БРАТЬЯ ГРИММ В МУЗЕЕ РУССКОГО ИСКУССТВА

Частью моего детского мира, мира в котором жила наивная вера в волшебные метаморфозы, были сказки братьев Гримм. Живя уже в мире взрослом, я все-таки изредка раскрываю толстый том и с удовольствием «впадаю в детство», особенно когда чувствую себя уставшей и подавленной.

Эти рецидивы детства, я думаю, не есть отклонение от психической нормы. Взрослый человек испытывает иногда потребность возвратиться в сказочное время и пространство. Потребность перевоплощаться, становиться чем-то иным. Превращаться то в озеро, то в птицу, то в розовый куст... Умирать и с невероятной легкостью воскресать - от живой воды или поцелуя принца. Поверить в невероятное. Прикоснуться к несуществующему. И в конце концов стать очень счастливым. Дэвид Хокни, известный английский художник - график, живописец, театральный оформитель - легко, без малейшего напряжения, преодолевает грань между реальным и сказочно-ирреальным пространством и столь же непринужденно приглашает войти в него зрителя. В выставочных залах Музея русского искусства я сразу ощутила - этот график близок мне особым, сохраненным с детства, сентиментальным отношением к сказкам братьев Гримм. Чувствуется, в то же время, что Д.Хокни проникает в измерение сказки на протяжении всей жизни, постепенно «обживая» его, и наслаждается метаморфозами, происходящими там.

Свое особое понимание сказочных превращений Д.Хокни излагает в авторских комментариях к гравюрам. Процитирую один из них, показавшийся мне особенно любопытным: «Маленький морской заяц. Мне понравилась эта сказка, являющаяся, на мой взгляд, странной сексуальной историей о принцессе, которая хочет и не хочет выходить замуж. В этой сказке мужчина должен суметь спрятаться от нее - а она живет в башне с двенадцатью окнами, откуда виден весь мир. Она и хочет чего-то и в то же время не желает этого. Иногда мне казалось это символом ее желания иметь ребенка. Как бы там ни было, вот она смотрит из окон, а юноша прячется сначала в яйцо. Потом он прячется в рыбу, но она все равно видит его. И, наконец, превращается в морского зайца - мифическое существо, похожее на единорога, и прячется в ее волосах. Когда принцесса снова выглядывает из окон, то не видит его. Я изобразил собственную трактовку этого момента - спрятал юношу не в волосы, а в саму принцессу, как ребенка. Возможно, я ищу в этой сказке то, чего там нет и в помине, но это же такие необычные и чудесные сказки».

На первый взгляд, банальное преломление сказочных метаморфоз сквозь призму психоанализа. Но сами гравюры, выполненные в технике офорта и акватинты, воспринимаются не на столь приземленном уровне. Они действительно открывают зрителю «выход» в измерение сказки, в ее ирреальную среду, трансформирующую масштабы предметов и персонажей, - игра в превращения происходит прямо у нас на глазах.

Помимо иллюстраций к сказкам, на выставке представлена еще одна серия эстампов Д.Хокни - «История мота». Возможно, того, кто предпочитает не выходить из плоскости реального человеческого бытия, с его конфликтами, дисгармонией, одиночеством, сумасшествием, она заинтересует больше.

Это - «перепев» мотивов одноименной графической серии (которая, кстати, тоже представлена в экспозиции) Уильяма Хогарта, классика английского искусства XVIII века, но в своеобразной интерпретации Д.Хокни - во многом эти эстампы автобиографичны.

«между Хогартом и Хокни, - пишет арткритик Эдвард Люси-Смит, - лежит моральная бездна. По одну сторону ее - морализаторские тенденции, проповедь меркантильных буржуазных добродетелей в эстампах выразителя идеалов английских просветителей. По другую - постмодернистская художественная концепция, безнадежная горечь существования современного человека». Герои Хогарта и Хокни - попадают в Бедлам все-таки разными путями. Но и Хогарт, и Хокни - «очень английские» художники, а сопоставление двух противоположных мировоззренческих концепций, дистанцированных во времени двумя веками, должно быть небезынтересно зрителю.