ДОЛГИЙ ПУТЬ К СПЕКТАКЛЮ

До сих пор помню свое ощущение от двух книг, прочитанных мною когда-то в студенческие годы. Одна книга прекрасного грузинского режиссера Михаила Тумнишвили, сразу поразившая меня своим названием - «Режиссер уходит из театра». В этом была и горечь, и некоторая растерянность, и, если хотите, неполнота действия - откуда уходит понятно, а вот куда? В результате он так и не вернулся в театр, в тот, из которого ушел. Не обрел до конца своего, выстраданного театра, хотя потом много лет руководил прекрасным театром киноактера, где работали его ученики. Очевидно, в этом и заключается трагизм этой профессии. Ее носителей обвиняют в деспотизме и диктате, а они, продолжая творить, каждый в меру своих способностей, ищут свой единственный театр, своих актеров. Ими все время недовольны и актеры, и критики. Однако стоит родиться чуду спектакля, как тут же и те, и другие забывают прошлые обиды и празднуют победу. Но как же тяжел этот путь к Олимпу. Другая книга М.Резниковича называлась «Долгий путь к спектаклю». Она была о сокровенном, о том, что болело, тревожило и радовало. Разные режиссеры и книги разные, хотя оба ученики Георгия Александровича Товстоногова и оба стремились к своему театру.

Михаил Юрьевич Резникович, главный режиссер Киевского театра русской драмы имени Леси Украинки, искал его долго. Ставил в Москве и Новосибирске, Пекине и Варне, в театре своего учителя Георгия Товстоногова, прославленном, тогда еще ленинградском Большом драматическом театре. И все равно, снова на определенном витке своей жизни, возвращался в театр, порог которого переступил сразу после окончания театрального института в 1963 году - в театр имени Леси Украинки.

- Первый театр в жизни режиссера - это как первая любовь. Особенно если эти отношения с театром сложились. А мои отношения с театром имени Леси Украинки действительно состоялись. Другая причина более иррациональная, как мне кажется. В театре имени Леси Украинки просто существует какая-то тайна, тайна внутреннего притяжения тех людей, которые в нем работают. Спросите у Давида Львовича Боровского - в каком театре осталось его сердце? Какой театр он никогда не сможет забыть? Он ответит - театр имени Леси Украинки. О том же самом когда-то мне говорили Олег Борисов, Вячеслав Езепов и многие, многие другие актеры. В этом театре есть какая-то магическая тайна счастья, когда ты в нем работаешь. При условии - если ты в нем состоялся. Те люди, которые в нем состоялись, не могут забыть этого театра. Для меня этот театр родной.

- Обычно, прийдя в театр, тем более в должности художественного руководителя, режиссер пытается создать свой театр, порой провозглашая это громогласно, чаще втихомолку, не учитывая при этом исторически сложившуюся ситуацию в данном театре. Думаю, что вы не исключение. Однако, делаете ли вы при этом поправку на то, в какой театр вы пришли? Ведь он, очевидно, со временем претерпел определенные изменения?

- Я бы не хотел ничего разрушать. Главное мое желание - сохранить и по возможности развить живые традиции этого театра. Издавна, этот театр был театром артиста, театром слова в самом высоком его значении, издавна это был психологический театр. Таким он и остался. Хотя за последние четверть века и пережил различные периоды. Мне бы хотелось на сегодняшнем этапе развития театрального искусства найти новые выразительные средства и идти дальше по этой дороге - по дороге театра актерских индивидуальностей, слитых воедино в слаженном ансамбле, театра, в котором бы мощно звучало действенное слово, театра, в самом высоком смысле этого слова - психологического, потому что драматический театр для меня это только психологический. Мне интересно на сцене только исследование жизни человеческого духа.

- Профессия актера очень зависима. Очевидно, самая зависимая в театре. Порой режиссер делит актеров по одному ему известному признаку, на своих и чужих.

- Вообще эта формула - свои, чужие, выражаясь языком Сухово-Кобылина: «качательная и обоюдоострая», в том смысле, что очень часто для актеров ленивых или малоодаренных она служит защитной реакцией, - ну, конечно, я не его актер, поэтому он меня не занимает. Я актеров делю не на своих и чужих, а на тех, кто профессионально, истово и вдохновленно работает, тратит себя, и на тех, кто не работает, а только болтает о работе. За те годы, что я работал в театре русской драмы, я работал со всеми артистами этого театра. И почти с каждым сделал интересную роль.

- В этом сезоне вы, Михаил Юрьевич, вольно или невольно открыли новую страницу во взаимоотношениях театра и актера. Ведь вы согласитесь со мной, что прошлые годы о переходе из одного театра в другой, в границах одного города, мы слышали лишь в связи с актерами московских и петербургских театров. Там это происходило чуть ли не по пять раз на дню. Театральный Киев всегда отличался своей стабильностью, и такая миграция была единичной. И для многих уход трех актеров из театра им. Леси Украинки в другие театры города и приход сюда двенадцати актеров из других театров был несколько ошеломляющим.

- Я думаю, что переход артистов из театра в театр - естественный процесс. Фрейндлих ушла из театра, которому она отдала двадцать лет своей жизни, из театра Ленсовета, в театр Товстоногова. Доронина ушла из театра Товстоногова, из

МХАТа в театр им. Маяковского, затем снова во МХАТ. Ушел из БДТ в театр Моссовета Юрский. Я думаю, что это естественный процесс и к этому нужно относиться спокойно. Если актер уходит из театра, то он уходит по нескольким причинам - либо ему в этом театре стало неинтересно, а в другом предложили интересную работу, либо у него не сложилось в одном театре и он стремится к лучшему. К этому нужно относиться спокойно. Я думаю, что если артист ушел из театра, а у него там остались интересные роли, то он их должен доигрывать. И здесь не может быть ревности или обиды. Однако есть золотое правило - если тебе хорошо в театре, не надо из него уходить. Если тебе плохо в театре - беги.

- Порой за таким уходом из театра и неудовлетворенные актерские амбиции. В этом плане Киевский театр русской драмы достаточно сложный организм. Вы сами сказали в начале нашей беседы, что этот театр индивидуальностей, и каждый из них вполне обоснованно претендует на удовлетворение своих творческих амбиций или притязаний.

- В общем-то, я в театре не работаю для того, чтобы удовлетворять амбиции или притязания. Пусть даже и творческие. Вообще, эта актерская позиция - вот мы есть, мы в этом театре всю жизнь, а вы, режиссеры, нас удовлетворяйте, позиция иждивенческая, нетворческая и безнравственная. Она была возможна только в том государстве, в котором мы жили. Театр им. Леси Украинки, возможно, единственный театр в бывшем пространстве СССР, где за тридцать лет сменилось двенадцать главных режиссеров. Где уж тут думать о пополнении труппы, о преемственности поколений, тем более, что театр в Советском Союзе всегда отличался известной замкнутостью и нелегко пускал внутрь себя новых людей.

Мне пришлось в прошедшем сезоне найти одаренных артистов среднего поколения, чтобы восстановить эту связь поколений. В театр пришли новые артисты. Абсолютно каждый из них получил работу и теперь будет доказывать свое право называться артистом театра имени Леси Украинки. С этой же целью мы открываем при театре Студию молодых актеров, куда будут приниматься молодые актеры на конкурсной основе. Кстати, конкурс объявлен на ноябрь, и мы надеемся найти талантливых молодых людей, которые в будущем могли бы стать хорошим актерским пополнением. С другой стороны, в театре много артистов старшего поколения, которых я очень люблю. С каждым из них я сделал немало интересных работ. И я бы очень хотел каждому из них дать интересную роль. Смогу ли? Не знаю. Пожилых ролей в пьесах немного.

До конца 1995 года, кроме показанных зрителю премьер «Маленькой девочки» Н.Берберовой, «Школы скандала» Р.Шеридана, готовятся к показу «Бешенные деньги» А.Островского в постановке Л.Остропольского, «С вами опасно иметь дело...» (представление по «Старомодной комедии А.Арбузова с ведущими актерами театра Валерией Заклунной и Юрием Мажугой ставит дебютантка Ирина Барковская), а затем «Фернандо Крапп написал мне это письмо...» Т.Дорста (один из режиссеров этого спектакля, тоже дебютант, студент Киевского института театрального искусства В.Олийчук). Все трое мои ученики. Режиссер Алла Бабенко из Львова выпускает «Ревность» М.Арцибашева. И под самый Новый год режиссер из Петербурга Ю.Аксенов должен выпустить «Последний пылко влюбленный» Н.Саймона. Кроме этого, репетируется еще несколько спектаклей, премьеры которых должны состояться в начале следующего года. Ведутся переговоры с другими интересными режиссерами. В этих спектаклях практически занята вся труппа театра. Не все равноценно, но что поделаешь.

- Можно только пожелать, чтобы свершилось все задуманное. Тогда будет что посмотреть зрителю и о чем поговорить театральным критикам. Ведь театру, кроме зрительского успеха, очевидно, необходима профессиональная оценка со стороны.

- Думаю не оценка, а профессиональное выражение того, что делает театр. Оценка «что такое хорошо и что такое плохо» - это не дело критика. Критика - это наука о красотах и недостатках, как говорил Пушкин. А для того, чтобы это была наука, то люди, занимающиеся этим, должны быть профессионально на уровне того, что делает театр... Есть сегодня в Украине несколько человек, которым я доверяю, которые действительно являются профессионалами, но есть и бесчисленное количество непрофессионалов. Чтобы вы поняли мои критерии, я назову несколько фамилий вне Украины. Я счастлив, когда говорят о моем спектакле Анатолий Смелянский, Борис Любимов, Вера Максимова, Наталья Крымова, Марина Дмитриевская, и этот список я могу продолжать. Эти люди понимают весь внутренний процесс движения театра из вчера в завтра. Знают движение мирового театра, тенденции его развития. И с этой точки они рассматривают спектакль.

- Сегодня театр оказался в очень сложном положении: с одной стороны на него смотрят выжидающе - ну вот вы получили свободу, статус национального, как вы этим распорядитесь, с другой стороны - что вы сегодня можете, лишившись возможности свободно приглашать режиссеров из-за экономических трудностей, да и с актерами не разгуляешься, выбор невелик...

- Самое страшное для любого театра - это люди, которые существуют вокруг него с пристройкой сверху. Я таких людей не уважаю. Да, экономическая ситуация сложная, но пусть будет не хуже. Да, мы получили статус национального и пока не получили никаких материальных прибавок. Мы понимаем, что сегодня это невозможно. Да, сегодня сложно в Украине с режиссурой, а приглашать дорого. Мы не сидим сложа руки, а ищем современных меценатов. Должен сказать, что иногда находим. Есть сложности и с приглашением новых актеров. Раньше в этот театр стремились попасть выпускники московской и ленинградской театральных школ. Сегодня и театр несколько утратил свою привлекательность, и финансово у нас сложнее. Однако не только это сегодня нас волнует. Нам бы сегодня хотелось соответствовать высокому званию Национального театра, высокому званию театра имени Леси Украинки, выдающейся поэтессы, чтобы по-настоящему духовно соответствовать ей. Нам бы хотелось соответствовать и той славе, которую принесли этому театру его корифеи. И мы будем пытаться это делать.

Как-то Цветаева сказала страшную фразу: «Театр - сердце фальши», т.е. в театре есть много фальшивого и на сцене, и во внутритеатральных отношениях. Мне бы очень хотелось, чтобы эта формула не была применима к нашему театру. Чтобы наш театр был ансамблевым и был бы лишен пошлого театрального премьерства, когда я играю, а он подыгрывает. Если артисты будут профессиональны, духовны и действенны, то я думаю, что мы будем двигаться именно в этом направлении. Для этого я и пришел в этот театр.