«ЛИЧНАЯ ВЕНДЕТТА…»

Так Голди описывает «Saturnz Return», новый альбом, обращающийся к темной стороне и рассказывающий о его попытке самоубийства, отношениях с матерью и его легендарных вспышках гнева. Два года после того, как «Timeless» сделал его самой большой, яркой, самосгораемой звездой джангла, Голди возвращается. И в этот раз, это дело личное.

«Вопрос открыт». Голди употребляет эту фразу раз за разом, на протяжении всего разговора. «Вопрос открыт». Это фраза, которая говорит о возможностях, о мечте, которая может стать реальностью. И это ответ на единственный вопрос, который имеет смысл задавать, когда вы говорите с этим парнем, здесь, сегодня, сейчас - вопрос: так каково быть Голди в данный момент?

- То что сейчас вокруг меня происходит - сильнейшая вещь. Я могу наблюдать и манипулировать вещами, о которых я раньше не мог и мечтать. Мое шестое чувство работает. Я думаю, я в зените.

Мы знаем много, очень много о Голди: как он был брошен родителями и вырос в детдомах в Англии; как стал граффити-художником и брейкдансером; вращался в преступных кругах; открыл для себя рейвы и экстази; начал заниматься музыкой для того, чтобы показать себя перед своими героями Grooverider и Fabio; стал первым джанглистом, подписавшим контракт с корпорацией, и дебютировал со своим эпическим двойным альбомом «Timeless»; как он встречался с Bjork, как их отношения прекратились; как стал знаменитостью, чей имидж имеет большее влияние, чем его музыка.

Но важнее и выше всех этих подробностей - длительная борьба и конечный результат - это его бесстрашие, его дерзость. Голди пренебрегает всеми понятиями того, чем джангл «должен» быть, пренебрегает тем, что его самого могут назвать претенциозным, экстремальным или самоснисходительным, пренебрегает возможностью провала/неудачи. Он дерзает мечтать о временах, в которые мы живем, и жизни, которую мы ведем, и переложить это все на винил - пусть делают, что хотят, проклинают ли, восхваляют ли. Это и является причиной того, что образ Голди имеет значительно больший резонанс, чем его музыка: его цель - драматизировать страхи и надежды поколения, пережившего рейв и хип-хоп; вывести их на свет и предстать обнаженным перед отражением в зеркале. Он любит рассказывать. Его жизнь сама по себе - это парабола: история молодого человека, растущего в Британии сегодня, пытающегося решить загадку своего мира, найти в нем смысл.

- Внутри я абсолютно нормальный. Всегда таким был.

Голди изобрел самого себя, из опыта и желаний создал миф; реальный человек, да, но в то же время, шифр, обрывок кода, набор подсказок. И посмотрите на него - его невозможно не заметить: то, как он выпрыгивает из своего огромного BMW, поднимает бровь и говорит, декламирует, кричит в загадках и метафорах, за которыми вам по-настоящему надо гнаться, чтобы понять. Меняя личности и маски с каждым предложением, - одну минуту он вор на улице, следующую - успешный бизнесмен, государственный деятель, потерявшийся мальчик, гиперактивный рейвер, устрашающий мафиози с черствым блеском в зеленых глазах, с остановившемся на вас взглядом, говорящим: «Мне по болту, и ты об этом не забывай»,- он играет свои бесконечные противоречия: высокомерный/обаятельный, кричащий/скромный, чрезмерный/тонкий, дьявол/ангел - словно идет по сцене от кулисы до кулисы.

Я - хамелеон. Я могу изменить форму в любое время. У меня сложный характер. Постоянно меняющий форму характер.

И люди хотят быть частью этого, немного двинуться от кайфа записанных им ритмов, потому что это заразительно и содержательно: когда он рядом, вы попадаете в его мир, хотите вы этого или нет. В этот вечер, стоя три метра позади него, пока он заканчивает свое выступление на Phoenix фестивале, гибкая черная богиня нежно качается в такт ритму, ее рука держит пальцы белого парня, который глубоко затягивается сигаретой и качает свое худощавое тело вперед-назад. Это Иман и Девид Боуи: они знают, кто сегодня подключен к высоковольтной линии первобытной энергии.

«Timeless» был трансцедентальным дневником жизни Голди от младенчества до 29 лет. Когда мы встретились три года назад, он сказал: «Там - все, чему я научился, все, что видел, все, с кем встречался». Слушая альбом заново сейчас, «Timeless» - это попытка проложить дорогу, начинающуюся от мечты рейвов начала 90-х и психического выветривания массовых галлюцинаций, бывших культурой экстази; стремление соединить противоречивые чувства, возникшие из общего безумного периода: эйфория и психоз, беззаветная любовь и ужас отчужденности.

Точно, потому что я открыл вас эмоционально для того, чтобы срезать, я открыл вас, чтобы вы начали задавать вопросы о самих себе. Я добрался к вам. Я приносил вам страхи - выносил их на поверхность.

- Второй альбом «Saturnz Return», - несет ли он за собой похожую грандиозную идею?

- За альбомом стоит огромнейшая идея! - он просто говорит: «Идите на...» На первом альбоме я лишь царапал поверхность. Этот же, словно личная вендетта. Он больше, чем первый. Я уничтожаю миф, что если первый альбом был хорошим, второй будет дерьмом. Миф стучится ко мне в дверь, я его затаскиваю вовнутрь и даю по голове. Я стал глубже во всех отношениях. Я собрал все траханые кризисы в моей жизни и прибил их. Я рaзобрался с ними страшно.

- Так что фраза Saturn's return (возвращение Сатурна) означает?

- Возвращение Сатурна - это когда ты между 29 и 31, и ты останавливаешься и думаешь, «что со мной, на фиг, произошло за последние 12 лет моей жизни? Мне 30 лет, и я не знаю, что я делаю». Это происходит в тот день, когда планеты оказываются в таком же расположении, как и в день твоего рождения, в точности, так что у вас появляется дежа-вю и затем к вам все возвращается (память). Это просто связь. Вместо того, чтобы двигаться дальше, я остановился, развернулся и сказал: «хорошо, надо сделать музыку из своей жизни», что я и сделал, уйдя в это очень глубоко. Это очень эмоциональное время, экстремально/крайне эмоциональное, ты выходишь на перекресток и думаешь «куда идти»?

Совместный проект с Кейт Буш в жизнь воплотить не удалось, но на одной из композиций («Digital») Голди работал с реппером KRS-One, а на «Temper Temper» с Ноэлом Галлагером из Oasis, какофония панковских гитар, воющего фидбэка, хриплых панкоидальных криков и грязных ритмовых брейков, которые Голди описывает как «жесткие до мозга костей». Как он вышел на Галлагера?

- Он мой друг, хороший настоящий друг. С посторонней точки зрения, он - Бог, он больше чем жизнь - что правда, на самом деле - и в то же время он нормальный парень, самый нормальный из людей, когда-либо ходивших по этой планете. Он ходит в супермаркеты покупать еду.

Возникает чувство, по крайней мере на поверхности, что это странный проект - неустрашимый футурист-экспериментатор объединяет свои усилия с ностальгическим археологом битловских мелодий. Голди несогласен.

- Песни Ноэла потрясающие. Вы их слышали? Его песни - лучшие в мире. Oasis просто собрались и сказали: «давайте сделаем музыку и станем звездами рок-н-ролла», и они это сделали. Ноэл делает то, что он делает, и делает это исключительно хорошо. Я не ожидаю, что Ноэл изменится, потому что это его философия. Он может стать всем, чем он захочет, и никто этого у него не заберет. Он там, он живет этой жизнью. Вещи вроде Битлз - мы на них выросли. Ноэл делает песни, которые будут помнить дети, которым сейчас по 9-10 лет.

Голди думает, что работа над «Temper Temper» была способом рационализации всей агрессии, накопившейся после его столкновений с его окружением (в особенности с бывшим коллегой по Metalheadz Алексом Рисом).

- В действительности ли его темперамент настолько плох, как об этом рассказывают?

- Я думаю, даже хуже. У меня ужасный темперамент. Я пытаюсь с этим бороться, но иногда это доходит до маразма. Композиция с Ноэлом - это просто попытка сказать самому себе «будь терпимей». Потому что это меня разрушает. Это просто случается, происходит, и затем я думаю «какого черта, что там произошло»?

Если «Saturnz Return» служит автобиографией о кризисах и психологических муках Голди, то «Letter Of Fate» - песня, основанная на письме написанном, когда он еще подростком хотел совершить самоубийство - может стать одним из самых интимных и откровенных моментов на альбоме.

- Это было очень давно, после того как я бросил рисовать граффити на стенах, и у меня был депресняк, потому что я понял, что у меня нет семьи, и это меня выбило абсолютно из колеи, я не хотел здесь находиться - я хотел убить себя, покинуть планету. Это были сумасшедшие времена; очень плохие времена. Я записал все, но так и не выбросил это письмо, оставил его и превратил его в песню. Это просто стало напоминанием о том, каким идиотом я был, и как люди могут настолько закрыться от нормальной жизни.

- Вокалистка на «Letter Of Fate» - Бйорк. Тяжело было работать со своей экс-девушкой?

- Нет, совсем нет, потому что у нас хорошие отношения, и она понимает, о чем идет речь в песне, и поэтому может себя в нее вложить. То, что она сделала что-то, что изначально было для меня целым путешествием с этой планеты, было чудесно. Спасением, самим по себе. Она меня многому научила.

Бйорк впервые дала послушать Голди авангардного композитора Хенрика Горецки, чья Третья Симфония рассказывает об отчаянных молитвах и мыслях людей, заключенных в гетто, гестаповских тюрьмах и концлагерях во время фашистской оккупации Польши. Это одна из самых страшных, и в то же время эмоционально возвышающих, из современных классических работ.

- Бйорк показала мне Горецки, а Горецки показал мне что-то еще. Не касайтесь Горецки. Я его так люблю. Я пошел разбил его голову молотом и достал весь его мозг, именно это и есть «Mother».

Композиция «Mother», с поддержкой оркестра, вдохновленная работами Горецки, - это путешествие через мир чувств Голди к его матери.

- «Mother» длится час ноль шесть минут. И ты думаешь, могу ли я собрать все, через что я и мама прошли в пять минут? Я не могу этого сделать. Все, что я могу сделать, - это начать и закончить - как бы долго это ни занимало. Я до сих пор люблю свою маму и надеюсь, она меня любит. Я переживаю всю свою боль заново в этой одной песне, именно для того, чтобы сбросить бремя с плеч. Это стоит того, чтобы сесть на час и услышать все, через что мы прошли, и мне кажется, люди последуют за мной.

Эта композиция убила меня. После я чувствовал себя развалившимся, я плакал два дня. Она навела меня на вещи, которые я не думал, что когда-нибудь сделаю.

- Вы помирились уже с матерью?

- Нет. Вроде да и вроде нет. Это очень грустно. Я уважаю свою мать, но я никогда не был с ней достаточно времени, чтобы любить ее так, как я ее должен любить. Черт, это не моя проблема, но что-то, что я должен понять.

Это музыка - в виде изгнания дьявола, в виде эмоционального очищения: встать перед своими кошмарами, и если не победить их, то хотя бы принять. «Многие люди хотят убежать, - замечает он. - Но когда они возвращаются домой и они одни, им по-прежнему предстоит предстать перед этими вещами, пройти через них - поэтому я стараюсь поднять их на поверхность».

«Человек - не остров». Это еще одна из любимых фраз Голди. Идея команды, «крю»/crew - коллектива, объединенного единой целью, - всегда имела центральное место в его работе. Вся тусовка драм-н-бейза, он однажды заметил, - это «братство, мафия андеграунда». Это идея, полагающаяся как на сообщество друзей, побратавшихся на экстазиционных рейвах, так и на хип-хоповую группировку в американском стиле. Но как же войско Голди внутри джанглистского братства - ди-джеи типа Grooverider, Fabio, Doc Scott, Randall; люди, которых он называет Палатой Лордов - реагирует на его теперишний статус знаменитости?

- Они это любят, они меня любят, они мои ребята. Они от этого тащатся, потому что я есть я и всегда буду собой. У меня есть хороший костюм от Освальда Боатенга, который я могу надеть, но потом я его откладываю в сторону, натягиваю кроссовки и возвращаюсь к ребятам. Они друзья, которых у меня не было, - настоящие друзья, они - в моем завещании, они меня в могилу загонят, гроб мой будут нести на похоронах. Я люблю их.

- Как ваша жизнь изменилась после «Timeless»?

- Сильно. Я остался тем же, но моя жизнь - нет. Это довольно неожиданно, потому что ты думаешь, что это закончится, но оно продолжается и становится больше и больше... Учитывая, что я не выпустил никакой музыки за последние полтора года, это было безумием. Я думаю, что если у тебя есть определенная аура, то люди тобой интересуются. Люди, которых ты встречаешь на улице, могли даже не слышать ни одной твоей пластинки/композиции, но им нравится твоя позиция в жизни. А не твоя музыка - что немного странно.

- Что вы думаете - на самом деле, глубоко внутри - о жизни Голди-знаменитости?

- Только хорошее. Я горжусь, и горжусь вдвойне, учитывая то, с чего я начинал. Но меня это также немного пугает, потому что внутри я по-прежнему нормальный парень, всегда им был.

- Вы до сих пор чувствуете себя ребенком?

- Да. Как Питер Пэн. Я могу пойти веселиться, пойти играть в футбол. Только физически - я вчера весь день играл в футбол и постоянно думал: «мне нужна новая пара легких!» Если вы хотите дать мне кличку, называйте меня Boy/Бой (пер. - мальчик), потому что внутри я до сих пор мальчишка.

У меня по-прежнему есть чувство, что я всего лишь на полпути. Как только я выбираюсь на плато, я вижу что-то новое, что я хочу покорить. Я всегда так жил, провел большую часть жизни в интернатах и всегда хотел оттуда вырваться, всегда знал, кем был мой отец, всегда хотел узнать, кто моя мать, и как только я до этого дошел, захотел узнать, почему семья распалась. Почему? Почему? Почему? Зачем? - постоянно. Затем я начал думать, что никогда не смогу во всем разобраться до конца. По мере взросления, ты начинаешь все больше и больше осознавать, что чем больше вопросов ты задаешь, тем больше ты получаешь ответов - но ты никогда не сможешь узнать все. Но это хорошо, потому что остается что-то, к чему можно стремиться.

- Повлиял ли ваш статус знаменитости на музыку?

- Нет, никак не повлиял. Я не чувствую на себе никакого давления. Давление для меня, это когда я был в интернате, меня отпустили домой на день и никого не было дома - вот это давление. И я иду в магазин, украсть себе что-нибудь поесть - это давление. А быть известным - никакого давления, это круто. Единственная проблема может возникнуть, когда я думаю. «Черт, следующая пластинка» - но все, чего мне надо добиться, это чтобы она понравилась Груврайдеру/Grooverider, понравилась Фабио/Fabio, понравилась Рандэллу/Randall. Если честно, мне все остальное по фиг, если им нравится.

В том, что я делаю, нет никакого давления. Потому что то, что я делаю, - это на грани, это самое последнее. И кто будет критиковать? Никто. Никто по-настоящему не может это судить. Мне надо разбираться только с моей Палатой Лордов - и больше мне беспокоиться не о чем. Если бы я сделал альбом и покинул это братство, то это было бы огромной ошибкой.

- Три года назад вы сказали, что «мы не хотим, чтобы кто-либо делал деньги из этой музыки». Сегодня джангл используется для заставок в детских телепрограммах и рекламах парфюмерии, а группы вроде Olive и Everything But The Girl делают поп-хиты из «разбавленной» версии драм-н-бейза. Изменилась ли ваша позиция?

- Мне по фигу, что они разбавляют, потому что сейчас я собираюсь дать им концентрат. И это классно, потому что теперь все мои друзья уже обустроены, все - от Dillinja и Grooverider до Adam F и Doc Scott. Мы теперь встречаемся в аэропортах!

- Когда вы сделали «Timeless», в ваших интервью было много энтузиазма по поводу наркотических экспериментов - как хороших, так и плохих - в контексте творческих поисков. Придерживаетесь ли вы тех же взглядов сейчас?

- Очень сильно, да. Потому что все, что со мной произошло, остается со мной до сих пор. Но я уже не могу пойти в клуб и глотнуть экстази - это уже неинтересно, я не хочу этого делать. Я через это уже прошел. Писать музыку - это мой наркотик, я создал свою собственную синтетику.

- Очень немногие знают ваше настоящее имя. Почему вы его скрываете?

- Потому что моя мама называла меня Голди, и точка. Меня зовут Голди, не потому что я ношу золото (gold - золото) и у меня золотые зубы. Меня зовут Голди, потому что я всегда был Голди. Я не начал заниматься музыкой и стал Голди. Мое имя ничего не значило там, где я был, мое имя было написано на моих вещах, шедших в стирку с вещами других тридцати детей в интернате. Голди - это то, чем я всегда хотел быть, - личность. Потому что быть тем, кем я был, ничего для меня не значило, потому что я был ничем, я был числом.

- У вас в паспорте записано Голди?

- В моем паспорте говорится: «этот человек известен как Голди». На моих кредитных карточках стоит «Голди». Точка.

- Вы думаете прожить долгую жизнь?

- Никогда об этом не думал. Я не боюсь умереть. Иногда я живу на грани, и люблю это. Времена, когда я думал, что умру - но не умер, вернулся, были прекрасны. Несмотря на все теории в этом мире, знаю, что умру, и это прекрасно».

- Моя жизнь - это драма, действительно. Это комедия и трагедия одновременно - но это хорошая пьеса.

«Saturnz Return» выходит на FFRR Records в конце октября.

P.S. Голди - Рок Критик

O Девиде Боуи и его новом джанглистском направлении:

«Я был на его концерте. Мне кажется, это очень классно, что Боуи получает вдохновение от того, что мы делаем. Мне нравится, что люди разных стилей интересуются нашей музыкой. Я не думаю, что его должны все ругать, потому что у него есть право заниматься этой музыкой. Боуи - это Боуи, и точка. Я бы его спродюсировал, добавил немного мрачности. У него есть что-то, из чего я бы мог сделать шедевр».

О Primal Scream:

«Не трогайте их своими грязными руками! Они - там. У них есть это мрачное наркотическое звучание, я это обожаю. «Kowalski» - вот это песня».

О Курте Кобейне и Нирване:

«Это самая печальная ситуация. Такой ужас. Я слушаю «Nevermind», и это меня убивает, у меня в горле ком, потому что я любил его до смерти, любил музыку, которую они делали, любил то, что я от нее получал, когда ее слушал, - это потрясающе».