АЛЕКСАНДР ЗАДОРОЖНЫЙ: НАИВНО ПОЛАГАТЬ, ЧТО ПРЕЗИДЕНТ ОТКАЖЕТСЯ ОТ ВСЕХ СВОИХ ПОЛНОМОЧИЙ

Какие бы высокие идеи ни провозглашались в качестве главных целей создания парламентского большинства, на самом деле существуют только два действенных стимулятора для «большевизации» Верховной Рады. Это страх и голод. Страх перед Банковой, способной организовать массу неприятностей с участием налоговых и правоохранительных органов тому, кто не торопится проявлять энтузиазма по поводу своего участия в большинстве. И голод в отношении руководящих постов, удовлетворить который невозможно в принципе, поскольку портфелей всегда меньше, чем их жаждущих. Период между окончанием прошлой сессии Верховной Рады, когда в руках у инициаторов создания парламентского большинства уже находился список из 227 депутатов, расписавшихся в своей готовности в него войти, и началом сессии нынешней ознаменовался рядом устрашающих акций в отношении потенциальных «большевиков» из «Нашей Украины». Руководитель группы «Разом» Олег Рыбачук заявлял о давлении, которое оказывалось на его коллег посредством внеплановых проверок, обысков и прочих «радостей» на предприятиях и в бизнес-структурах, с которыми была связана додепутатская деятельность парламентариев. «ЗН» же известны конкретные случаи, когда депутату предлагалось примкнуть к большевистским рядам, а после того, как он не соглашался, на завод, которым он раньше руководил, прибывал УБОП, устраивая обыски и изъятие финансовых документов и полностью парализуя работу предприятия.

По последним данным, большинство существует пока только в проекте. По крайней мере, в день открытия сессии провозглашаться оно не будет. Создан координационный совет девяти депутатских групп и фракций, который должен явить обращение к остальной части парламента (а это, по сути, четверка из «Нашей Украины», КПУ, «Батьківщини» и Соцпартии) с приглашением присоединяться. Поэтому говорить о том, каким это большинство будет, пока рано. Не исключено, что вместо ожидаемого объединения имени Виктора Медведчука возникнет большинство имени Виктора Ющенко. Но есть и другие варианты. И зависят они от того, на ком Президент остановится, выбирая замену Анатолию Кинаху. Опять же не факт, что вопрос о грядущей смене премьер-министра уже решен.

Если глава государства решит двигать в премьеры Виктора Ющенко — это будет одна конфигурация парламентского большинства. Если Олега Дубину — другая. А есть еще и такой амбициозный кандидат в главы правительства, как Георгий Кирпа. С премьером Николаем Азаровым, который также не расстается с мечтой о главном кресле в Кабмине, большинство обретет свои очертания и формы. Вполне вероятно, что за премьера Азарова, поддерживаемого, кстати, в своем стремлении переселиться на Грушевского Вячеславом Пискуном, проголосуют коммунисты. С такой же долей вероятности можно утверждать, что против будут объединенные социал-демократы.

Так что по большому счету представитель Президента в парламенте Александр Задорожный прав, утверждая, что создание парламентского большинства, формирование коалиционного правительства и переход к парламентско-президентской модели власти зависит от доброй воли главы государства. Осталось только выяснить, почему решение вопросов, касающихся самостоятельной ветви власти, зависит от воли Президента. А главное, знает ли сам Президент, какова его воля? Впрочем, посчитав эти вопросы риторическими, мы не стали задавать их парламентскому полпреду.

— Александр Викторович, складывается впечатление, что создание парламентского большинства давно превратилось для его инициаторов в самоцель, заслонившую смысл мероприятия. А ради чего, собственно говоря, огород городится на сей раз?

— Главная для Украины — это проблема взаимодействия законодательной и исполнительной власти. Отсюда долгоиграющая пластинка с Налоговым кодексом, с пенсионной реформой и целым рядом законодательных актов, которые должно было разработать правительство и принять парламент. Наиболее показательный пример: чтобы работал Земельный кодекс, требуется принять 22 законодательных акта, а до Верховной Рады дошли пока только три. И можно ожидать, что в дальнейшем с учетом нашей правовой культуры такая ситуация может обостриться. Это очевидно — в модели власти, устраивавшей политикум в 1996 году, было изначально заложено противоречие между законодательной и исполнительной властью, проявляющееся в постоянном обвинении друг друга в бездеятельности. Потому вопрос взаимодействия парламента и правительства — самый сложный и самый важный на сегодня. Почему Президент заговорил о пересмотре модели властного механизма именно сейчас? На мой взгляд, подтолкнуло к этому его и то, что оппозиционные силы в парламенте взяли на вооружение идею перехода к парламентско-президентской республике. Президент увидел, что есть реальная возможность, во-первых, решить сложную проблему взаимодействия властей, во-вторых, поспособствовать выпусканию пара, накопившегося во взаимоотношениях с оппозицией, в-третьих, решить целый ряд социальных вопросов. За третьим мы можем обнаружить и четвертый, и пятый срез...

Должно быть, пример Билла Клинтона, на протяжении восьми лет успешно игравшего с оппозицией по принципу Вальтера Шеленберга, показался нашему главе государства заслуживающим внимания: «Это ваш лозунг? Нет вопросов! У меня этот лозунг был еще в 2000 году». Я напомню, что результатом апрельского всенародного референдума было, в том числе, установление ответственности парламента за формирование правительства. Полагать, что Президент откажется от всех своих полномочий, было бы наивно. Ведь именно то, что он является самым сильным политическим игроком, и позволяет ему одним достаточно успешным шагом решить массу вопросов. Первое: Европа хочет от нас демократизации? Она еще удивится ее темпам у нас. Второе: оппозиция утверждает, что она жаждет системной перестройки власти, а не сведения счетов? Так почему же ей не поддержать президентскую инициативу, ведущую именно к тому, к чему оппозиция до сих пор призывала?

— А почему осталась без поддержки инициатива «Нашей Украины» подписать договор о взаимодействии между фракциями парламента, содержащий, по сути, те же предложения?

— А потому что (и эта мысль впервые четко прозвучала в радиодискуссии Виктора Медведчука и Юлии Тимошенко), если оппозиция хочет каких-то изменений в политической системе, она может их добиться только при согласии Президента. Как самый сильный и влиятельный субъект политического процесса он не может не думать о том, что будет в 2004 году. Каким ему видится объем президентских полномочий к тому времени, это другой вопрос. Но то, что, принимая свое решение, Президент имел в виду 2004 год, — очевидно.

— Накануне парламентских выборов «Зеркало недели» опросило партии на предмет, в том числе, их программных взглядов на систему выборов, а также изменении Конституции. Тогда блок «За Единую Украину» высказался против пропорциональной избирательной модели, а, скажем, СДПУ(о) заявила, что «не стоит пересматривать Конституцию в ближайшее время». А сегодня они в первых рядах участников парламентского большинства, перед которым ставятся задачи совершенно противоположного характера. Не есть ли это обман избирателя?

— Только дурак не меняет своих взглядов. Обстоятельства-то изменились.

— По вашим последним подсчетам, в большинстве числится 231 народный депутат. Однако для реализации начертанных Президентом планов необходимо минимум 300 голосов, поскольку без изменения Конституции здесь не обойтись. Где «резерв главнокомандующего» в 73 голоса?

— На самом деле ситуация и сложнее, и проще. В самом телевизионном обращении Президента содержится ответ на ваш вопрос. Для Президента, насколько я понял, парламентско-президентская республика прежде всего означает коалиционное правительство. Так вот для того, чтобы оно было создано, при тех конституционных полномочиях, которые есть у главы государства сегодня, достаточно его доброй воли. И это уже было в 2000 году, когда собрались 11 фракций, предложили свою кандидатуру премьера, Президент ее внес в парламент и тот дал «добро». На этот раз, конечно, кандидатурой одного премьера дело не ограничится. Составляющие большинство силы представляются в правительстве в соответствующей пропорции. Понятно, что каждая из них будет требовать определенные гарантии, а потому это может быть только пакетное решение по всему составу Кабмина.

— Так за социал-демократов можно порадоваться: им все-таки не придется менять свои принципы, Конституцию править будем не скоро?

— Для того чтобы до конца реализовать модель, которая не будет зависеть от того, добрый или злой президент придет к власти, а будет подкреплена правовой основой, должны быть внесены изменения в Конституцию. Но это со временем. А коалиционное правительство можно начинать создавать уже сегодня. Главное помнить при этом, что объединившиеся в большинство политические силы несут за него солидарную ответственность, а значит, заинтересованы в плодотворном и бесконфликтном взаимодействии парламента и Кабмина, что является гарантией успешного решения поставленной задачи.

— Кто же тогда несет ответственность за деятельность правительства Лазаренко, Марчука и прочих отставленных премьер-министров?

— Тот, кто их назначал. Президент всегда признавал, что были ошибки в кадровой политике.Только я хотел бы напомнить, что согласие на назначение премьер-министром Павла Ивановича Лазаренко парламент дал большинством в 344 голоса.

— А возможно ли, по-вашему, повторное премьерство Виктора Ющенко?

— Почему нет? Категорично утверждать мне не позволяют противоречия, существующие в отношении гипотетической кандидатуры премьера. Но возможно.

— Противоречия между кем?

— Ну, для вас же не секрет, что в составе Верховной Рады есть как минимум три достаточно подготовленных товарища, которые видят себя главой правительства. Может так получиться, что если кто-то из них будет претендовать на пост премьера, то согласия парламента не получит никто.

— Кто же это?

— Виктор Андреевич, Сергей Леонидович и Петр Николаевич.

— Как вы думаете, можно ли ожидать в ближайшее время попыток переизбрать руководство парламента?

— Зал от этого не обезопасить. И достаточно 226 подписей народных депутатов, чтобы соответствующий проект постановления поставить на голосование. Пока мне не известно о каких-то серьезных подготовительных процессах подобного рода. Хотя у отдельных депутатов желание по этому поводу есть. Например, депутатская группа «Демократические инициативы» свое вхождение в большинство еще в июле, когда обсуждался этот вопрос, обусловила возможностью постановки вопроса о своем участии в руководстве парламента. Я думаю, вполне возможно, что новосозданное большинство поставит вопрос о перераспределении комитетских портфелей.

— Просто, насколько нам известно, подписи Владимира Литвина в числе тех, кто выразил желание стать «большевиком», нет. И вообще к «большевистскому» движению он относится, мягко, говоря, без энтузиазма.

— Так ведь он и сам высказывался об этом в прессе. У него своя позиция по этому поводу.

— По поводу большинства?

— Не столько по поводу большинства, сколько по поводу своего участия в нем. И я его понимаю. Пережив избрание 226-ю голосами, Владимир Михайлович надолго сохранил в душе тот осадок, который остался от неубедительной победы. Правда, многие спикеры тому не смущались. Но все же любой голова ВР желает быть головой парламента, а не 231-го или даже 260 народных депутатов… Это вопрос скорее к самому Владимиру Михайловичу. Но по большому счету от отставки не гарантирован никто, сколько бы он ни напрягался на своем посту. Примером тому — случай с Виктором Медведчуком, чью пользу в обеспечении эффективной законодательной работы признавали даже его оппоненты. Это не помешало депутатам из каких-то своих соображений освободить Медведчука от должности первого вице-спикера. Обладатель поста в парламентском президиуме — далеко не священная корова. Я высоко ценю своих коллег, составляющих президиум, но думаю, что они сами не забывают, на чьих штыках пришли и от чьих штыков они зависят.

— Никакого постоянства! Как тут возразишь Президенту, называющему Верховную Раду очагом дестабилизации?

— Ни один глава государства никогда не имел безоблачных отношений с парламентом. Напомню, что еще Вильгельм построил между парламентом и дворцом огромную кирху, дабы «взгляд императора сиим безобразием не омрачался». А совсем недавно я на Петровке с большим удовольствием приобрел книгу. Называется она «Президент и конгресс. История борьбы и противоречий». Такова природа явления. Я не думаю, что в этом есть что-то специфически украинское.

— Зато способ искоренения причин для этих самых борьбы и противоречий, создание парламентского большинства, — изобретение, кажется, наше отечественное. И патент, по всей видимости, по крайней мере, что касается нынешнего большинства, должен быть выписан на имя Виктора Медведчука?

— Откровенно говоря, мне трудно разделять: где заслуга главы администрации Президента, а где — главы государств. В конце концов Президент же назначил главу администрации, он созрел для того, чтобы на этот пост поставить такого решительного, обладающего такими волевыми качествами человека. И, кстати говоря, довольно долго вынашивал это решение. Сколько времени это место пустовало? То есть решение было не простым.

— На заседании Кабмина, посвященном вопросу взаимодействия исполнительной и законодательной власти, присутствовали и представители коммунистов, и «Нашей Украины». Как вы думаете, возможно ли пополнение рядов большинства не только отдельными депутатами, но и за счет целых фракций?

— В общем, да. Во-первых, «Наша Украина» никогда не отличалась монолитностью, в ней собраны силы с различными интересами и устремлениями. И нельзя исключать, что «Наша Украина» может прекратить свое существование в форме единой мегафракции. Что касается коммунистов, то у них также есть свои побудительные мотивы присоединиться к большинству. Ведь одним из программных положений КПУ является идея ликвидации поста президента. Вот у них и появилась возможность попытаться ее реализовать. Коммунисты, кстати, уже делегировали своих представителей — Сиренко, Симоненко и Крючкова — в рабочую группу по разработке законодательной основы для перехода к парламентско-президентской республике.

— Александр Викторович, все-таки трудно отделаться от ощущения, что президентские новаторские идеи и связываемый с ними процесс создания большинства скорее призваны тушить сегодняшние пожары, нежели направлены на долгосрочную перспективу. Проще говоря, всей этой затее на самом деле не придается настолько серьезного значения, насколько того заслуживает стратегический вопрос.

— А разве изменение формы правления страной через два года — это не стратегический вопрос? В то время как Леонид Кучма не идет на третий срок президентства, я не вижу в Украине ни одного гражданина, достойного того, чтобы передать ему бразды правления страной. В рамках полномочий, существующих у нынешнего главы государства. Поэтому эти полномочия и нуждаются в существенной коррекции. Ну, нет у нас лидера всенародного доверия, чья фигура способна консолидировать, а не разобщить. Потому, конечно, это решение стратегического характера. Но одновременно и решение оперативных вопросов. В том числе и предотвращение осеннего наступления оппозиции.