Кино для президента. Полеты над «Укртелефильмом» — во сне и наяву

Будет ли финал в этом «фильме»? Распутает ли кто-нибудь в конце концов этот зловещий абсурдный клубок? Надежда-то вроде и исчезает последней. Но поскольку у многих героев этой давней одиозной коллизии уже исчезли и совесть, и ум, и гражданская позиция, и хотя бы относительные критерии «прекрасного—безобразного», то, значит, все так и будет продолжаться? И вот снова — бесконечные судебные заседания, постоянные «слушания дела». Апелляции, судебные исполнители, рейдерские атаки. Который год тянется этот кафкианский судебный процесс. Который месяц тлеет эта необъявленная война за маленькую украинскую киностудию — за «Укртелефильм». Меняются судьи, ротируется телевизионное руководство. Неизменными же остаются три сюжетные линии: 1) деятели искусства, которых уже почти затравили; 2) частные коммерческие интересы, которые у нас обязательно победят искусство; 3) и… собственно, президент, который, видимо, живет в «другом кино».

Меня часто преследовал этот сон: будто приезжаем мы всей съемочной группой на площадку, а там... работает другая съемочная группа... наши съемки летят в «трамтарары...» Ужас!

Просыпался и в тот же миг вспоминал, что у этого ночного кошмара прежде было реальное основание: летом 1980 года на съемки в средневековом замке Курессааре (хранившем свою семисотлетнюю аутентику на далеком эстонском острове Сааремаа) претендовали сразу три съемочные группы! «Ленфильм», Рижская киностудия и наш «Укртелефильм». Братья-эстонцы, роскошным жестом отдали предпочтение нам, поскольку, во-первых, воспринимали нас, как и себя, «жертвами советского режима»; во-вторых, из большого уважения к нашей студии (и впрямь, «Укртелефильм» года рождения 1965-го стал первой среди «братских» республик СССР ласточкой по созданию национального телепродукта). А в-третьих, киногруппа из Украины там, в Эстонии, экранизировала классическую итальянскую оперу маэстро Г.Доницетти «Лючия ди Ламмермур» с великой Евгенией Мирошниченко в главной роли.

Благодаря именно этому обстоятельству, в желающих сниматься в массовке никогда недостатка не было — всем хотелось быть свидетелями действа, когда на их глазах рождалось чудо, и этим чудом, конечно, была Мирошниченко. Обычно каждый фрагмент, миг ее пребывания в кадре завершался такими искренними, непосредственными аплодисментами.

Наверное, это и еще многое вспоминается не случайно, ведь приходилось на «проклятые застойные времена», которые мы неистово ругали, презрительно отбрасывая «компартийную идеологию», «совдеповский режим», вдруг забывая, что среди тех 60—70 фильмов, из года в год продуцировавшихся на студии, доля того, что действительно работало на «гип-гип-ура!», была мизерной.

И «Лючия ди Ламмермур» была в репертуаре «Укртелефильма» не случайно, были и «Фауст», и «Борис Годунов» с непревзойденным А.Кочергой, «Наймичка» с блестящей певицей и актрисой Л.Забилястой. А сотни фильмов-спектаклей, навечно сохранивших на пленке эталонные постановки украинских театров при жизни корифеев сцены; тысячи фильмов-концертов с участием тогда еще молодых А.Соловьяненко, Е.Мирошниченко, А.Кочерги, М.Стефьюк, Г.Циполы, К.Огневого, Н.Матвиенко, Р.Кириченко...

На этой удивительной студии когда-то впервые появилась такая рубрика, как «Свои стихи читают поэты» (каждый год без особых творческих поисков фиксировалось на пленку не менее десяти часов такого «телепродукта»). Андрей Малышко, Максим Рыльский, Владимир Сосюра, Николай Бажан, Леонид Вишеславский, Павло Тычина — классики украинской поэзии с радостью уступали место перед камерой молодым Н.Винграновскому, И.Драчу, Б.Олейнику, Д.Павлычко, П.Мовчану...

Кстати, и почтенные уже классики и тогдашние начинающие оставили на пленке не только панегирики вождю мирового пролетариата и «партии, которая ведет», но и бесценные строки изысканной поэзии в щемящем исполнении гениев.

Но не только гении жили на экране. Государство, исчезнувшее с карты мира, заботилось, чтобы львиная доля экранного времени была отдана жизни и заботам простых людей. Этот фолиант из лиц, судеб, мук и радостей сегодня является уникальным собранием, памятником эпохи, ушедшей навсегда, прервав связь времен и поколений, ведь кому сегодня придет в голову зафиксировать на пленке будничную жизнь того, кого мы нарекли таким странным словосочетанием — «рядовой украинец»? Риторический вопрос...

Я уже слышу, как некоторые с нескрываемым раздражением обвиняют меня в «ностальгии» по «благословенным совдеповским временам».

Ну что ж, начинайте... я выдержу, как выдерживал в те времена упреки в идеологической неблагонадежности, отстаивая право на свою точку зрения, стиль, мнение... правда, эти упреки рождались именно здесь. Местные идеологические вожди ревностно оберегали Украину от любой самостоятельности, поскольку в этом усматривался намек, и, не приведи господи, проявление национализма.

Снимаю один из первых фильмов «Хор народный». «Смотрите, — говорят «ответственные» люди, — ни-ни Нину Матвиенко!» (чуть не крестятся)... И чтобы в Москве не подумали что-то не то, фильм об Украинском народном хоре должен быть пронизан духом интернационализма... русские и белорусские песни, чтобы обязательно, да еще и «танец русский» непременно! А чтобы молодой и своенравный режиссер Бийма не ослушался этих «рекомендаций», выделяют на съемки эмиссара, чтобы проследил как следует.

Каюсь, и песню русскую и танец «с гармошкой» отснял, но рука на Нину Матвиенко не поднялась. «Вырезать», — ответственные лица уже стоят наготове с ножницами (а завтра ехать в Москву представлять фильм на Центральное телевидение).

Под бдительным надзором «режу» Н.Матвиенко. Как только цензоры за двери, возвращаю все на свои места.

На ЦТ все в восторге от фильма, особенно поразила «эта ваша потрясающая» Матвиенко, об этой певице нужно отдельный фильм сделать (после такого «вердикта» Москвы наши доморощенные чиновники ослушаться не посмели). Единственное, чего в Белокаменной не восприняли — русские песни и танец в исполнении украинского коллектива. («Зачем дублировать наши национальные коллективы, которые с этим справляются лучше?!»).

Ох, уж эта идеология! С ее перекосами, временами маразматическими проявлениями, связывавшими свободных художников по рукам и ногам. И только ленивый не швырял камень, насыпая погребальный курган на ее, идеологии, еще живое тело...

* * *

Три года назад, когда тихо, без фанфар отмечали студийный 40-летний юбилей, как-то вспомнилось и радостное, и грустное (как же иначе — 35 лет жизни минуло с того времени, как впервые переступил студийный порог ваш покорный слуга, — самый молодой в то время в СССР дипломированный режиссер).

Всех тогда «стращали» Украинской студией телевизионных фильмов — она же ведь — телевизионная, а ТV мощно вытесняло кинематограф с пьедестала «главного идеолога и пропагандиста».

И во времена тотальных преследований всего, что хотя бы намеком ассоциировалось с признаками национального уклона, гонений на «враждебное» поэтическое кино, наверное, никто не задумывался, кому в этой ортодоксальной верноподданной советской Украине пришло в голову основать Украинскую студию телевизионных фильмов (первую на территории СССР национальную телестудию).

И уже через год после ее создания чарующий и далекий от какой-либо (кроме сугубо гуманистической) идеологической нагрузки фильм Виктора Греся «Слепой дождь» добывает в швейцарском Монтре Гран-при самого престижного в Европе фестиваля телевизионных фильмов (правда, еще до этой награды местные «ценители прекрасного» влепили фильму третью — самую низкую — категорию именно за «безыдейность»). И такой «безыдейщины» из года в год снималось все больше и больше, поскольку и ревнители «партийной линии» таки понимали, что людям у экрана здесь, в Украине, и там, «за бугром», интересно и ценно то настоящее, самобытное, неповторимое, чем всегда богата была земля украинская.

Самобытные народные коллективы и экранизация украинской классики: исполнители мирового уровня в классическом жанре, художники и мастера сцены, поэты и космонавты — это и сегодня золотой фонд нашей культуры, то ретро, которое не подвластно возрасту.

* * *

Однажды мы все проснулись в другой стране. На волнах эйфории от такого подарка, как независимость, не сразу поняли, что в другой стране и ценности изменяются.

Боже, с каким рвением принялись мы избавляться от «всего хлама», так или иначе ассоциировавшегося с монстром ненавистной Советской империи.

Была свобода... свобода на все и над всем. С фанатизмом комсомольцев 20-х годов и молодые и седые бросились разрушать стены и своды, сметая, будто пыль, в каком-то дьявольском экстазе прошлое и настоящее.

Свобода, как та монетка, перевернулась в воздухе и стала номинальной стоимостью во вседозволенность.

Призрак рынка (которым нас еще недавно пугали) на первый взгляд показался симпатичнее, чем призрак коммунизма. Уже со временем, немного протрезвев, поняли: какое чудовище впустили в наш дом.

Но поначалу наш дом казался таким же белым и нетронутым. Вокруг пышно росли такие привычные для нашего глаза мальвы и подсолнухи.

И так мило и любо фильмировалось на этом фоне, — хочешь снимай ментально-характерные «буколики», а если бог на душу положит, — эротику, заморскую диковинку.

И окрыленный этой свободой, иду к тогдашнему руководителю Гостелерадио Украины Зиновию Кулику (царство ему небесное!). В руке клочок с заявлением на фильмирование суперэротического украинского «Декамерона». «Сейчас, — думаю, — господин Кулик меня погонит куда подальше с моими эротическими фантазиями для нашего целомудренного украинского зрителя».

«Ну что же, классная идея. Творите!».

Сбитый с толку таким развитием событий, выбегаю из кабинета. Ура! Свобода!

Мог ли я тогда подумать, что вскоре эта эфемерная свобода канет в Лету. Поскольку государство, к тому времени с легкостью похоронившее старую советскую идеологию, совсем не спешило с рождением новой... ведь это такая ответственность!

Заштормило, загудело на всех студиях страны. Кино потеряло свою актуальность, клеймо вождя всех пролетариев о «самом важном из всех искусств» поставило на нем большой крест.

А как известно, свято место пусто не бывает, и в конце прошлого тысячелетия некоторые умники поняли, что у этих никому не нужных киностудий есть одна симпатичная деталь — земля, много земли. И кольцо стало сжиматься...

Нищей, босой, за шаг до банкротства встречала студия «Укртелефильм» 2000 год.

И тут я проснулся.

— Хочешь спасти свою студию, бери руководство на себя, — без лишних преамбул, проходя мимо меня, сказал Иван Федорович Драч, председатель телерадиокомитета и просто великий поэт. (Интересно, что этот роковой для меня разговор состоялся в годовщину смерти гениального Анатолия Борисовича Соловьяненко, в Козине, возле его могилы.)

Я проснулся (извините за повтор) и с перепугу утвердительно кивнул головой.

* * *

Итак, 2000 год, эра правительства Ющенко. Новые надежды и ожидания.

И — о, чудо! Щедрой рукой государство презентует «Укртелефильму» на восстановление «недобитого» телефильмопроизводства полтора миллиона настоящих гривен.

Ренессанс! Студия, как говорится, цветет и пахнет: в работе десятки фильмов, каждый третий из которых получает призы на престижных телеконкурсах. К концу 2001-го
студия удостаивается почетной миссии — создание на ее базе украинского телеканала «Культура», с чем наши специалисты успешно справились.

Кипит работа в павильонах и монтажных. Каждая вторая картина, снятая в Украине, — наша. В 2006 году студия впервые за свою историю выходит на самоокупаемость, — а это новая высококачественная аппаратура, новые интересные проекты, которые мы способны реализовать без государственной поддержки. В том же 2006-м подаем предложение о создании на базе «Укртелефильма» киностудии детских и юношеских фильмов, и сам президент благословляет нас на это свершение...

Ох, уж этот роковой 2006-й...

* * *

Кавалькада роскошных иномарок, будто в вестерне, въезжающих на студийный двор. И сам Эдуард Прутник, вновь назначенный председатель Госкомтелерадио Украины, царственно ступает на асфальт.

Высыпает из машин и его свита.

— И такая территория пропадает под каким-то «Укртелефильмом»? — я понимаю, этот риторический вопрос не ко мне.

Меня удивляет, каким образом в сумерках (ведь и впрямь смеркалось) председатель мог оценить все одним махом.

— На то он и председатель, — подсказывает мне внутренний голос.

—У нас (читай Госкомтелерадио) есть земельный участок за городом, туда мы и переселим «Укртелефильм», и студию Довженко, и «Хронику», и эту, как ее там?.. — вопрос снова не ко мне.

— Национальную кинематику, — кто-то из сопровождения подсказывает председателю.

— И ее тоже...

(Наверное, если бы не мое присутствие, уважаемые чиновники должны были бы зааплодировать «мудрому» решению председателя).

— А это что такое? — председатель будто заметил меня, потому что я как раз стоял на фоне еще недостроенного жилищно-офисного комплекса, в котором студии принадлежит значительная часть.

— Там был пустырь, теперь завершается строительство, на собрании коллектива студии мы решили использовать принадлежащие нам средства на модернизацию студии, ремонт, достройку еще двух павильонов, запуск в производство нескольких интересных детских проектов...

— Решать государство поручило мне!

(Уже и не припомню, действительно ли этот основательный разговор закончился восклицательным знаком, но точка на этом не была поставлена.)

* * *

Не впервые за времена моего руководства олигархи клали глаз на лакомый кусок — студию «Укртелефильм». С фатальной периодичностью раз в два года над нами нависала угроза прихватизации. Выстояли.

Правда, предыдущие «притязатели» были представителями частного капитала, а так, чтобы государственный чиновник сунулся на нашу землю?.. Абсурд!

Внутренний голос с какой-то опереточной интонацией напевал: «Менеджеры с большой дороги» слов на ветер не бросают...».

* * *

По классическим законам рейдерского жанра атака начинается с залпов черного пиара. А еще — шантажа и угроз. Под громкий аккомпанемент грязи и вранья подвласт-
ных (или просто дружественных) Госкомтелерадио массмедиа на студию двинули танки проверяющих и контролирующих органов, которые как ни странно (поскольку работали однозначно на заказ того же Госкомтелерадио), негатива не накопали.

И тогда высоколобые мужи выдают на-гора приказ о реорганизации (читай — ликвидации) студии «Укртелефильм» «путем слияния с предприятием «Фотон» (для справки: давно обанкротившееся предприятие, ранее производившее осветительные приборы).

Брак «Укртелефильма» с «Фотоном» по иезуитским замыслам чиновников приведет к тому, что «Укртелефильму» останется или наложить на себя руки, или сдаться врагам на милость...

Конечно, коллектив отказался подписываться под своим смертным приговором. И через два дня новым приказом меня увольняют с должности гендиректора (эту новость получаю, находясь на операционном столе).

На трон короновали «менеджера нового поколения» (а его деяния на студии, как мы потом выяснили, заслуживают почетного звания «киллер») И.Кошару.

Трижды доблестные воины из Комитета с подкреплением охранников из частных фирм штурмовали студию. 1 августа прошлого года в 6 вечера (по аналогии «В 6 часов вечера после войны») захватили студию. Ломали двери, автогеном разрезали сейфы, всю студийную документацию, включая трудовые книжки студийцев, машинами вывезли за территорию «Укртелефильма».

И до сих пор неизвестно куда. Известно, что со 2 августа никого из нас на студию не допускали.

Начался первый этап новейшей «операции «Висла»...

* * *

Десять месяцев страшного сна под стенами Кабмина, Госкомтелерадио... Боже, с каким раздражением принимали нас чиновники различных рангов.

На коллектив, выброшенный на улицу, безразлично смотрели высокие чиновники из окон роскошных машин. Кинооператоры отворачивали от нас камеры, газеты отказывались публиковать материалы о событиях на «Укртелефильме».

Только две украинские газеты поддержали нас, не испугавшись осуждения чиновничьего корпуса... протянули нам дружественную руку. И это незабываемо...

Если честно, то за эти десять месяцев можно было бы разувериться, проклясть страну, где царят беззаконие, бандитизм, если бы не коллектив.

Мне сейчас трудно поверить, что мы это выдержали. Но рядом были мои коллеги, студийцы... низкий им поклон.

* * *

Но был и светлый сон...

Как будто к нам на вертолете прилетел президент. Ласковый, улыбающийся, как святой на иконе.

Стоп-стоп!

И вовсе не сон. Правда, не на вертолете.

Но президент, ласковый и улыбающийся Виктор Андреевич посетил студию.

— Знаю о ваших проблемах и положу им конец! Я не позволю разрушать студию. Это мой приказ!

(А было это майским утром, цвели сады, гудели майские жуки, и небо было ясным и голубым.)

* * *

Не спешу с выводом, выполняют ли приказ президента законопослушные чиновники. Может, для президента они снимают какое-то совсем другое «кино»? И ему именно этот фильм больше нравится? Во всяком случае разговор в секретариате состоялся, и, как говорится, на наивысшем уровне.

Приглашенному из Госкомтелерадио Украины первому зампреду А.Мураховскому текст президента изложили в полном объеме.

— А что, разве существует студия «Укртелефильм»? — наивно переспросил чиновник, — по моей информации ни студии, ни людей, якобы там работающих, не существует.

И я тут же поспешил ущипнуть себя, чтобы убедиться, что я еще не фантом.

Кто знает? Ведь чиновники знают, о чем говорят. И знают, что делают.

Им все позволительно... Вот они и игнорируют судебное решение, признавшее недействительными их, чиновничьи, приказы о реорганизации студии и запретившее ее ликвидацию.

Запретило, а они делают свое дело. Для них уже не существует студия, ее коллектив... теперь дошло и до телеканала «Культура», поскольку те тоже занимают помещение на «Укртелефильме», которого уже нет.

Следовательно, должны выселяться.

Ибо, как завещал великий Прутник, — не стоит такой территории напрасно пропадать под каким-то «Укртелефильмом».

И тогда снится страшный сон.

Страшный-страшный сон, в котором я будто бы рейдер, и вместе с такими же неустановленными лицами (только в масках) занимаюсь захватом студии «Укртелефильм», чем дерзко наношу государству колоссальный материальный ущерб...

И со всех уголков Украины звонят друзья, знакомые, ужасаются:

— Никогда бы не подумали, что вы такой вор!

Просыпаюсь.

Из радиоточки голосом Левитана озвучивается официальное заявление Госкомтелерадио Украины.

— Люди добрые! — хочу воззвать ко всем, — поверите ли вы в это? Потому что на самом деле, во исполнение судебного решения о возвращении меня на должность, в сопровождении государственного исполнителя я законно вернулся на свою родную студию. А группой из «неустановленных лиц в масках» были мои одностудийцы. Только не в масках, им незачем прятать свои лица...

Мы вернулись.

* * *

Не буду описывать те ужасы, которые мы увидели, переступив порог студии.

Кино- и звуковая аппаратура, превращенная «новыми менеджерами» в лом, аппаратные и монтажные, перекроенные арендаторами для своих потребностей (уникальные по своим акустическим возможностям тон-ателье после варварского вмешательства восстановлению не подлежат).

Конечно, это трагедия.

Но мы вернулись. Чтобы работать, создавать фильмы. И нам по силам справиться с любыми трудностями.

Сегодня в работе на студии большой проект — 26-серийный фильм о легендарном Петре Калнышевском (двухсерийный киновариант снимает по собственному сценарию известный кинорежиссер Владимир Савельев).

Реализация этого проекта имеет принципиальное значение для коллектива студии, ведь работа над ним стартовала еще в прошлом году. Фильм должен быть интересным и ярким, поскольку В.Савельев создал блестящий сценарий.

В работе пятисерийный документальный фильм «Обратный отсчет», в основе которого события, когда Украина отказалась от статуса ядерного государства. Режиссер картины Константин Крайний.

На стадии завершения еще шесть лент, работа над которыми была прервана вследствие событий, которые я уже упоминал.

И когда некоторые меня спрашивают, не собираюсь ли я снять ленту (фильм ужасов) о войне студии с варварами, то, конечно, крещусь. И иногда думаю: искренне не хотел бы, чтобы именно в таком «кино» когда-то оказался и он — наш главный зритель с улицы Банковой…

Из досье

Бийма Олег Иванович — украинский кинорежиссер, заслуженный деятель искусств Украины, лауреат Национальной премии Украины имени Т.Шевченко (1996).

В 1972 году окончил Киевский театральный институт. С этого времени работает на киностудии «Укртелефильм», в 2001 году стал ее генеральным директором. Фильмография: «Образа» (1978), «Лючия ди Ламмермур» (1980), «Пусть он выступит» (1981), «За ночью день идет» (1984), «Хочу сделать признание» (1989), «Грех» (1991, фильм отмечен золотой медалью на кинофестивале в Саратове), «Ловушка» (1993, 5 серий), «Преступление со многими неизвестными» (1993, 7 серий), «Остров любви» (1996, 10 серий). Также осуществил авторский цикл документальных фильмов об украинских деятелях искусства (с 1997 года — под названием «Немеркнущие звезды»).