ГУЦУЛЬСКИЙ БУБЕН РУСЛАНЫ

Руслана Лыжичко стала известной после победы на фестивале «Славянский базар» в 1996 году. В том же году запустилась с проектом «Дзвінкий вітер» (концерты и записи с участием симфонического оркестра и хора). В 1998 г. стала лауреатом программы «Человек года» в номинации «Звезда эстрады», выпустила альбом «Мить весни». В следующем году организовала масштабный концертный проект «Тур по замкам Украины». С 1996 года регулярно проводит рождественские концерты.

Новая работа Русланы — Гуцульский проект, который открывает клип «Знаю я».

Известно, что многие киноартисты не могут устоять перед искушением попеть с эстрады. Эстрадная певица Руслана, возможно, из тех же соображений примерила на себя роль кинозвезды. Представляя клип («мегаклип»!) «Знаю я», и сама Руслана, и ее продюсер Александр Ксенофонтов, и режиссер Николай Михайлов в один голос повторяли: это — самый настоящий художественный фильм, разве что коротковатый. Зато снятый в традициях параджановских «Теней забытых предков» с суперновейшими и супердорогими (в основном на деньги сладкого спонсора — «Світоча») технологиями «Матрицы» и «Звездных войн». От трех месяцев съемок в Карпатах, Белоруссии и Крымских горах осталась масса специфических «киношных» воспоминаний: на свой страх и риск снимали с вертолета пограничные территории; еле-еле втащили аппаратуру на водопад, где устроили концертную площадку; Руслана чуть не упала с остроконечной скалы… Отсняли четыре километра пленки, из которых в клип вошло не так уж много. Ничего, из остального будет смонтирована серия социальных роликов из жизни гуцулов. Вся работа над клипом затянулась на десять месяцев с привлечением российских и финских специалистов и лицензированием звука в стандарте «Dolby Digital». «Знаю я» уже можно увидеть на большом экране в сети кинотеатров «Кінопалац» в качестве этакого киножурнала перед фильмом.

Принцесса «Світанка» Руслана ходит теперь в широченных кожаных поясах и меховых куртках, а в ее музыке звучат цимбалы вместе с рок-гитарами. Ведь в шоу-бизнесе, как известно, нельзя останавливаться на месте. А Руслана — одна из немногих отечественных исполнителей, к которым действительно применимо это достаточно жесткое понятие.

«Теперь можно командовать фирмой
и при журналистах»

— Говорят, что проект «Руслана» — целиком и полностью произведение вашего продюсера и мужа Александра Ксенофонтова. В какой степени это правда?

— Это полнейшая правда. Проект «Руслана» — производство родителей и Александра Ксенофонтова! Трудно себе представить, что было бы без Саши. Ничего бы не было. В том числе самого главного — стимула все это делать. Когда один человек в тебя верит и не дает расслабиться, это способно привести к вершинам. Он — мой страховщик!

— Вы в песнях и клипах — сама романтика, но в то же время руководите ТРК «Інтер-Захід»; у вас есть собственная студия, где трудится сорок человек, — а значит, не можете не быть жесткой бизнес-леди. Какой из этих образов ближе вашей внутренней сущности, а какой — маска, роль?

— Когда вышел альбом «Мить весни» и я была для всей страны принцессой — тогда было тяжело совмещать два образа. На сцене у меня был образ совершенно лишенный агрессии, а возвращаясь в офис, я сталкивалась с определенными проблемами, с реалиями жизни, требующими жесткого обращения со всем и всеми. Вот тут и начиналось раздвоение. А потом, когда возник Гуцульский проект и Руслана оказалась в кожаном костюме, на лошади и с топориком, все сбалансировалось. Теперь, когда мы увлеклись гуцульщиной, романтика осталась, а драйв дал возможность спокойно командовать фирмой, теперь уже и при журналистах.

— Вы нашли для себя удобную нишу в этнической музыке. Cобираетесь ли когда-нибудь ее покинуть?

— Этник настолько богат, что покинуть его трудно. Это как головоломка, лабиринт: открыл одну дверь, а за ней другая. И если я уже прикоснулась к этому материалу, то хотелось бы сделать максимально красивые, стильные вещи. Слово «фолк» в музыке вообще настолько, говоря подростковым языком, «шугает» молодежную музыкальную аудиторию — не будем брать эстетов-меломанов, берем аудиторию в целом, которая не анализирует, не вникает, не делает выводов, а просто слушает и воспринимает. Мне хотелось, не изменяя своим принципам, то есть не делая музыку примитивнее, донести до них наш этник и сделать его популярным. Появился откровенный драйв, рок-гитара. Когда гуцульские музыканты играют вместе с рок-группой, это выглядит очень забавно, не смущайтесь этого слова. Драйв у цимбалиста не меньший, чем у рок-гитариста, и смотреть на это очень увлекательно.

Вначале я собиралась делать Гуцульский проект по-другому: мол, забываются народные традиции в карпатских селах, есть проблема, давайте ее поднимем! С туром по замкам Украины такая идея выстрелила, а здесь я побоялась, что не получится (увы, не то время…). Поэтому мы изначально отказались от того, что будем говорить о проблеме, и позиционировали это как стильный, молодежный проект. Так или иначе, его хорошо воспринимают и люди, которые разбираются в музыке и понимают, что это нечто новое; и те, кто ни о чем таком не думает — им просто «по-приколу» горная энергия.

На сегодняшний день нам ничто не мешает снимать кино. Может, это очень громко звучит, прочитают и скажут: «совсем с ума сошла». Когда я пришла в «Кінопалац» и впервые принесла клип, они поверили и поддержали, иначе я бы эту историю даже не начинала. Конечно, сегодня хотелось бы снять полнометражное музыкальное кино, большую историю.

— Есть сценарий?

— Есть очень много идей, задумок, но я думаю, что они пока должны вызревать. Не сейчас. Надо закончить альбом, к концу лета он должен быть выпущен, тогда же состоится концертный тур и мы запустим производство нового клипа «Аркан». Вот наши планы, немаленькие. Мы так хотели отдохнуть после первого клипа, но пока не получается.

«Это очень дорого»

— Помнится, вы объявляли беспощадную войну аудиопиратам. Как она продвигается?

— Если бы мы собрались и плотненько поработали над этим вопросом, если бы предпринимались конкретные шаги, то можно было бы что-то сделать. А поодиночке — там, здесь кто-то что-то сказал — это ничего не дает. Мне звонили с радио «Свобода», просили выйти в эфир, где шла горячая линия по этой проблеме. Я ответила, насколько мне известно, власти уже предприняли ряд шагов и каким-то образом «зашугали» пирата, но он все равно находит способы — мелкие, не в таком масштабе, как раньше, но до конца он не придавлен. Знаете, тут надо с корнем выкорчевать и посадить новое, потому что если состригать кое-где то, что подгнило, результата не будет. Остался старый корень, который тоже хочет выживать. Ситуация изменилась, но не настолько, чтобы рынок взял и расцвел. Иначе это было бы видно. Пусть у кого-то нет удачных альбомов, но у кого-то же они есть! Значит, кто-то бы процветал, богател, и мы бы это видели.

Клип и альбом, которые я выпускаю, как ни обидно это звучит, — подарок от меня и «Світоча». Моя концертная деятельность и так была стабильной. А что касается продажи альбома, я объяснила ситуацию.

— Однако вы, вероятно, рассчитываете вернуть свои затраты за рубежом? К вам ведь уже поступают предложения из-за границы?

— Только за рубежом! Мы планируем провести презентацию в Москве. Впереди у нас Канада, Австралия, Сибирь — от Екатеринбурга до Хантымансийска. Там, кстати, есть фестиваль «Золотой бубен», приз которого мы безумно хотим получить, нам это очень подходит по имиджу. Клип посетит кинофестивали. Смеялись даже: давайте в Канны отправим копию.

У меня было очень много приглашений из-за границы сразу после выхода альбома «Мить весни». Но я несерьезно к ним относилась, может, не была готова. Уверенность в себе у меня появилась после того, как мы съездили с балетом «Життя» Ирины Мазур в Германию. Немцы покупали билеты, диски и приглашали в дальнейшем приезжать с концертами — в шоу-бизнесе это четкий показатель, можно говорить об успехе. И после Германии мы дали подтверждения на все старые приглашения. А то люди обижались, не могли понять, что это за принцесса на горошине: звонишь, просишь, приглашаешь — и ни ответа, ни привета. Сейчас мы уже можем позволить себе качественно выехать в Европу с концертами. Мы доведем и организацию, и постановку, и музыкальный материал до уровня. Я настолько выстрадала эту тему, что сейчас, когда приходит реальный успех, даже удивляюсь, насколько быстро он пришел. Не пришлось долго подавать это под специальным соусом, запаковывать рекламой, промоушеном, креативом. Все моментально, с первого концерта.

— И как это делается?

— Я вам скажу просто: это очень дорого. И все приходится тянуть на своем горбу, не из последних сил, но с большими усилиями. На Западе при таких усилиях люди за два дня становятся миллионерами. Но мы такие люди, что готовы отказываться от каких-то благ и все вкладывать в работу. Нам безумно интересно добиваться осуществления творческих идей, и все деньги от коммерческой, рекламной деятельности мы вкладываем в проекты. Если пришла в голову идея с полнометражным фильмом, значит, она рано или поздно осуществится. У меня в жизни такого не было, чтобы я загадала что-то и не сделала. Нормально вообще — выкинуть десять месяцев своей жизни на производство клипа? Я думаю, его бюджет превышает все московские бюджеты, просто не хочется называть цифры.

В Лондоне при получении лицензии была интересная ситуация. Они говорят: у нас нет такой прайсовой категории, мы не знаем, как с вами сотрудничать. Если это коммерция, мы так и насчитаем: четырехминутный коммерческий ролик. Мы говорим: нет, это не коммерция, это музыкальный клип. Они говорят: тогда нам надо посоветоваться и решить, какую цену за лицензию этого продукта в стандарте «Digital Dolby» вам поставить. Неделю совещались и приняли решение о смешной цене, практически подарили нам лицензию. Мы спрашиваем: неужели до нас никто не делал ничего подобного? Они отвечают: вроде бы Мадонна в Америке что-то такое делала. А в Европе прецедента не было. Это мы в Украине при отсутствии шоу-бизнеса идем против правил.

«На выборах
мы не продались»

— Существует мнение, что украинская эстрада в подавляющем большинстве пригодна только для внутреннего пользования. Чего, по вашему мнению, ей не хватает?

— То, что наша музыка в целом не нужна за рубежом, — это неверно. Когда я прикоснулась к гуцульской тематике, я поняла, что Гуцулию не знают только в нашей стране. Москва постоянно приглашает музыкантов-гуцулов, которые со мной работают! Они просто не вылезают с концертов, фестивалей, постоянно за границей: от Торонто и Америки до Польши. Они были на тех сценах, где я не бывала. Эта музыка востребована. А что касается современной эстрады — возможно, она просто не настолько доступна, не настолько известна. Мы еще не имеем механизмов, чтобы себя хорошо промоутировать и представлять за рубежом. У меня есть команда, очень интересные ребята, которые могут самостоятельно решать такие задачи. А если не имеешь собственной фирмы и продюсерского рекламного агентства, то Бог его знает, как это делать.

У нас есть много интересного музыкального материала, я хочу подчеркнуть это тремя восклицательными знаками. И в Москве есть хорошее, есть плохое, и в американской музыке попадается такое, чего лучше вообще никому не слушать. Точно так же и в Украине: что-то не дотягивает до уровня. Но, поверьте, есть и такие интересные идеи, которые имеют право на осуществление — но не осуществляются в силу ряда обстоятельств. И люди ломаются, им тяжело все тянуть на себе. У нас просто нет ни менеджмента, ни финансирования, ни оборота денег. Все просто стоит, как и заводы. С точки зрения творческого материала, человеческого потенциала у нас все в порядке.

— Всем запомнился ваш дуэт с Леонидом Кучмой на «Таврійських іграх». Заигрывание перед властью — неотъемлемое условие существования нашего шоу-бизнеса?

— Все это была импровизация, и никто не ожидал, что ему так понравится. Президент должен был выступить с речью, открыть фестиваль и сразу уехать, но он по собственной инициативе поднялся на сцену, подарил мне цветы. Мы не собирались с ним заигрывать, да и незачем: выборы-то прошли!

— Как, кстати, вы оцениваете поведение наших эстрадных звезд во время последней предвыборной кампании?

— Откровенно говоря, парламентские выборы, с точки зрения шоу-бизнеса, были пассивными. Предполагалось, что выборы будут более активными, будет много концертов, но большинство туров отменилось, и надежда многих моих коллег подзаработать не оправдалась. Это моя оценка: никак не повели себя, потому что не было возможности. У нас за этот период было такое мизерное количество концертов, что никак нельзя сказать, что мы продались. Просто работали, выступали для людей, потому что для нас любой концерт — это прежде всего концерт.