Кто не вкладывает в детей — не вкладывает в будущее

65 детских домов семейного типа, два центра матери и ребенка, два центра социальной поддержки детей и семей, два закрытых интерната, 2100 специалистов, обученных лучшим инновационным подходам в работе с семьями и детьми, 3800 семей и почти 7000 детей, получивших поддержку и помощь, - таковы результаты деятельности БО "Надежда и жилье для детей", отметившей на прошлой неделе 20-летие своей работы в Украине.

И это не просто цифры. За каждой из них стоит чья-то судьба - матери, ребенка, семьи. А еще - системная работа небольшой, но эффективной команды, шаг за шагом стремящейся приблизить день, когда каждый ребенок из украинского интерната найдет любовь и заботу в своей семье.

На сегодняшний день БО "Надежда и жилье для детей", главный офис которой находится в Великобритании, кроме Украины, реализует свои проекты еще в восьми странах Центральной, Южной и Восточной Европы и Центральной Азии, а также в странах Латинской Америки, Восточной и Южной Африки, в Карибских странах. В 1994 году организацию создали Марк Кук и его жена Керолайн - чтобы восстанавливать детдома для детей, пострадавших от войны и стихийных бедствий. Но вскоре поняли: детям нужна семья, а не интернат. "Какой бы ни была национальность, цвет кожи или вероисповедания детей, где бы они ни жили - в детдомах, на улицах или теплотрассах, когда мы спрашивали их, чего они на самом деле хотят, ответ был один: "Семью", - говорит президент БО "Надежда и жилье для детей" Марк Кук.

Марк Кук и Галина Постолюк

А началось все в Боснии, куда с началом войны направили полковника Кука, к тому времени прослужившего в Британской армии уже 30 лет.

- Вскоре после прибытия я услышал о детском приюте, взорванном сербами в то время, когда там находились дети. 65 детей от 1,5 до 18 лет 21 день прятались от обстрелов в бомбоубежище, а однажды ночью им удалось оттуда убежать, - рассказал ZN.UA Марк Кук. - Увидев руины приюта, я захотел найти этих ребят. И спустя несколько дней мне удалось с ними встретиться. Я смотрел на детей, переживших ужас войны, потерявших свое единственное жилье, и мозг с языком работали у меня отдельно друг от друга. Собрав всех, я сказал: "Я увидел, что с вами произошло, услышал, какой была ваша жизнь. Но не волнуйтесь, я обязательно постараюсь отстроить ваш дом". Маленький мальчик спросил: "Когда?". И я пообещал: "К Рождеству".

Я сел в джип, уехал и только потом сообразил, что наделал. Приехав сюда как военный, я дал детям нереальное обещание. До Рождества оставалось шесть месяцев - срок слишком малый, чтобы его выполнить. Кроме того, я никогда не занимался фандрейзингом.

И тогда я принял решение: после 31 года оставить службу в армии и посвятить себя выполнению неосторожно данного обещания. На то, чтобы заново отстроить этот детдом, понадобились полтора года и миллион фунтов стерлингов.

Я выполнил свое обещание, подумал я. Что дальше? Работы у меня больше не было, со службы уволился. Но вскоре я услышал о группе детей, которые находились в крайне тяжелой ситуации, пытаясь выжить во время военных действий в детдоме Сараево.

Ситуация там оказалась еще хуже. Здание интерната было разрушено. Дети были в ужасном состоянии. Они жили в подвале (единственном теплом помещении здания) и были брошены на произвол судьбы. Чтобы выжить, подростки бегали по улице и просили еду или деньги у прохожих.

И опять я сказал: "Не волнуйтесь. Я сделаю все, чтобы у вас снова был дом".

Вернувшись домой через неделю, мы с Кэролайн поняли: нужно создать благотворительную организацию для помощи детям войны. Так появилась БО "Надежда и жилье для детей". И мы начали работу в Сараево.

Спустя какое-то время к нам домой позвонили из Сьерра-Леоне, где тоже шла война, и попросили о помощи. Я ответил, что мы - очень маленькая организация, денег у нас нет, но я хочу приехать и посмотреть. Ситуация там была еще хуже. Ужасные барачные условия. Очень много раненых детей, с ампутированными конечностями. Их накачивали наркотиками и заставляли выходить на передовую с оружием. Мы приняли решение начать работать в Сьерра-Леоне.

Затем мы услышали о детях в Албании. Там не было войны, но страна на тот момент была очень бедна. Поехав туда и увидев, что дети, особенно младенцы, находятся просто в нечеловеческих условиях. Мы решили начать работать там и сделать все, чтобы улучшить жизнь этих детей.

Потом мы стали работать в Румынии. Более 100 тысяч детей в детдомах, приютах и интернатах в ужасном состоянии.

А однажды нам позвонила госпожа Довженко, бывшая в то время министром Украины по делам семьи и молодежи.

- Все это время вы помогали отстраивать детдома?

- Это было первоначальной целью. Но постепенно мы начали понимать: нужно сделать все для того, чтобы вытащить этих детей из таких учреждений.

- Как вы пришли к этому пониманию?

- Однажды мне задали вопрос: спрашивал ли я детей о том, чего они хотят? Я ответил: ну, по-моему, понятно, что им надо, - еда, крыша над головой, безопасное место для сна и образование. Друг, который начал работать со мной, сказал: "Мне кажется, будет хорошо, если мы спросим об этом детей". И мы стали спрашивать детей о том, чего они хотят. К тому времени мы уже работали в нескольких странах.

Как-то я посетил детдом в Беларуси. В огромном ужасном здании жили подростки. Одна из девочек показывала мне его. Когда мы осмотрели все, я сказал: "У вас есть крыша над головой, еда, одежда, место для сна, и ты учишься. Что бы еще ты хотела?" Она посмотрела на меня с недоумением, как будто я не понимал очевидных вещей, и сказала: "Семью".

После этого я был в Судане. Однажды мы ходили по городу вечером и разговаривали с детьми на улице. Я спросил маленького мальчика, кем бы он хотел стать, когда вырастет. Он ответил - врачом. Но как он может стать врачом, если он живет на улице, ему негде спать, и если он заболеет, ему никто не поможет?

- А сейчас, пока ты не вырос, чего бы ты хотел? - спросил я.

- Я хочу настоящий дом, семью.

- А что означает для тебя дом, семья?

- Любовь, - ответил малыш, и это меня действительно зацепило.

После этого мы осознали, что даже в самом прекрасном детдоме ребенок никогда не получит ту безусловную любовь, которая лежит в основе здоровой семьи. И когда он выйдет из интерната, у него не будет дома, и ему некуда будет вернуться. Многие подростки, с которыми я тогда встречался, теперь уже взрослые. Их жизнь не сложилась. Они не смогли нормально построить семьи, потому что не знали - как. Тогда мы поняли: детей надо вытащить из детдомов и дать им семью.

Это началось с Румынии. Приехав туда впервые, мы попали в детдом, где было 60 малышей. Закутанные в одеяло, они сидели в своих кроватках и раскачивались. Эта картина, запах и звуки… вернее, их отсутствие, потому что дети не плакали, так их приучили... Чтобы они не царапали себя, им надевали рукавички. А тем, кто сильно бился головой, - даже специальные шлемы.

Мы решили, что должны сделать все возможное и невозможное, чтобы забрать этих детей из детдома. Купили шесть домов и открыли шесть ДДСТ - по 10 детей в каждый дом. Постарались выяснить, есть ли у них какие-то родственники. Потому что 90% детей, находящихся в интернатах, на самом деле - не полные сироты. В первую очередь мы попытались восстановить родственные связи там, где это было возможно.

Как раз тогда, когда мы начали этим заниматься, нам позвонила госпожа Довженко, и мы приехали в Украину. Познакомились в том числе и с нынешним региональным директором "Надежда и жилье для детей" Галиной Постолюк. Уже тогда, в 1998 году, было понимание, что система - неправильная, и большое желание что-то изменить.

Я посетил несколько детдомов, они были в жутком состоянии. В то время мы еще не начали деинституализацию, но поняли, что по крайней мере можем сделать первый шаг - построить ДДСТ, чтобы какое-то количество детей вышли из институций. На сегодня мы построили (купили/отремонтировали) 65 ДДСТ по всей Украине.

В первый год построили шесть домов. Но, к сожалению, когда мы забирали пять детей, в интернате появлялось пять новых. Директора интернатов заинтересованы в большем количестве детей - финансирование будет больше. Поэтому самое трудное для нас - работа с директорами и сотрудниками интернатов, которые боятся потерять работу. Но с тех пор как мы осознали, что "любовь" - это основное слово и действие, которое мы хотим дать, это помогало нам развивать направления и делать новые шаги.

Потом основали первый Центр матери и ребенка в Херсоне, а позднее - в Фастове. Мы поняли, что многие молодые девушки, оставшись без поддержки, бросают своих детей в роддомах. Поэтому работу начали оттуда - с подготовки персонала, чтобы таких девушек замечали и отправляли к нам.

В какой-то момент мы поняли, что в таких странах, как Украина, бюджеты на медицину и образование - раздельные, каждый сам по себе. Но когда семья находится в состоянии кризиса, ей сложно решать свои проблемы, посещая все службы. Наш вывод был таким: важно построить хотя бы один центр, где представители всех этих служб будут находиться в одном помещении. В стране много кризисных семей, в том числе из-за высокого уровня безработицы и низкого уровня жизни. Мужчины (а порой и женщины) спиваются, семьи распадаются. И часто самым легким выходом оказывается отдать детей в интернат. Мы хотели сделать все возможное, чтобы избежать этого. Так, на месте бывших интернатов появился Макаровский районный центр социальной поддержки детей и семей в Киевской области, а потом - и в Днепропетровской.

- В последний раз вы были в Украине в 2011 году. Что увидели сейчас?

- В этот раз я посетил Центр матери и ребенка в Фастове. Если вы хотите поднять себе настроение и получить порцию оптимизма, вам обязательно нужно там побывать. С тех пор, как мы его открыли, через него прошли 267 матерей и 350 детей; 90% мам вышли оттуда со своими детьми, и лишь около 10% (23 случая) оказались не в состоянии заботиться о своем ребенке.

Центр рассчитан на 17 матерей с малышами. Я поговорил со всеми мамами, которые там были. Спросил, что бы они делали, если бы не было центра. Все единодушно сказали, что не могут себе этого представить. Все они хотят сохранить ребенка, жить с ним вместе.

Также я посетил два ДДСТ, которым мы в самом начале предоставили дома. С тех пор прошло много лет, те дети уже выросли, создали семьи. Но они возвращаются, у них прекрасные семейные отношения с родителями. Как и у новых детей. Пока мы общались, они подходили к родителям, чтобы обнять, посидеть рядышком. Это замечательно. Там есть жизнь. И там есть любовь.

Очень печальный для нас факт, что на сегодняшний день детей в интернатах больше, чем 20 лет назад, когда мы только приехали в Украину. Это очень плохо, когда дети находятся в интернатах. Система должна измениться. Глобальная статистика говорит, что 10% детей, выходя из интернатов, заканчивают жизнь самоубийством; 80% встают на преступный путь, воруют, занимаются проституцией. Все это отражается на обществе негативно. А кроме того, стоит больших денег государству: выходя из одного учреждения, эти дети часто попадают в другое, в тюрьму, где государство вновь вынуждено их содержать. У этих детей практически нет шансов, лишь около 10% из них все-таки удается состояться и жить нормальной жизнью.

Да и строительство новых детдомов, и содержание в них детей обходятся значительно дороже, чем усилия по помощи и поддержке семьи в трудные для нее времена.

Самая большая проблема - поменять менталитет властей, поскольку все равно все идет сверху донизу. Чтобы они понимали - система неправильная. Но чтобы поменять ее, тоже требуются огромные усилия. Сначала нужно обучить/переобучить людей, работающих в этой системе. Объяснить им слово "деинституализация" - что на самом деле оно обозначает - и научить, как проводить этот процесс.

- Хотя любая власть всегда заявляет, что дети - в приоритете, на деле они - всегда в конце списка. А особенно во время войны, которая в Украине идет пятый год…

- Всегда можно найти оправдания. Всегда можно отодвинуть детей в сторону, ведь их никто не спрашивает, к ним никто не прислушивается. Но те, кто не вкладывает в детей, не вкладывает в будущее.

- В предпраздничные дни волонтеры начинают собирать подарки в детдома. Что вы об этом думаете?

- Хорошо, что хоть на праздники этих детей побалуют. Ты подарил им мишку, поздравил с праздником, и тебе полегчало. Но жизнь ребенка от этого не изменится.

Расскажу историю. Как-то я посещал один ужасный интернат, где находились 180 детей, в основном с особыми потребностями. Огромное старое здание. Мы получили одобрение от правительства на закрытие этого интерната. Естественно, директор и персонал были очень недовольны.

Я говорил с директором интерната, крупной серьезной женщиной за большим столом, которая без конца пила кофе и курила, и вдруг в дверь постучал мужчина. Как оказалось, представитель маленькой благотворительной организации из Норвегии. "Мы собрали 60 тысяч фунтов, и хотим поставить в интернате новые окна, потому что зимой здесь очень холодно, - сказал он. - А вы что делаете?" Я ответил: "А мы собираемся закрыть это учреждение. Через полтора года здесь не будет ни одного ребенка". Он посмотрел на меня и сказал: "Это нереально". Я ответил, что мы сделаем все, чтобы это случилось. И в конце концов мужчина отдал нам 60 тысяч фунтов, чтобы помочь закрыть интернат.

Люди, имеющие деньги, думают: надо покрасить стены, отремонтировать здание, купить детям игрушки. Но это не важно. Единственное, что изменит жизнь этих детей, - это любовь.

* * *

"Наша организация работает в Украине с 1998 года, - рассказывает региональный директор БО "Надежда и жилье" Галина Постолюк.-Основное финансирование - благотворительные пожертвования граждан и организаций Великобритании, за 20 лет перечисливших в Украину около четырех миллионов фунтов стерлингов.

Сначала мы не верили, что какая-то международная организация будет вкладывать в новые модели защиты детей, поддержки семей, в обучение специалистов. Деятельность начали с реализации проекта по развитию ДДСТ. В то время всех родителей-воспитателей я была готова поставить на пьедестал. Платили им мизер, они еле выживали, но тем не менее готовы были брать детей в свою семью и помогать им.

Мы искали семьи, ехали туда, где они живут. Собирали информацию о них, где только возможно. Бывало, что и ошибались. Но никогда не замалчивали такие случаи. Например, в одной семье, как выяснилось, практиковалось физическое насилие. Когда мы узнали об этой ситуации, то довели дело до суда, и отец сел в тюрьму.

Постепенно первоначальный романтизм уходил. Мы начали видеть проблему со всех сторон. Сначала казалось, что мы заберем всех детей из интернатов, и на это уйдет не так много времени. Помню, была уверена, что те, кто бросает своих детей, - однозначно плохие люди. Ведь я видела, как дети страдают в интернатах. Потом пришло понимание, что не все те семьи, из которых дети попадают в интернат, плохие. Иногда им нужно своевременно оказать помощь, и дети останутся в семье. Приблизительно в 50% самых тяжелых случаев семье удается помочь.

С 2002 года мы начали программу, направленную на предупреждение отказа матерей от новорожденных в роддомах. Мы были первой организацией, которая исследовала эту проблему в Украине. Работать начали в Херсоне, на базе детской больницы и роддомов. Оказалось, что в половине случаев отказ можно было предупредить, оказав маме помощь. Стали внедрять консультпункты в роддомах и женских консультациях, куда приходили специалисты. Это сработало. Если в 2003-м было 2500 отказов в роддомах, то через пять лет - до 800 (сейчас, увы, цифра снова увеличилась).

Для женщин и молодых девушек, которым нужна была более длительная поддержка, мы создали модель центров матери и ребенка - в Херсоне (2003 г.) и Фастове (2005 г.).

Потом мы работали над тем, чтобы изменить законодательство, создать регуляторную базу, положение, содержание услуг в таких центрах, над подготовкой специалистов. Все инициативы у нас создавались на областном уровне. Сейчас это программа, реализуемая на государственном уровне. В разных областях Украины уже созданы 17 таких центров.

20-летие - повод подвести итоги не только в деятельности организации, но и в сфере в целом. Хорошее в том, что общество стало осознаннее и добрее. Раньше многие даже не задумывались о том, что детям в интернате плохо. Сейчас в эту тему вовлекается все больше людей. Их помощь не всегда правильна, но по крайней мере есть такое желание. Конфеты на праздники в интернаты остаются, но появляется и что-то другое.

Тема поднялась на национальный уровень. Комплексно, хотя пока только декларативно, на свет вытащены и объявлены все проблемы в детской сфере, то, что должно быть, в том числе инклюзивное образование, качество семейных форм воспитания, профилактика. Мы уже понимаем, что нужно что-то делать. Но еще не доросли до того, чтобы видеть целостную картину. Пока выдергиваются отдельные направления, на которые появляются деньги. И каждое ведомство выдергивает их в отрыве от других. Поэтому движения и прогресса нет. Я бы назвала это стагнацией. Профессиональные компетенции государственного аппарата слабы как никогда. В кабинетах рисуются какие-то оторванные от жизни концепции.

Я обеспокоена семейными формами воспитания. С одной стороны, желающих стать родителями-воспитателями меньше. С другой - снижается качество таких семей. 50% детей, находящихся в семейных формах воспитания, нуждаются в специализированной поддержке, и родители не могут с этим справиться самостоятельно. Но нормальная система профессиональной поддержки за это время не построена. На высшем уровне нет понимания, что это очень важная сфера. Дети используются лишь как элемент, чтобы приукрасить какую-то реформу. Нормативно-правовая база принимается ситуативно, под сегодня. Есть проблема сейчас и здесь? Давайте примем изменения в закон. Появляется следующая, принимают что-то еще. Но никто не пытается нарисовать, как эта система должна работать. Хотя бы провести аудит того, что сделано за эти годы, в том числе принятых законов, и каков коэффициент полезного действия. Хотелось бы больше системности. Хаотичные движения все эти годы отбрасывали нас назад.

Зато общественных организаций, которые по-настоящему, творчески начали заниматься детской темой на практике, стало больше. И это очень вдохновляет".