Поддержать
30 июня 2023 года Кабинет министров Украины принял постановление «Об удовлетворении потребностей сил безопасности и сил обороны в донорской крови и компонентах крови в условиях военного положения». Постановление со всех сторон выглядит как абсолютный прорыв — оно описывает цепочки поставки крови на фронт, делая ее доступной не только для стабилизационных пунктов, но и для эвакуационного транспорта. Можно сказать, что она описывает первую в мире систему крови на фронте в условиях войны на своей территории. Когда-то на нашем опыте будет учиться мир тактической медицины, который еще полгода назад говорил: «Это нереально, такого никогда не будет в Украине».
Почему же тогда в соцсетях столько гневных постов?
Дело в пункте 30 постановления, где речь идет о том, кто имеет право переливать кровь. Командование Медицинских сил (КМС) настояло на исключении из перечня боевых медиков медицинского персонала поля боя без медицинского образования — единственных людей, которые находятся с раненым до приезда медэвака.
Боевые медики — чьи они?
Должность боевого медика появилась в ВСУ в 2017 году. И в рамках выполнения стратегического оборонного бюллетеня должна была постепенно заменить должность санитарного инструктора. Вместе с тем была создана школа подготовки боевых медиков. Но в уставах ВСУ до сих пор так и не появились должностные обязанности этой военно-учетной специальности.
У командования Медицинских сил есть горячая линия. И если ваш вопрос будет касаться боевых медиков, медпунктов или медрот батальона, в ответ вы услышите, что это «не относится к юрисдикции» командования. Так же КМС отреагировало на необходимость утвердить новую программу подготовки боевого медика (которая, кстати, включает переливание крови): это не их сфера ответственности. Программу утвердило командование Сухопутных войск.
Кто должен отвечать за боевых медиков? Обеспечивать их медицинским снаряжением, защищать их права? Все это — открытые вопросы для всех нас. Но есть еще один вопрос, сугубо к командованию. Почему вы хотите что-то запретить боевым медикам, ведь они не ваша сфера ответственности, как вы говорили уже много раз?
Статья 138 УКУ — «кого не убьют, того посадят»
Основной аргумент КМС в этом вопросе — нежелание подписываться под тем, что противоречит статье 138 («незаконная лечебная деятельность») Уголовного кодекса Украины.
Здесь можно апеллировать к статье 39 ККУ («крайняя необходимость»). А можно зайти с другой стороны — что такое незаконная лечебная деятельность и что к ней относится.
К лечебной деятельности относится множество манипуляций, включенных в программу подготовки боевого медика. И если страшная и сложная крикотиреотомия (экстренная хирургическая операция, направленная на восстановление проходимости дыхательных путей) может вызвать некоторые сомнения, то обратимся к более простой процедуре — постановке венозного катетера. Ее тоже не может проводить человек без медицинского образования. Так же, как и введение обезболивающих и антибиотиков, конверсию турникета. Если честно, то в перечне незаконной лечебной деятельности — примерно половина того, что умеют и делают боевые медики.
То есть в течение девяти лет войны, из которых КМС существует три года, сотни боевых медиков занимаются незаконной лечебной деятельностью, нарушая УКУ, однако беспокойство у КМС это вызвало лишь сейчас, и даже мнение компетентного органа — Министерства здравоохранения — его не интересует.
Зачем позволять людям без медицинского образования проводить медицинские процедуры?
Когда боец тяжело ранен и истекает кровью, мы должны приложить максимум усилий, чтобы оказать всю необходимую помощь в первый, «золотой» час после ранения. В «пустынных войнах» часа часто хватает, чтобы долететь на вертолете и доставить раненого в полевой госпиталь, где его уже ждет обученная передовая хирургическая команда.
В наших реалиях мы не можем позволить себе эвакуировать раненых вертолетом. Не можем даже безопасно вывезти раненых на броне — «мотолыга» не всегда защитит от обстрела. Так что доставить раненого в госпиталь или даже стабпункт в течение «золотого» часа — миссия почти невыполнимая. Иногда эвакуация может продолжаться 10 или даже 12 часов. И в течение всего это времени с раненым остается боевой медик — боец, обученный оказывать расширенную неотложную медпомощь.
Мы должны смириться с тем, что в каждый окоп врача не посадишь. Если честно, врачей некоторых специальностей не хватает и в стабпунктах. Поэтому рядом с раненым будет именно человек без медицинского образования.
Но все это время мы делаем вид, будто не видим, чем занимаются боевые медики. И вместо того, чтобы защитить и вложиться в их образование, перекладываем ответственность и угрожаем им Уголовным кодексом. Разве этого заслуживают люди, которые за несколько месяцев учатся спасать жизнь?
А что, кроме крови, ничего нет?
Спасти жизнь в случае массивной кровопотери (что является причиной более половины смертей на поле боя, которых можно было избежать) может только кровь.
Если у человека уже началось состояние геморагического шока, просто остановить кровотечение недостаточно. Человек умрет. И даже если повезет дотянуть его до госпиталя, почкам и головному мозгу может быть нанесен непоправимый вред.
Залить в человека кристаллоиды (физиологический раствор) и коллоиды (ГЕК, Гелофузин) вместо крови мы не можем. Они не обладают функцией переноса кислорода, к тому же банально разводят факторы свертывания крови.
В 2020 году из курса тактической медицины ТССС (Tactical Combat Casualty Care) окончательно исчезли какие-либо жидкости, кроме крови и ее компонентов. Это значит, что американский боевой медик зальет либо кровь, либо ничего. Он не будет использовать физраствор, поскольку это лишь ухудшит ситуацию.
Сложно, опасно, не каждый врач сможет
Приятнее всего говорить на языке статистики. Вооруженные силы США в Ираке и Афганистане проанализировали четыре тысячи переливаний крови на поле боя, в частности немедицинским персоналом, и увидели меньше 3% негативных реакций, большей частью их причина в переливании слишком большого количества крови. Значительное количество успешных кейсов переливания крови боевыми медиками видим и в армии Норвегии.
![]()
Роман Штибель, Госпитальеры
Наши боевые медики без каких-либо разрешений и помощи тоже демонстрируют отличные результаты. Известнейший кейс — боевые медики «Азова». С 2020 года батальон проводит учения по переливанию крови для боевых медиков. Все это было не зря, ведь много переливаний крови на заводе «Азовсталь» провели именно люди без медицинского образования. Думаю, спасенные раненые были не против того, что кровь в них заливал не доктор наук.
Этот кейс не единственный. Одним из пионеров догоспитального переливания крови была медицинская служба «Ульф» батальона «Вовки да Вінчі», а также медицинская служба Интернационального легиона.
В первоначальной реакции постановления подчеркивалось, что не только боевые медики, но и значительная часть врачей должны пройти специализированное обучение от Минздрава, чтобы получить разрешение на переливание крови. Конечно, такую сертификацию проходили бы лишь те, кто полностью овладел всеми необходимыми знаниями и навыками.
Благотворительная инициатива по закупке оборудования для переливания крови, в которой я участвую, за последний месяц закупила холодильное оборудование, по меньшей мере для 10 разных подразделений, много заявок до сих пор в обработке. То есть система к этим переменам готова. Холодильник с кровью может стоять в любом месте, где есть генератор и ЭкоФлоу. Мы активно закупаем даже маленькие, 8-литровые автономные холодильники, чтобы использовать их в эвакуационном транспорте. По информации БФ «Соломенские котики», ГО «Госпитальеры» и других благотворительных инициатив, как минимум 10 батальонов и пять бригад уже обратились за оборудованием для проведения трансфузии.
Однако запретить что-то, опасаясь негативных последствий, всегда проще, чем продумать, как этих негативных последствий избежать. В этом случае профилактика — это четкие инструкции и обучение.
Запретить — быстрое, но неправильное решение. Его применяют, когда хотят просто снять с себя ответственность. Но снять ответственности в военное время — это уже ответственность. По меньшей мере моральная.
Ежедневная реальность полевой медицины грязная и кропотливая. Она пахнет потом, кровью и порохом. Невключение боевых медиков в перечень людей, которые могут переливать кровь, в который раз ставит их перед выбором: спасать людей, но быть полностью незащищенными государством или же остаться чистыми перед законом и смотреть, как побратим умирает от кровопотери.
Свой выбор боевые медики сделали уже давно, и ежедневно берут на себя огромную ответственность. А наш единственный вариант приблизить помощь к пострадавшему — научить людей быть боевыми медиками. И предоставить им дополнительные обязательства и задачи, кроме боевых.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google