КТО БОИТСЯ АЛЕКСАНДРА ЗОРИЧА?

Одним душным московским днем я заглянула в книжный магазин, чтобы приобрести в тамошнем отделе научной литературы банальный справочник по языкознанию, и совершенно случайно (если вообще бывает в мире что-то «совершенно случайное») оказалась в презентационном зале магазина, где в полном разгаре была встреча с писателем-фантастом Александром Зоричем. Я невольно притормозила (правильнее было бы сказать — «увязла в толпе»), которая время от времени взрывалась хохотом.

Двое с большим вкусом одетых ребят — парень и девушка (как оказалось впоследствии, это и был писательский тандем «Александр Зорич») стояли на трибунке американского пошиба и, орудуя микрофонами, отвечали на вопросы читателей из зала.

Я слушала вполуха, поскольку фантастику в последний раз читала на студенческой скамье. С гораздо большим любопытством я рассматривала самого двуликого Александра Зорича — абсолютно московский писательский дуэт, скаливший профессионально поставленные улыбки в камеры, и пыталась понять, когда эта золотая молодежь умудрилась написать одиннадцать популярных фантастических романов, лежащих на всех без исключения лотках в метро, не говоря уже о книжном рынке? Неужто по восемнадцать часов в сутки работают? А может, этим молодым дарованиям помогают пресловутые
«бригады из литинститута»?

Но мои размышления были грубо прерваны: стоящий рядом со мной молодой стиляга с бейджем журналиста спросил двуликого писателя Зорича: «А можно личный вопрос — где вы живете?» «Мы оба живем в Харькове и очень этим гордимся», — сказала мужская половина Александра Зорича. Вот тут-то я едва не сползла на пол от неожиданности, поскольку «абсолютно московская молодежь» оказалась совершенно немосковской, провинциальной, более того — в каком-то смысле «иностранной». Вслед за этим я почувствовала резкий прилив интереса к происходящему.

Очень уж хотелось знать, что такое провинциальные писатели в Москве. Я начала слушать и смотреть по-настоящему внимательно, а затем воспользовалась минуткой и договорилась об интервью. Из разговора с провинциальными гениями, усталыми и злыми после презентации, выяснилось, что оба Зорича — кандидаты наук и вообще вундеркинды куда ни посмотри. И что в планах у них — ни много ни мало, а «задвинуть» братьев Стругацких, так сказать, тандем против тандема. И что Александр и Александра — не муж и жена и даже не родственники...

— То, что Александр Зорич — «двойная звезда», тандем двух молодых авторов — Али и Александра — стало известно совсем недавно. Раньше Зорич сохранял строжайшее инкогнито и, уверена, многие поклонники Зорича и сейчас убеждены, что Зорич — это один человек, мужчина. Почему вы решили «раскрыть карты»?

Аля: Существует расхожая поговорка: «свято место пусто не бывает». Мы сознательно допускали в прессу минимум биографической информации, но вскоре столкнулись с неприятным феноменом: о нас стали много лгать. Причем ложь эта не была «невинной» — обидной и даже компрометирующей. Таким образом, выходило, что наше нежелание предоставлять журналистам информацию в результате порождало ложь.

Александр: В итоге мы приняли решение разорвать этот порочный круг.

— Года два назад я лично слышала от торговца на книжном рынке, что Зорич — это пятеро друзей-москвичей, которые на пари написали по роману в жанре фэнтези. Какую еще «правду» рассказывали об Александре Зориче?

Александр: Что Зорич — это ностальгически настроенный майор экс-КГБ, написавший цикл о Своде Равновесия для того, чтобы в завуалированной художественным вымыслом форме обессмертить родную контору...

Аля: Что Зорич — наркоман с большим стажем, вроде Баяна Ширянова. И поэтому в его романах имеются скрытые (!) описания различных психоделических практик. Проходило сообщение, что Зорич на досуге занимается колдовством и практической магией. Даже «Энциклопедия украинской фантастики» и та не удержалась от дезинформации и обозвала Зорича «супружеским дуэтом». На месте господ-энциклопедистов я бы проверяла информацию перед тем, как помещать ее на страницах своего издания.

—Александр Зорич — не «супружеский дуэт»?

Аля: Нет. Мы не супруги (как Дяченки) и не родственники (как Стругацкие). Мы просто старые друзья, в прошлом одноклассники. Почему-то нашим соотечественникам очень трудно поверить в дружбу между мужчиной и женщиной. Кстати, за рубежом, а особенно в Америке, такие феномены воспринимаются иначе. Более доброжелательно, без «подмигиваний», вроде «ну мы же понимаем, что на самом деле…».

— Не предпринимались ли писателем Зоричем попытки выйти на зарубежный рынок?

Александр: Как раз сейчас ведем переговоры с германскими и американскими издателями.

— Откуда этот красивый псевдоним — «Зорич»?

Александр: Мы назвались так в честь Зорича, фаворита царицы Екатерины, того самого, что упоминается в «Пиковой даме» у Пушкина. А имя Александр у нас общее — так уж получилось.

Аля: Но, главное, фамилия Зорич довольно редкая, практически нет однофамильцев!

— Чем писатель Зорич занимается помимо написания фантастических и исторических романов?

Аля: Работает в университете. Мы с Сашей — преподаватели Харьковского национального университета (того, что на площади Свободы). Оба — кандидаты наук. Учим студентов, стало быть, и по конференциям разъезжаем. Можно сказать, что мы изменяем высокой науке с литературой.

Александр (улыбается): Разменяли, стало быть, факты на буквы и эмоции...

— Как все-таки удается совмещать научную работу и писательство?

Александр: Главное в этом деле дисциплина и работоспособность. И четкое разделение рабочего времени. С восьми до двенадцати — наука, а с часу до шести — литература. Это я, конечно, шучу. Жизнь вносит свои коррективы в любые жесткие схемы. И все-таки это общий принцип.

Аля: Работоспособность у нас очень высокая. Просидеть за компьютером шестнадцать часов кряду для нас зачастую норма. Помню, в детстве, когда в «Международной панораме» запускали очередной репортаж о Японии, я все никак не могла понять, кто такие «работоголики». Теперь оказалось, что это мы.

— Как-то Анна Ахматова в сердцах отозвалась о Чехове в том духе, что медицина для него была женой, а литература — любовницей. Если воспользоваться ахматовской аналогией, что для вас, Александр, жена?

Александр: Для меня и жена, и любовница — это литература.

— А что же тогда наука?

Аля: Для меня наука — что-то вроде хорошей подруги. Приятно быть вместе, но всю жизнь я бы ей не посвятила.

Александр: Я согласен. И тем не менее быть посредственными учеными ни мне, ни Але не нравится. Мы очень много ездим — на конференции, на научные семинары, даже в экспедиции. Стараемся, правда, выбирать зарубежные и с хорошим уровнем, не богадельни всякие, которых в науке тоже хватает.

— Сейчас многие талантливые ученые уезжают работать по контракту за границу. Не примерял ли Зорич на себя такую судьбу?

Александр: Солгу, если скажу, что никогда не примерял. Примерял. И не раз. Особенно на заре туманной юности. Но потом, когда нас начали печатать в изобилии, платить гонорары, когда о Зориче появились первые статьи, я как-то перестал идею отъезда воспринимать всерьез. Нам и здесь интересно. В этом «интересно» заключена существенная часть нашего патриотизма.

— Какие романы Зорича увидят свет в ближайшее время?

Александр: У издательства «Центрполиграф», которое нам теперь вместо папы и мамы, планы на Зорича самые обширные. В издательском плане стоит наш новый роман «Консул Содружества». Помимо этого, мы уже заключили договор на переиздание всех романов, которые были опубликованы в издательстве «ЭКСМО».

Аля: А потом еще что-нибудь напишем.

— Как долго Зорич работает над романом?

Александр: Это зависит от романа. И от вдохновения. Над романами «Карл, герцог» и «Первый меч Бургундии» мы работали семь лет.

— Не было вдохновения?

Аля: Наоборот. Его было слишком много. Фактически романы были четыре раза переписаны заново. Мы с Сашей все никак не могли остановиться и сказать «Довольно!», как жадный владыка в сказке про Золотую Антилопу.

— А наименьшее время работы над романом?

Александр: Наименьшее — наверное, полгода. Бывает, мы так вживаемся в мир нашей очередной книги, что готовы работать без выходных и праздников.

— Сейчас обоим составляющим писателя Зорича по двадцать восемь лет. На мой взгляд — это шокирующе мало. А вам самим ваша молодость писать не мешает? Хочется же, наверное, не только работать в этой жизни?

Александр: Как шутил, если я не ошибаюсь, еще Сомерсет Моэм, «молодость — это недостаток, который проходит с годами».

Аля: Но лучше бы, чтобы этот «недостаток» проходил помедленней. Кстати, о возрасте. Почему-то в научной среде нам обоим все время задают тот же вопрос: «не рано ли?» Мне вот недавно охранник на проходной университета сделал невольный комплимент. Я забыла дома удостоверение, но обнаружила это только стоя перед охранником с распотрошенной сумочкой. Тут его пробирает жалость и он спрашивает меня участливо: «Девушка, а вы, наверное, поступать?». Я могла бы ответить, что я не «поступать», а «преподавать». Но не ответила. Не люблю разочаровывать людей.