Актуальная литература: пространство возможного

На этой неделе в столичной книжном магазине "Є" состоялась презентация пунктир-энциклопедии "Актуальная литература" Константина Родика ("Радуга", 2016). Это, в некоторой мере, провокационный (в хорошем понимании) литературно-интеллектуальный проект. Бесспорно, было довольно смело написать своеобразную пунктир-историю современной литературы, не разграничивая ее на украинскую и зарубежную.

Непреодолимый водораздел между "украинистами" и "зарубежниками", часто встречающийся в университетах либо академических учреждениях, наверное, когда-нибудь следует преодолеть. Как замечает сам автор, в Украине читают не только украинских писателей. Поэтому понятие "актуальная литература" не может игнорировать зарубежные образцы - как переводные, так и оригинально-русские, истребованные нашим читателем.

Корректное сравнение всех блюд, составляющих меню современного украинского читателя - без квазипатриотических преференций, - и создает интернациональный конгломерат "актуальная литература".

В книге много эвристических находок, точных наблюдений и замечаний, интересных метафор и характеристик писателей и литературного процесса.

К.Родик, отступив от классического филологического анализа, привлекает в этой книге к своим рефлексиям интердисциплинарные подходы, позволяющие взглянуть на известное явление в непривычном ракурсе: "Итак, Дэн Браун создал динамический детектив, используя не уголовные хроники, но и научные гипотезы. Причем сами гипотезы интерпретирует не как историк, а, скорее, как политолог. "На Вселенском соборе Христос официально признан Сыном Божьим... вследствие голосования... Ранняя Церковь украла Христа у Его последователей в прямом смысле, отняла у Него человечность, затуманила Его образ непроницаемым плащом божественности..." Действительно, чем не политтехнологическая спецоперация?

Автор в пунктир-истории литературы отталкивается, прежде всего, от опыта чтения. Сам он в предисловии замечает: "Издание - не о жизненном и творческом пути литераторов и не сборник рецензий на их книги. Это анализ написанного ими в координатах социологии (философии, психологии и т.п.) литературы и чтения.

Массовость книжного издания обеспечивает представленность определенного текста на уровне общественного восприятия и распространенности заложенных в тексте смыслов. Сегодня властелином дум становится текст, получающий возможность стать доступным наибольшему количеству читателей.

В таком случае идеи, имеющиеся в текстах, становятся актуальными, как и литература, их порождающая.

Актуальная литература - это тексты, которые в виде определенных "товароподобных" идей, слоганов, брендов, лейблов, симулякров и неправильных интерпретаций зримо имеются в массовом сознании определенного поколения или в определенный отрезок времени.

Учитывая этот фактор, К.Родик хочет дать ответ на такие вопросы: "Какие общественные процессы, скрытые (или искаженные) политиками и журналистами, отражают художественные произведения? Насколько экологически чистыми или, наоборот, опасно загрязненными являются идеи, которые иногда не по воле автора источают его книги? Что нового о нас самих открывают они? Почему та или иная книга неожиданно становится бестселлером? Влияет ли резонансное произведение на что-либо в реальной жизни? Каждое ли классическое произведение до настоящего времени остается актуальным, и если да, то по какой причине? Чего ожидает нынешний читатель, а следовательно - как сделана хорошая (и плохая тоже) книга?"

Понятие "актуальность" для К.Родика - центральное в его видении литературного процесса.

Актуальное - это то, что моделирует общественное мнение, формируя либо открытое гражданское общество, либо закрытую зону, либо референтную группу, руководствующуюся определенными предостережениями, табу, идеологиями.

Наконец, современный книжный рынок, возможно, также подчинен некоей коммерческой идеологии, которая бессознательно превращает "экологически чистые" идеи произведений в маркетинговый ход, своеобразный пиар-проект?

Ежегодно появляются тысячи изданий, и К.Родик, как основатель Всеукраинского книжного рейтинга "Книга года", это знает.

Но какие именно книги из этого множества определяют жизнь литературы и формируют векторы общественного мнения?

Какие тексты находят доступ к массам и таким образом актуализируют определенные идеи, формируя в массовом восприятии определенный тип нового культурного героя (если говорить о прозе).

Задача пунктир-энциклопедии К.Родика - дать ответ на ключевой вопрос нашего информационно-лоскутного и посттоталитарного времени: насколько литература вообще актуальна для современного украинского человека?

"Актуальная литература" написана в довольно легком стиле, отчасти провокационном. Произведения зарубежных авторов переплетаются с произведениями украинских писателей (например, У.Эко на фоне В.Шевчука).

Автор хочет заинтересовать своего читателя, словно отталкиваясь от тезиса "история литературы как провокация".

История чтения как история литературы - проект, предлагаемый К.Родиком, привлекая читателей к многомерному литературному процессу, в котором нет барьеров и иерархических дистанций между Сергеем Жаданом и Дэном Брауном.

Проект К.Родика представляется личностно-авторской историей литературы (именно как целостного философско-художественного континуума, не признающего национальной ограниченности), что, однако, имеет проблематичные отношения с историей и историзмом.

Эволюция писания, предлагаемая в своих сюжетах К.Родиком, иногда становится дискуссионной: так, в истории о Ю.Андруховиче не интерпретирован переход одного из видных прозаиков новейшей украинской литературы к эссеистике ("Диявол ховається в сирі", "Тут похований Фантомас" и т.п.), не очерчены важные смыслы, благодаря которым проза Андруховича разорвала шаблон украинского постсоветского читателя (скажем, по моему мнению, целесообразно было бы сказать о новом описании отношений имперского центра (метрополии) и подчиненного колонизованного (периферии), поскольку в "Московіаді" впервые в истории литературы об империи пишет "колонизованный субъект", определяя свои правила игры для того, кто еще вчера стремился тобой руководить).

Либо же представляется довольно дискуссионным тезис о (нео)барочности прозы У.Эко, для которого значительно важнее становится средневековая эпистема.

Цель этого издания - привлечь как можно больше читателей к пониманию литпроцесса как многовекторного явления. В котором нет черно-белого деления и простых ответов.

Феноменология чтения - сложный процесс, требующий, возможно, и социологического подхода. Отталкивание от текстов, изданных многотысячными тиражами, - результат, прежде всего, социологического осмысления литературы в пунктир-энциклопедии К.Родика, который, проводя рейтинги "Книга года", хочет отталкиваться от количественных социологических параметров, дающих полную панораму литературы и литпроцесса.

К.Родику присуще восприятие литературы как многомерного явления, отдельной реальности. В пунктир-разделе о Ю.Андруховиче Константин Родик приводит две важные мысли, взятые из Аристотеля и Поля Рикера. Аристотель называл язык "пространством возможного", а Рикер считал функцией художественной литературы "оформление действительности" (с. 11). Такие идеи представляются чрезвычайно важными, учитывая энциклопедический проект К.Родика.

Литература (если это все же литература) сказывается на особом моделировании реальности. И эта черта на самом деле присуща и прозаику Дэну Брауну, и поэту Тарасу Федюку.

Родик К. Актуальная литература: пунктир-энциклопедия. Книга первая. - К.: Радуга. - 255 с.