Благодарность. Отрывочно

Мне снятся отрывки действительности. Собственно, так и должно быть, ведь что такое сны, если не отрывки действительности? Мне снятся кинематографически крупные планы: мелькание неких бумаг, бюллетеней и протоколов с какими-то мокрыми печатями, мне снится подсчет голосов. Я ни разу в нем не участвовал — почему он мне снится? Точно так же еще три месяца тому назад мне снились всяческие диаграммы, и это были рейтинги кандидатов, хоть сам я ни разу никаких рейтингов не составлял.

А под конец сентября у меня был один разговор в Берлине, и тот немец, не то какой-то дипломат, не то политик, никак не хотел вопринимать всерьез мои надежды на смену власти. На протяжении последних года-полутора я уже приобрел достаточный опыт в убеждении иностранцев, при любой публичной и частной возможности всюду повторяя как заклинание «Обратите же наконец внимание на Украину — осенью 2004-го там должно произойти что-то необычное». Но тот немец оказался крепким орешком. Поэтому он лишь качал головой: «Ладно, если ваше общество настолько выросло и в нем настолько окрепли протестные потенции, то почему этого до сих пор не видно?». На что я ответил, что украинцы люди очень неконфликтные и они до последнего оставляют миру шанс. То есть они просто ждут дня выборов, чтобы тихо и незаметно сменить власть бюллетенями. Однако если в этом им посмеют помешать, а скорее всего таки посмеют, то они обязательно выступят — и громко, и заметно. Я это говорил и в то же время думал сам о себе: «Да что это еще за барон Мюнхгаузен такой!».

Поэтому сейчас я очень благодарен за то, что не оказался этим бароном, заезжим гастролирующим лгуном, запудривателем мозгов. Во мне накопилось столько благодарности, что я даже не могу вспомнить всех и всего, и я просто повторяю это слово: спасибо.

Спасибо судьбе, которая вот уже во второй раз за мою жизнь (впервые было в 1991-м) приносит мне радость разламывания империи. Мало кому так везло, причем дважды за жизнь.

Спасибо молодым, которые оказались не только чаянием, но и действием — тем, что артистически и весело преодолевает грубую тупость продажных пацанов и дядь вместе с подброшенной ими взрывчаткой и отчаянно ложится под колеса «автобусов выходного дня», тем самым спасая беспомощных взрослых от греха фальсификации.

Спасибо наблюдателям на Востоке, официальным и неофициальным, и тем из них, кому угрожали и кого не допускали и кого выталкивали с участков. Наблюдателям на Западе тоже спасибо. Спасибо всем паломникам наших дней — паломникам на Восток и на Запад, тем, что маршрутами своего перемещения сшивали воедино это расчлененное тело, это, согласно Тарнавскому, «разжеванное сердце».

Спасибо моим читателям, которые узнавали меня на Майдане и в его окрестностях на протяжении тех дней и ночей, — все они были красивы и молоды и оказалось их больше, чем я мог себе представить в самых смелых преувеличениях.

Спасибо друзьям из Германии, Польши, Британии, Венгрии, Чехии, Штатов, Швейцарии, откуда еще? — каждый из них писал, как сжимает за нас кулаки — и в буквальном смысле, и в переносном. И эта энергетика сжатых кулаков нас, безусловно, поддерживала, ведь на самом деле все на свете решается чистотой и интенсивностью приложенных усилий, а переживание — тоже усилие.

Спасибо Эрике Ахерманн (Цюрих, Швейцария) за то, что написала «Мы не только вами восхищены, мы вам завидуем». Спасибо Артуру Бурште (Вроцлав, Польша) за то, что написал «Теперь мы должны у вас учиться».

Спасибо Аркадию Д., русскому поэту из Питера, который написал «Может, вы и нас когда-нибудь спасете».

Спасибо полякам, особое спасибо полякам, которые бросились отстаивать «вашу и нашу свободу» с таким рвением, будто бы речь шла о создании никогда доселе не виданной Территории Абсолютной Свободы «од можа до можа», от моря до моря, от Дона до Атлантики.

Спасибо музыкантам, которые защитили Майдан плотным и честным звуком, непроницаемым для уныния, цинизма, газов и даже танков.

Спасибо всем, кто делал усилия — и лечил простуженных, или варил чай, или разводил огонь, или приносил деньги, или бил в барабан.

Спасибо милиции и всем прочим специальным подразделениям за блестящее исполнение приказа «Не стреляй!», что само по себе равно безоговорочному соблюдению пятой заповеди.

Спасибо Андрию, Саше, Наталке, Ирене, Мыколе, Васылю, еще одному Саше, Ивану, Юрию, Издрыку и Тарасу — и не только за поставленные под открытым письмом подписи, ибо вместе нас двенадцать и нас не победить.

Спасибо Ростику за многочисленные автопробеги до Киева и назад, за все, что в этих автопробегах и после, и потом, и во все эти годы между нами обсуждалось и проговаривалось, ведь ничто из проговоренного не исчезает бесследно, то есть мы насыщали окружающую украинскую атмосферу недовольством, роптанием, отчаянием, но прежде всего надеждами, ожиданиями и смехом.

Спасибо Олесе и Ярику с их пикапом, на котором написано «Бенюк і Хостікоєв», — нас набивалось в него всегда по десять (а однажды, кажется, одиннадцать!) и мы скатывались к Майдану с Батыевой горы, словно последний резерв десанта, брошенный на подмогу своим в решающем противостоянии с ихними.

Спасибо Раулю Риверо, кубинскому диссиденту, который выжил в жуткой тюрьме «Каналета» и вышел на свободу, отпущенный под давлением наших писем. Спасибо Раулю Риверо, на освобождение которого я загадал и нашу победу, так что едва он очутился на воле, я сказал «yes!».

Спасибо всем, кто не продался и не струсил, всем, кого поджигали, били, обыскивали, вывозили в лес, травили, запугивали, на кого наезжали и доносили, всем, кому разбивали видеокамеры, головы, лица — а они и дальше делали свое оранжевое дело.

Спасибо дням и ночам, прожитым в Киеве под конец ноября.

Спасибо Гие, Сашку и Другим. Спасибо всем, кто там был.

Спасибо действительности, которая на самом деле всего лишь отрывки снов. Спасибо за жизнь, которая начинается сызнова.