона евроконкурса, по общему мнению, удалась. Впрочем, сегодня были бы деньги, а менеджмент найдется, и любые проблемы наружного свойства легко устранить. Но вот с «начинкой», сутью вещей, их «сердцем» — хлопотнее. Скажем, наш гуманитарный вице-премьер г-н Томенко со снисходительной улыбочкой умудренного жизнью политика предрекал: дескать, ловим момент — в Европе Украина в моде, нас охотно «берут» и любой дилетант в чем-то оранжевом ниже пятого места в конкурсе не опустится. Оказалось, еще как опустится — с треском! В общем, итоговая ситуация живо напомнила одну сценку из приснопамятного фильма «Вавилон ХХ». Там простак Явтушок в исполнении Борислава Брондукова с умным видом ведет через плетень беседу с местным философом Фабианом в облике Ивана Миколайчука. Над плетнем возвышается «парадная», обращенная ко всему миру, часть туловища деревенского простака. Здесь он упакован в роскошный мундир с золотым шитьем. Зато план сзади обнаруживает, что ниже пояса герой одет в замусоленное исподнее белье и одной грязной ногой чухает другую. Вот и у нас внешний триумф «Евровидения», как на грех, совпал с разгулом внутреннего бензинного и прочих кризисов. Так сказать, хоть нагишом, да с палашом… Но старушка Европа (простите, мадам) не дура: она по воспитанию издавна плюралистична: и так посмотрит на всякую вещь, и эдак. И прокатила двух наших парней. Да и ясно: нельзя же до бесконечности раскатывать политический апельсин! Пора уж и делом заняться. Короче говоря, по поводу «Евровидения» основы европейской шкалы ценностей радикально разошлись с путями мысли г-на Томенко. Наглядной демонстрацией этого, на мой взгляд, и ценен украинский тур данного, в общем-то домохозяечно-тинейджерского по природе, мероприятия. Между тем в таких евросмотринах с их анонимно-массовым голосованием только за иностранных конкурсантов заложена и весьма важная для западного мышления идея честной творческой конкуренции. И что интересно, буквально ту же идею в качестве одного из принципов возрождения украинского национального искусства тот же г-н Томенко провозгласил в феврале с.г. на «чтениях» по проблемам кино в ВР. А короткое время спустя он же привселюдно ее и попрал, по политическим соображениям не таясь протежируя «Гринджолам» и отодвигая нон грата Ани Лорак. Главное, думаю, в том, что в этом случае, как и в бессчетных других, новая Украина перед всем миром слукавила. Подобно тому самому Явтушку, мы громогласно заявили одно (нечто благое и общепринятое), а втихаря исполнили нечто совсем-совсем другое.

И это практиковалось, повторюсь, в хроническом порядке. Вспомним, еще в бытность премьером нынешний Президент начал свою тогдашнюю каденцию с того, что расплатился с Западом по своим долгам за «неточную информацию», данную им в качестве главы Нацбанка. Та же история и с еврохартией по языкам нацменьшинств — как бы одобрена, но никак не действует. Или возьмем официальное введение в Украине квоты на национальную кинопродукцию в прокате и на ТВ. Якобы это было в точности позаимствовано у Франции. Но вот приезжает авторитетный киноэксперт из тех блаженных еврокущей (представитель Unifrance Жоэль Шапрон) и ответственно заявляет: «Начнем с главного: в кинотеатрах Франции нет, не было и, я думаю, никогда не будет квотирования». А нам что делать: мы-то мифическую киноквоту уже ввели. Хоть заранее и знали, что обеспечить ее отечественными фильмами никак не сможем. И т.д. и т.п. Хронику подобных наших внешне- и внутриполитических лукавств можно длить и длить. Сегодня же у нас, на родине потемкинских деревень, широко развернулось строительство «потемкинской» Европы.

Причем этакое наше шило в мешке утаить в нынешний технотронный век практически немыслимо. Всегда найдется если не майор с диктофоном, то пронырливый журналист, который сделает постыдную тайну достоянием всего света. В этой связи Запад уже выработал для себя практичную максиму: «Честность — лучшая политика». Действительно, лучший способ не опозориться — и за глаза не совершать позорных вещей. Скажем, отсутствие мата в кулуарах — залог его отсутствия в записях прослушки. Увы, наш опыт обнаружения наших скелетов в наших шкафах ничему пока нас не научил. Мы по-прежнему исповедуем давнюю «истину» сельской жизни «не выметай сор из избы». Нам ли уразуметь европейские принципы функционирования СМИ как своего рода санитара общества, который именно сор-то из избы и должен удалять?

Вот и хотелось бы в контексте таких соображений и сердца горестных замет сосредоточить внимание читателя на теме, которая давно уж лежит на виду, но которую, как обычно в таких случаях, не замечают или предпочитают не замечать. Речь идет об имманентной промежуточности, транзитности Украины и украинской ментальности в цивилизационном плане, в чем мы и расходимся радикально с той самой вожделенной Европой. Нет, речь вовсе не об оппозиции Запад—Восток, а о подзабытом противостоянии города и деревни. Коммунистический строй, как известно, целенаправленно стирал эту грань в социальном плане и на уровне сознания в украинском случае, кажется, преуспел. На наш и, думается, всякий иной непредвзятый взгляд, украинская ментальность и сегодня сохраняет-таки изрядную долю архаично-фольклорного, сельского по своей природе мышления, замешанного на патерналистских и прочих комплексах. Сразу оговорюсь: это не плохо и не хорошо, а просто факт, который следует осмыслить и учесть, как минимум в мечтаниях о ближайшем будущем.

Пока что можно уверенно констатировать: многие политические и культурные проблемы и украино-европейские нестыковки происходят от означенного цивилизационного несхождения урбанистической культуры Запада и вилланистической культуры Украины. И дело не в том, что треть украинцев до сих пор живет в селах. Дело в том, что ошибался Дантон, сказавший: «Нельзя унести родину на подошвах своих башмаков». Еще не менее трети наших сограждан унесли-таки свою малую родино — село — в город и там, в каменных джунглях, заново отстроили и милую отеческую «хатку», и царившие в ней правила и атмосферу. Культ матери и родного очага, мечтательность и лирическое отношение к природе, трудолюбие и многое другое — неоспоримые достоинства этой атмосферы. Но также кумовство, приоритет эмоциональных порывов над здравым размышлением, ревнивое отношение к «соседу» (уже потому, что он — сосед, а не «я»), склонность к бахвальству и показушности, хитромудрому объезду препятствий «по кривой» и другие неоспоримые минусы. Между тем существует, с позволения сказать, сельско-городская культура современной Украины, сочетающая как свет, так и тени сельского ментального «импорта» в наши города. Появилась культура горожан в первом поколении, а ими, кстати, являются как столпы национального духа уровня Тараса Шевченко и Александра Довженко, так и большинство деятелей нынешнего политикума (см. биографии). Появился ностальгический шедевр о покинутой родине — фильм «Земля» и масса проникновенных песен о маминых чернобривцах, черешне возле хаты и других светлых аксессуарах босоногого детства. Но сегодня наиболее аутентичным выражением этой «промежуточной» культуры выглядит университет самолично поющего про «это самое» ректора. Тогда и новый министр культуры и туризма, Оксана Билозир, на своем месте. Тем более что в недавнем интервью «ЗН» она прямо заявила, что в обеих своих ипостасях берет курс на украинское село, «где есть все наши традиции и сокровища спрятаны…» Одна беда — не только «Евровидение», но и остальной мир фольк-экзотикой только развлекается, а по-настоящему ценит только высокотехнологичные продукты, которые возможно изготовить только в «городе». Как в политике, так и в искусстве. Не зря же в нашем нынешнем кино только до мозга костей горожанка Кира Муратова котируется на мировом уровне.

Однако читатель вправе спросить: а где же конструктивные выводы, отсылающие нас в светлую историческую перспективу? Что ж, мы так и обречены вечно жить в родимом «селе» посреди «мировой деревни» (которая вообще-то — глобальный мегаполис)? А вот и выводы. Первый, козьмапрутковский: «Хочешь быть европейцем? Будь им!» Впрочем, наверняка зная, что всякое лукавство и двойные стандарты будут разоблачены. В общем, назвался груздем (то бишь «сердцем Европы») — полезай на соответствующее место. Вывод второй, кантовский: «Не можешь быть по сути европейцем? Притворяйся им по форме». Но только во всем, постоянно и максимально похоже. Потом привыкнешь, и это станет твоей второй натурой. В общем, воленс-ноленс, надо строить Европу в себе, а не вокруг своей родимой хаты. Задумаемся над этим, как бы ни хотелось опротестовать сие и отбросить прочь.