Поддержать
Почему люди верят лжи некоторых политиков, даже если она доказана? И почему так много тех же людей пропагандируют теории заговора? Может показаться, что ложь и конспирологическое мышление – это две разные проблемы, но они оказываются связанными. Я изучаю политическую риторику и пытался понять, как политики-популисты используют язык, чтобы создать себе культ, разделить нации, разжечь культурные войны и посеять ненависть. Эта закономерность уходит корнями в античность и сегодня наблюдается у лидеров, среди которых бывший президент Дональд Трамп, венгерский Виктор Орбан и российский Владимир Путин. Эти лидеры способны с помощью слов и речей вызвать у людей такую эмоциональную бурю, что они готовы на такие поступки, как марш на здание Конгресса или вторжение в соседнюю страну, пишет для Politico профессор семиотики и лингвистической антропологии в Университете Торонто Марсель Данези, автор книги «Политика, ложь и теории заговора: Когнитивная лингвистическая перспектива».
Что вызывает беспокойство в таких речах, так это то, что они могут манипулировать не только эмоциями, такими как агрессия; политики также могут использовать риторику, чтобы влиять на мнения и убеждения общественности, распространять ложь и теории заговора. Эта ложь и теории заговора упорно противостоят фактам и могут посеять разногласия, дестабилизирующие их собственные общества.
В своем исследовании я анализирую реальные речи политиков прошлого и настоящего, в частности, Трампа, Орбана и Путина, используя когнитивную лингвистику – область языкознания, которая изучает взаимосвязь между языком и сознанием. Я обнаружил, что на протяжении всей истории речи диктаторов и автократов имеют одну общую черту: они используют дегуманизирующие метафоры, чтобы прививать и распространять ненависть к другим.
Хорошо задокументировано, что, например, такие слова, как «пресмыкающиеся» и «паразиты», использовались нацистским режимом, чтобы сравнить чужестранцев и меньшинства с животными. Силовики на протяжении всей истории называли целевые социальные группы «крысами», «вредителями» или «чумой». И это эффективно, независимо от того, склонны ли люди, которые слышат этот язык, делать экстремальные выводы. Если человек настроен на эти метафоры, его мозг действительно меняется таким образом, что он с большей вероятностью поверит в большую ложь, даже в теории заговора.
Эти метафоры являются частью когнитивного процесса, вовлекающего одних людей в подобное мышление, тогда как на других это не влияет. Вот как это работает. Первым шагом к манипулированию сознанием общественности или даже предпосылкой является то, что слушатели должны быть в соответствующем эмоциональном состоянии.
Для того чтобы сломить сознание общественности, люди должны испытывать страх или неуверенность. Это может быть вызвано экономической нестабильностью или существующими культурными предубеждениями, но эмоциональной основой является страх. Мозг спроектирован так, чтобы реагировать на страх различными способами, с собственными встроенными защитными механизмами, которые производят ответные химические вещества, такие как кортизол и адреналин. Эти химические реакции, пролетающие мимо нашего логического мозга и вызывающие реакцию «бей или беги», также активируются формами языка, внушающими страх, либо непосредственно (как в случае голосовой угрозы), или, что более коварно, извращенными фактами, успокаивающими страх с помощью лжи и обманчивых утверждений.
В таком состоянии дегуманизирующие метафоры очень эффективны. Мое исследование показывает, что этот язык затрагивает и включает существующие в мозгу цепи, которые связывают между собой важные и яркие образы и идеи. По сути, метафоры обходят высшие когнитивные центры мышления, создавая связи, которые могут не иметь под собой реальной основы. И когда это происходит, человек с меньшей вероятностью замечает ложь, потому что он «чувствует» себя правильным.
Эта схема становится тем более эффективной, чем чаще ее используют. Согласно исследованиям, чем больше эти схемы активируются, тем больше они укореняются, пока их становится почти невозможно отключить. Это означает, что повторяющееся использование дегуманизирующих метафор является невероятно мощным для тех, кто готов их услышать, ведь они направляют их мнения, позволяя легко сосредоточиться на определенных вещах и игнорировать другие.
То же касается теорий заговора. Нейронаучные исследования показывают, что у верующих людей развиваются более жесткие нейронные пути, а это значит, что им трудно переосмыслить ситуацию после того, как установился определенный шаблон мышления.
Это также означает, что если кто-то уже более склонен верить лжи в форме дегуманизирующих метафор, и этот же человек наталкивается на великую ложь или теорию заговора, вписывающегося в этот протоптанный нейронный путь, он с большей вероятностью поверит в него и попадет под его влияние.
Вот так язык, который может показаться безвредной гиперболизацией, буквально изменяет образ мышления людей. А когда они думают по-другому, они могут поступать так, как не действовали бы раньше.
С ростом популистских и ультраправых политических движений в 2010-х годах использование дегуманизирующих метафор для разжигания ненависти к иностранцам или чем-то отличающимся распространилось по всему миру.
В 2016 году во время организованной государством публичной кампании против беженцев и мигрантов в Венгрии Орбан охарактеризовал их как «яд». В августе 2017 года, когда группы белых расистов прибыли в студенческий городок Шарлотсвилл, штат Вирджиния, чтобы принять участие в митинге «Объединим правых», протестующие использовали метафоры животных и грязи, когда заявляли, что борются против «паразитического класса антибелых паразитов». «антибелой, антиамериканской грязи».
Эти дегуманизирующие метафоры постоянно используются для того, чтобы задеть нейронные пути испуганных или обеспокоенных людей, готовых и ожидающих поверить. Это помогает объяснить, почему так много поклонников Трампа попали под влияние мистификации заговора QAnon* накануне президентских выборов 2020 года. «Большая ложь» Трампа касается ложного утверждения о том, что выборы были «сфальсифицированы» и «украдены» у него из-за массовых фальсификаций, хотя это утверждение было неоднократно опровергнуто.
Важно, что Трамп также поддерживал свою «Большую ложь» с помощью тех же теорий заговора и фейковых новостей, которые распространялись в ультраправых социальных сетях, таких как QAnon*, и подтолкнувших сторонников Трампа к нападению на Капитолий 6 января 2021 года. Такое постоянное использование центральной метафоры о сговоре сатанинских каннибалов-людоедов, сговаривающихся против Трампа, легко впишется в укоренившиеся нейронные пути того, кто уже готов поверить.
Самое сложное во всем этом то, что некоторые люди более восприимчивы к такому типу риторических манипуляций, чем другие. Это сводится к критическому мышлению и тренировке мозга. Если кто хочет или должен верить, тогда речь работает манипулятивно, и нейронные пути строятся. Если мы не боимся и не готовы верить, у нашего мозга есть механизмы, предупреждающие нас об обмане. Проще говоря, если мы постоянно критически относимся ко лжи, наш мозг лучше научен ее замечать.
К сожалению, исследования этой работы мозга также показывают, что когда люди начинают верить лжи, они вряд ли изменят свое мнение, даже если столкнутся с доказательствами, противоречащими их убеждениям. Это форма промывания мозга. Когда мозг проложил протоптанную тропу веры во ложь, сойти с нее еще труднее – именно так рождаются фанатики. Эти люди будут искать информацию, подтверждающую их убеждения, избегать всего, что им противоречит, или даже будут переворачивать противоположную информацию с ног на голову, чтобы она отвечала их убеждениям.
Людям с твердыми убеждениями будет трудно изменить свое мнение, учитывая, насколько глубоко ложь укоренилась в сознании. На самом деле ученые и исследователи все еще изучают лучшие инструменты и приемы борьбы с ложью с помощью определенного сочетания тренировки мозга и лингвистической осведомленности.
Однако не все надежды утрачены. История показывает, что разрушительные события – такие как свержение режима или поражение в войне – могут заставить посмотреть на вещи по-новому, и мозг способен перекалибровываться. Следовательно, по крайней мере, можно изменить этот паттерн. Как только задействуется критический разум, подальше от бешенства страха и манипуляций, ложь может стать понятной. Это бодрящая нравственная история, которую можно почерпнуть из истории – все великие лжецы, от диктаторов до автократов, в конце концов потерпели поражение от правды, которая в конце концов победит.
Но плохая новость состоит в том, что вам нужны такие потрясения. Без этих сногсшибательных событий, которые приносят дозу реальности, вряд ли люди с твердыми убеждениями когда-нибудь изменят свое мнение – то, что выгодно автократу и угрожает их обществу.
О психологических основаниях, приводящих к возникновению теории заговора (невроз навязчивого состояния, устремления, мечты, издания желаемого за действительное, стремление к обобщению, проекция нашего сознания, вызванная потребностями) пишет социальный психолог Олег Покальчук в статье «Психология конспирологии» на ZN.UA.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google