Богдан Бойчук: "І відійшла в життя людина"

Личность писателя часто является определяющей для утверждения литературного феномена, который со временем попадает в литературоведческие истории и энциклопедии. Не буду говорить о явлении Нью-Йоркской группы, которое до сих пор остается предметом дискуссий в писательских и литературоведческих кругах (Мария Ревакович подчеркивает, что встреча Богдана Бойчука и Юрия Тарнавского в 1953-м стала решающей для формирования этой группы как "круга друзей"), однако скажу, что Богдан Бойчук - мастер, сумевший явить в творчестве новое качество письма, реализованное через неповторимые образы, новое мироощущение и новую стилистику.

Нестерпне світло

перетяло груди,

і в серце врізалося

слово.

("Поезія")

Возможно, на каком-то этапе животворность такого типа творчества стала исчерпывать себя, и здесь можно отчасти согласиться со взглядами В.Моренца. Но во Вселенной нет ничего случайного, и каждое явление возникает закономерно. Богдан Бойчук относится к поэтам, у которых - мощная харизма, а потому они эпатируют, дразнятся, борются с реальностью и людьми. А со временем сами приходят к выводу, что все дороги ведут к тому же храму…

Богдан Бойчук родился 11 октября 1927 г. в Тернопольской области. В 1944-м был вывезен в Германию на принудительные работы. После войны находился в лагере перемещенных лиц в городе Ашаффенбург. В 1949-м переехал в США (Нью-Йорк). В 1957-м закончил студии по электронике в городском колледже Нью-Йорка. Затем работал инженером до 1992-го. С начала 1950-х заявляет о себе в литературе: появляются его поэтические сборники "Час болю" (Нью-Йорк, 1957); "Спомини любови" (Нью-Йорк, 1963); "Вірші для Мехіко" (Мюнхен, 1964); "Мандрівка тіл" (Нью-Йорк, 1967) и т.п. Издавал переводы с английского, испанского, польского и русского, и с украинского - на английский (в частности, Богдана-Игоря Антонича, Ивана Драча). Среди его переведенных на украинский язык авторов - Хуан Рамон Хименес, Сэмюэл Беккет, Стенли Кьюниц, Дейвид Игнатов, Борис Пастернак, Ежи Плютович, Ян Леоньчук, Теннесси Уильямс.

В последние годы у нас стало появляться все больше книг Б.Бойчука, в которых он заявляет о своей ипостаси прозаика: "Дві жінки Альберта" (Киев, 2002); "Три романи" ("Краєвиди підглядника", "Аліпій II і його наречена", "Життя з Алісою поза дзеркалом") (Киев, 2004); "Над сакральним озером" (Киев, 2006); "Розанна з Нивок" (Львов, 2011); "Паноптикум ДіПі: трилогія" (Львов, 2013); "Над сакральним озером. Кохання поза світанком" (Львов, 2014); "Прощання в Парижі" (Львов, 2016) и др.

Был соредактором ежегодника "Нові поезії" (1959–1971), инициатором и главным редактором нью-йоркско-киевского литературно-художественного квартальника "Світо-вид" (1990–1999). Работал литературным редактором в ежемесячнике "Сучасність" (Мюнхен). Член Национального союза писателей Украины, "гуру" на писательских совещаниях для молодых литераторов.

Вспоминает Тарас Креминь, народный депутат Украины, а тогда молодой поэт, которому представился случай побывать на семинаре Б.Бойчука: "С Богданом Бойчуком - легендарным лидером Нью-Йоркской группы поэтов (НЙГ) - мы с Иваном Скорняком, Натальей Билецкой, Ниной Курьятой (молодые поэты с юга), познакомились в 1999-м как участники всеукраинского совещания молодых литераторов. На память - черно-белое фото, книга с автографом, многочисленные экземпляры "Світо-виду", который издавал при поддержке НЙГ блистательный Виктор Кордун, а еще - поддержанный раздел диссертации на получение научной степени кандидата филологических наук. Вечная память...".

Творчество Богдана Бойчука - это не только поэзия и переводы, но и нечто большее, что принадлежит уже к пространству жизнетекста. Бойчук - это энергия, самобытность, мистичность, эрос, буддизм и христианство.

Байдужі погляди прохожих

злизують мені обличчя,

і я самотній ("Самотність")

Некоторые стихи читаешь как переводы произведений японских писателей.

весна літо осінь зима

ти знаєш усі пори

але з кожним сонцем

мов народжуєшся знову

з кожним заходом

відходиш трошки ("Схід сонця захід сонця")

Минимальное количество слов и безмерность смыслов, возникающих в результате словесной скупости. Все глубинное нередко на поверхности. Его творчество не раз в этом убеждало. В поэзиях Б.Бойчука метафизически-религиозные образы часто переплетены с эротическими:

І ми пішли по незагоїнах землі

вузькими вулицями до старого міста,

переступили браму, де святі

лежали на камінних плитах,

і їм стирали губкою дощі

імення й лиця.

А ти торкнулася мене

тремтячою рукою,

і чудотворними були твої уста

під хлипанням свічок, під аналоєм -

і я схотів тебе. Зломити в берегах

своєї плоті, на своїх чуттях.

Поэт и драматург, прозаик и переводчик, интеллектуал-рационалист и "метафизик", затворник и трагик, гуманист и экзистенциалист, eros и sacrum… Все это - о Богдане Бойчуке, который вернулся на "материковую" Украину, где и обрел свой покой ночью 10 февраля. В одном из интервью он отмечает: "Люблю интеллектуализм в литературе. Когда-то любимым писателем был Томас Манн - человек универсальный. Но я считаю, что мои стихи тоже эмоциональные. Есть еще третье измерение, появившееся уже позже, - духовность" ("История может стать элементом гордости, творчества и вдохновения", беседа с Н.Тысячной).

Як тіло приросло до дерева хреста,

і витекла з очей живиця зору,

тоді дощами зашморгнулася сльота

і вимила з обличчя змору.

Людина підійшла до нього.

На сон лягали в чашку роки,

аж в черепі закільчилась тернина.

Крізь темряву біліли мертво щоки,

очиці двоїли задавнену провину.

І відійшла в життя людина.

("Христос")

Поэт завещал, чтобы его прах было развеян в бесконечности нашего мира. Однако в сознании писателя было два стартовых локуса, от которых прах должен разлететься по миру - Киев и Нью-Йорк. Сердце поэта иногда может биться одновременно на нескольких меридианах планеты, не чувствуя границы между "своим" и "другим", материковым и диаспорным…

Наверное, это деление на "материк" и "диаспору" - так же схематизированный, искусственный и условный, нужен не столько для ценителей поэзии, сколько для литературоведов. Творчество питается как удельной национальной традицией, так и черпает себя из океана мировой литературы, где нет дистанций между Хименесом, Лоркой, Беккетом и Сартром. Творчество - это энергия, не имеющая физических барьеров. Богдан Бойчук - пример поэта, который жил в транзитных зонах, география его творчества ломает традиции украинской литературы. Он - затворник с тонким и часто болезненным ощущением реальности, который жил в причудливом мире образов, в мире одиночества и драматичного переживания за украинскую действительность.

О том, что поэт болел всем, что происходит в Украине, свидетельствуют его интервью. Он осознает то, что его творчество часто воспринимается как раздражитель, вокруг которого сходятся рапиры литературоведов и критиков. Как человек мудрый, Бойчук понимает, что пространство литературы связано с генерационными разломами, которые, естественно, будут вызывать баталии, обиды и травмы. Однако, воспринимая литературу в психоаналитической модели, Бойчук удивляется, что в Украине пространство литературы может быть таким непримиримым. Для него в любом полемическом явлении есть и ростки отрицаемого. В конце концов, ничего не возникает из ничего (инженер по специальности, Бойчук прекрасно знает и ньютоновскую, и эйнштейновскую физику…). В одном из интервью он говорит, что "каждая новая генерация приходит, чтобы творчески отрицать предыдущую. Естественно, что члены Нью-Йоркской группы начинали украинскую литературу от себя... Но наши "родители" - Евгений Маланюк, Василий Барка, Тодось Осьмачка, Вадим Лесич - были мудрыми. Они приходили на наши чтения, встречались с нами за бокалом вина в ресторанчиках или кофейнях, мы приглашали их в гости домой и... так мы подружились. Конечно, у того старшего поколения была своя поэтика, а у нас - своя. Но каждый раз, когда я приходил к Маланюку, с которым жил по соседству, тот читал новые стихи и хотел знать, есть ли еще в них огонь, как он высказывался. Поэтому его интересовало мнение Бойчука, хотя мою поэзию он не воспринимал всерьез... А в Украине дошло до весьма острого конфликта, когда молодые писатели не разговаривают со старшими. Это ненормально!".

Богдан Бойчук - неоднозначный и неодномерный, настоящий поэт-чудак, как и все те, кому дарован талант. Временами он слишком остро воспринимал мир, обижался, как ребенок, временами был неудержимым, словно американский писатель, чьи пьесы идут на Бродвее, и который устал от приумножения пустых сущностей мира.

Понимаю Эмму Андиевскую, которая подчеркивает то, что представители Нью-Йоркской группы разные. И только непродолжительное пребывание в одном пространстве дало основания литературоведам говорить о писателях как творцах нового литературного объединения.

Конечно, они разные. Но ко времени своего появления в литературном процессе эти художники явили другую модальность художественного слова, которой в нашей культуре не было (если точнее: модернистские поиски были скрыты от читателей "советской" Украины). Богдан Бойчук - выразительный модернист, который ценил свободу и воспринимал этот мир с позиции улыбающегося скепсиса или же трагического гуманизма.

Коли кончина

гляне нам печально в вічі,

ми, зворушені,

пригорнемо її до себе

і перейдемо

на другий бік

життя.

І там помолимось Тобі,

щоб поховав нас

в пісню,

і звільнив від

пам'яті

прожитого.