«Верните его, и мне больше ничего не надо»… Как семья павшего воина исцеляется после потери

Защитник сводного отряда Нацполиции «Сафари», спецназначенец КОРД, снайпер Виталий Олейник погиб от российского удара два года назад.

У Виталия и Аллы было двое детей — 17-летняя Елизавета и 8-летний Даниэль — и 17 лет счастливого брака. В течение всего этого времени родные приходят в себя от пережитого и вместе с тем пытаются беречь память о муже и отце. Может быть, опыт переживания потери одной семьи поможет другим.

ВАС ЗАИНТЕРЕСУЕТ

Общие потери Украины и России в войне достигли миллиона человек — WSJ

Освобождали Киевщину от оккупантов

Виталий — первый и единственный мужчина в жизни 35-летней винничанки Аллы. Вместе пара — еще со школьных лет, совместно росли и «лепили» друг друга. Но встречаться начали, когда Виталий пришел из армии в отпуск.

«Мы из одного района города, между нашими домами — одна троллейбусная остановка. Поженились рано. У каждого — свой характер, молодые, гонористые. У нас было много оснований и любить, и ссориться. Но мы всегда прислушивались друг к другу, проговаривали между собой моменты, которые не устраивали нас. С каждым прожитым совместно годом отношения становились сильнее, была опора, поддержка и уважение», — вспоминает Алла.

После срочной службы в армии Виталий прошел трехмесячный курс подготовки и записался в «Беркут» (расформированное подразделение милиции в структуре МВД Украины, существовавшее в 1992–2014 годах. — И.К.).

Когда началось формирование подразделений полиции особого назначения КОРД в областях, Виталий готовился к поступлению. Занимался спортом, бегал, проходил курсы психологической подготовки, домедицинской помощи.

«Виталий работал снайпером. Когда приезжал с курсов повышения квалификации, иногда после ужина мы вместе даже исследовали снайперскую винтовку — кучность, точность стрельбы. Он сначала объяснял, как все устроено, шутил, что если пойму я, то и бойцы его подразделения тоже», — говорит вдова павшего.

Несмотря на постоянную занятость, Виталий пытался не пропускать детские праздники. Мотивировал дочь заниматься спортом, боксировал с ней, тренировал, вместе бегали кросс.

С Даней сложилось иначе. Сначала — карантин, потом — война. «Он еще маленький, еще немножко, пусть подрастет», — отвечал Виталий. Не успел... Его практически нигде нет с сыном на фото: всегда был где-то в командировках, на работе. «Но, несмотря на это, столько заботы, любви, поддержки дал мне и детям, словно предчувствовал, что долго не будет жить», — говорит Алла.

Когда началось вторжение России в Украину, Виталий был в отпуске. Поехал к родителям в Винницкую область помочь по хозяйству. И здесь началась полномасштабная война. Вокруг — стресс, паника. Алла ему позвонила и спросила, что он делает. Виталий спокойно ответил: «Ощипываю уток, зарезанных накануне».

Женщина вспоминает, как испугалась первого взрыва в Виннице. Ждала, что Виталий приедет, обнимет, расскажет, что делать и как быть. А он приехал, оставил двух уток, взял свои вещи, военные спальники и уехал. С того времени физически был дома два или три раза.

Даже сегодня, говорит Алла, она точно не знает, где находился ее муж. В Виннице его подразделение готовили и снаряжали несколько недель, а потом направили в зону боевых действий. Позже ей удалось узнать, что отряд «Сафари» проводил «зачистки» на Киевщине, разминировали дороги, дома в Буче, Ирпене. В марте 2022-го Виталию досрочно присвоили звание капитана полиции.

Когда он был в Киевской области, с семьей общался редко. Ограничивался короткими звонками или сообщениями: «у нас все хорошо», «я живой, не голодный», «отдыхаю».

В конце апреля мужчине дали несколько дней отпуска. Только тогда Алла поняла, какие преступления натворили оккупанты. Потом Виталий вернулся на службу.

В ночь на 22 мая 2022 года в селе Вольноандреевка Запорожской области российские ракеты попали в базу, где было расположено подразделение Виталия.

Тогда погибли 23 полицейских, среди них — 19 бойцов КОРД из Винницкой, Черкасской, Ровненской, Закарпатской областей и четверо полицейских особого назначения из Ивано-Франковской, Черновицкой и Хмельницкой областей.

Фото, предоставленное интервьюированным

По словам Аллы, расследование продолжается до сих пор. Вдовы павших настроены узнать правду, поэтому держат его в поле зрения.

Надо учиться жить дальше несмотря на то, что не хочется

Когда Виталий уехал на войну, Алла осознавала, куда он отправляется. Но среди всех возможных плохих вариантов в ее голове не было такого, что он не вернется живым.

«Когда ко мне пришли два КОРДовца и полицейский сообщить, что Виталий погиб, я сначала не поверила. В голове зашумело, присела, позвонила его брату. Спросила, где он. Брат переспросил, что случилось, я ответила: самое худшее. В течение следующих дней меня откачивали медикаментами. На третий день после ракетного обстрела позвонили с базы, спросили, знаю ли я маму Виталия. А мы никак не могли ей сказать. Маме 73 года, у нее слабое здоровье. Во время похорон ей дважды запускали сердце. Она лежала в тяжелом состоянии в реанимации. Тогда же у меня полностью отнялась правая сторона тела…», — рассказывает Алла.

Елизавета и Даниэль узнали о смерти отца сразу. В момент сообщения оба были дома.

После гибели Виталия первые два месяца Даня молчал. Алла решила не брать его на похороны, было большое скопление людей, Виталия хоронили в закрытом гробу.

Лиза оканчивала девятый класс. Похожа на него как внешне, так и внутренне. Алла говорит, что в тот период дочь была сильной и поддерживала ее почти год, пока она эмоционально не стабилизировалась. Боль от потери «догнала» Елизавету потом. Плохо спала ночами, внезапно просыпалась…

На помощь пришли благотворительные фонды. Благодаря «Дітям героїв» Лиза прошла месячную реабилитацию в Карпатах, после которой ожила, начала ставить цели в жизни, побывала в Британии.

Тогда же, впервые после потери, Даня решился рассказать о пережитом. Во время занятий с психологом он сказал: «Если бы я чаще говорил отцу, что его люблю, он бы не поехал на войну и не погиб». На самом деле это не так. Отец знал, что Даня его очень любит. И он любил сына. Просто малыш еще не мог понять, что иногда гражданский долг бывает сильнее всех вместе взятых любовей, которыми его сердце было переполнено.

Каждый член семьи переживал утрату по-своему.

Через год после гибели Виталия умер его отец Виктор.

Алла, девять лет работавшая в клининге, перестала этим заниматься и впала в депрессивное состояние. Но позже решила возродить клининг. «Хотела понять, кто я и что без него, — объясняет женщина. — Создала компанию «Кордон чистоти» в честь мужа, где первые четыре буквы «КОРД» — название его спецподразделения. Работа, общение с людьми, работниками, заказчиками меня спасали, я собирала себя по кусочкам как могла».

Пройти курс семейной терапии семье помог благотворительный фонд «Голоси дітей».

«Нам уделяли столько внимания, создавали такую зону комфорта… Я даже не знала, что можно так отдыхать. Курс был немного тяжелый — много воспоминаний, проработок, методик, разговоров с такими же, как мы, с женами пленных, пропавших без вести. Но это стоило того, мы вернулись домой другими людьми», — рассказывает Алла.

Военный: Наибольшая проблема ВСУ — остатки колониальной, имперской армии

После гибели Виталия семью Олейников поддержали не только родные мужа, но и соседи, с которыми сплотились в начале полномасштабной войны, а также девушки из КОРД, с которыми до этого Алла почти не была знакома. Общее горе объединило. Теперь они периодически созваниваются, поздравляют друг друга с днем рождения, присылают цветы, поддерживают детей павших. В общем чате решают вопросы благоустройства Аллеи героев в Виннице, обращаются при необходимости в городскую раду, предлагают свои варианты по обустройству кладбища.

Недавно поставили систему видеонаблюдения, посадили розы, туи. Помогают закрывать сборы для военных.

«Мы делаем друг для друга что-то приятное. Иногда так хочется услышать, что ты хорошая, потому что уже не от кого. Приходит такая же, как ты, обменялись комплиментами, хорошими словами — и словно расцветаешь. Такие моменты спасают, возвращают к нормальной жизни, потому что надо же учиться жить дальше. Иногда не хочется, но должны, потому что есть ради кого — надо ставить на ноги детей, возродить страну. Наши мужья отдали жизнь ради того, чтобы она была», — говорит женщина.

ВАС ЗАИНТЕРЕСУЕТ

Как мобильные хабы помогают ветеранам и их семьям в громадах

Как поддержать семьи павших

Через год после гибели Виталия Национальная полиция почтила память павших полицейских в Запорожской области. Пригласили семьи погибших, вдов, матерей, детей, которым вручили ордена. Алла в тот момент была зла на весь мир, церемония ей казалась пафосной, наигранной и лишней: «Верните его, и мне ничего больше не надо. Знаете, как тяжело, когда гуляешь с ребенком на площадке, а рядом отец играет с сыном? Даня смотрит и опускает глаза. Это очень больно».

Сейчас много военных гибнет, и каждый из них, по мнению Аллы, — герой. Детям, оставшимся без родительской или материнской опоры, было бы приятно, если бы в будущем они на государственном уровне получили звание «Дитина Героя України». А пока этого нет, женщина каждый год печатает для Лизы и Дани футболки с надписями «Дитина героя», «Діти героїв мають крила».

«Первые месяцы вдовы погибших защитников в таком стрессе, что иногда даже встать с кровати и накормить ребенка тяжело, — делится Алла. — Хочется лежать, плакать и ничего не делать. Если хотите поддержать, проявить сочувствие: придите, побудьте с вдовой, поинтересуйтесь, как дела, послушайте, выведите детей погулять на площадку».

Женщину иногда удивляет реакция людей: «Когда решаешь жить дальше несмотря на то, что тебя постигло, не запускаешь себя, надеваешь платья, каблуки, делаешь макияж — получаешь общественное осуждение.

Я улыбаюсь, только чтобы научиться жить дальше. И хорошо выгляжу, чтобы мои дети гордились матерью».

Иногда дети павших защитников сталкиваются с непониманием в учебных заведениях.  Алле пришлось перевести своего сына в другую школу из-за того, что на школьном экране сделали цифровой мемориал, где ежедневно транслировали фото погибших выпускников, среди которых был и его отец.

«Ему было тяжело заходить в школу, столовую, когда отец на него смотрит из телевизора, — рассказывает Алла. — Даня только учится жить с этим. Иногда мы ложимся спать, и он говорит: «Мама, мне страшно, я начинаю забывать папу». Я тогда открываю альбом с фотографиями. Показываю, рассказываю об отце, говорю: «Ты можешь посмотреть в зеркало и вспомнить его. Ведь чем взрослее становишься, тем больше становишься похожим на него. У тебя его глаза, носик». Тогда он начинает радоваться. У нас есть еще ритуал успокоения. Когда мы ездили семьей к бабушке в гости, Даня не мог заснуть по дороге, и тогда Виталий чесал ему спинку, так сын успокаивался. Теперь спинку чешу сыну я».

В то же время для Лизы видеть отца на цифровом мемориале школы — честь. Она даже мечтала поступить в кадетский корпус после девятого класса и связать жизнь с правоохранительными органами, как Виталий. «Но я ее отговорила, — говорит Алла. — Понимала, что ее будет ждать тяжелая судьба. С одной стороны, я бы гордилась этим, с другой — хочу видеть дочь счастливой. Поэтому убедила ее все хорошо обдумать… Пусть сначала овладеет финансовой грамотностью, в течение обучения в колледже все взвесит, и, если не изменит своего решения, тогда уже пойдет по пути Виталия. Пока что она учится в торгово-экономическом колледже в Виннице».

Алла купила принтер, распечатала много фото, переписки с Виталием и сделала альбомы отдельно для Елизаветы и Даниэля. Когда становится очень тяжело, дети достают из ящиков альбомы и пересматривают. Периодически родные Виталия устраивают вечера памяти, посвященные ему, — Алла рассказывает истории об отце, вместе они вспоминают совместные счастливые семейные моменты.

Лиза достает отцовскую форму, надевает, фотографируется в ней. А Даня часто берет в руки папин бинокль, разные безопасные военные мелочи, медали, играет ими.

Аллу же одновременно переполняет гордость за общих детей (мысленно она разговаривает с мужем) и печаль, потому что тяжело на это смотреть. Очень…