ЗНАКИ НА КАРТЕ ЖИЗНИ

«Жизнь моя - кинематограф, черно-белое кино...» В сердце каждого из нас, собрав, в странном монтаже эпохи кадры лет, живет такой единственный неповторимый фильм.

«Бригантина поднимает паруса»... Как и многие вокруг, юный Исаак увлекался романтикой литературы, и, наверное, не зря, поскольку и сейчас его влечет слово. Занимался в литературном кружке, сочинял рассказы, подготовил и прочел доклад о творчестве Эдуарда Багрицкого. В сороковом семнадцатилетний выпускник 44-ой киевской школы И.Трахтенберг поступил на филологический факультет Киевского университета. Но программа была далека от творчества, уйма предметов казалась ему отвлеченной, и летом сорок первого, перед самой войной, он перевелся в медицинский институт, снова на первый курс... Почему так поступил? В их роду не было врачей. Однако в важности твердой профессии юношу, видимо, убедил пример отца, инженера-механика, труженика и доброго человека.

Грянула война. Разве забудется то лето? Вместе с товарищами Исаак денно и нощно строит оборонительные сооружения вокруг города. Они перевернули горы земли. Медаль «За оборону Киева», напоминающая о тех лихорадочных днях и том порыве, быть может, самая дорогая среди отличий ученого. Увы, спокойствие призрачно, весь этот беспримерный труд, ряды траншей, надолбов, дзотов окажутся ненужными... И вот директору медицинского института Льву Ивановичу Медведю буквально чудом удается спасти и сохранить старейшее учебное заведение. Факультеты и кафедры, частично пешком эвакуируются поначалу в Харьков, а затем в Челябинск. Профессор Михаил Сергеевич Спиров, знаменитый анатом, бережно сохраняет дорожный мешок с редкими морфологическими препаратами и доставляет его на Урал... Прославленная когорта профессуры снова начинает учебный процесс...

Челябинск... Здесь проходят военные зимы, проводы тех, кто старше, на фронт - они уходят зауряд-врачами. Упорные многочасовые занятия до глубокой ночи и непрерывные мобилизации - на стройки оборонных заводов, уборку урожая, расчистку железнодорожного полотна в дни и ночи метелей, чтобы на Запад прошли эшелоны с танками. В юном Трахтенберге умудренный Медведь (эту неординарную личность упоминает в мемуарах Н.Хрущов) как-то сразу усмотрел надежного помощника, и тот возглавил студенческий профком, своеобразный штаб молодежного быта. А в 1944-м, после возвращения института в Киев, отправился с мандатом вуза в первую ответственную командировку - отгрузить из Магнитогорска для студенческого общежития четыреста металлических кроватей. С заданием он справился, и, наверное, иное из этого оборудования до сих пор используется в бывшем институтском очаге студенческого жилья на Трехсвятительской, а тогда - Жертв Революции.

В 1946-м И.Трахтенберг получил звание врача. Он окончил лечебный факультет, и перед ним расстилался заманчивый выбор - пойти по пути знаменитых интернистов, И.Стражеско или М.Губергрица, В.Маньковского или Ф.Удинцева. Какой солдат не желает стать генералом? И вдруг обладатель диплома с отличием совершает странный поступок - он предпочитает неблагодарную во всех отношениях, в сравнении с карьерой терапевта или невролога, стезю гигиениста, вечные, далекие от романтики и заметного успеха хлопоты предупреждения болезней. Судьбоносные решения - тайны их велики... Но все же у побуждений есть корни. Крутой поворот предопределил пример лекторов-гигиенистов, прежде всего выдающихся специалистов Петра Ивановича Баранника и Александра Никитовича Марзеева, увлеченно читавших в Челябинске и Киеве общественную гигиену, зримое влияние научных увлечений Льва Ивановича Медведя, не оставившего в круговерти обязанностей проблемы профессиональной гигиены труда и, в частности, профилактической токсикологии, обаяние Гайка Хачатуровича Шахбазяна и не в последнюю очередь научное досье Константина Добровольского. Ведь скромный исследователь, переживший оккупацию Киева, был учеником великого Ф.Эрисмана, наследие которого - гигиена как созидательная наука - неоценимый вклад в медицину будущего. Акценты пока неведомых направлений звучали не зря. Широкий круг профилактических проблем еще необозримое время будет актуальным...

Долго ли коротко ли, но пойдя наперекор течению, Трахтенберг сдал необходимые экзамены и был зачислен в аспирантуру при кафедре гигиены труда. Итак - выбор сделан! Прощай, непосредственная лечебная нива... В

1950-м он защитил кандидатскую, а в 1964-м - докторскую диссертации, с непонятным иным длительным разрывом. Между тем, не это ли свидетельство упорного труда, высокой ответственности перед самим собою? Обе они посвящены медицинским и гигиеническим аспектам влияния ртути и ее соединений на человека и среду его обитания, однако теперь, в результате почти двадцати лет работы, это было совсем новое научное видение... В частности, Исаак Михайлович фактически первым широко раскрыл скрытые опасности микромеркуриализма, паталогического влияния малых доз «живого серебра». Фактически это был современный научный щит против как выраженных, так и скрытых ртутных отравлений и код ко многим загадкам медицины. Ведь проявление микромеркуриализма как интоксикации - это десятки сложных своеобразных симптомов. И вот они стали ясны.

...Отдельно стоящее белое здание в глубине территории Института медицины труда, по

ул.Саксаганского 75. Изоляция постройки не случайна - здесь постоянно имеют дело с токсическими веществами... Я поднимаюсь на второй этаж и вхожу в прохладную, как бы отгороженную от мира, рабочую обитель Исаака Михайловича. В этих непритязательных стенах расположено широко известное в научном мире подразделение предупреждения профессиональных интоксикаций - лаборатория промышленной токсикологии и гигиены труда при использовании химических веществ. Институт, приближающийся к своему семидесятилетию, уже много лет возглавляет академик Юрий Ильич Кундиев, а уникальную лабораторию организовал и уже свыше четверти века руководит ею заслуженный деятель науки и техники Украины Исаак Михайлович Трахтенберг.

Гравюра, встречающая вас на лестнице и переносящая в восемнадцатый век, как бы говорит об этических привязанностях хозяина - это изображение провозвестника изучения и лечения профессиональных заболеваний одного из первых врачей-гуманистов Бернардино Рамаццини. Над шкафами с книгами несколько портретов, побуждающих задуматься над прошлым и будущим - на вас смотрят классики отечественной медицины Ф.Эрисман и Г.Хлопин и совсем недавние современники, учителя «пленника токсикологии» - профессора А.Черкес, А.Лазарев, Н.Правдин. А сам создатель лаборатории всегда погружен в труды. Именно тут, невдалеке от шума городского, сложились его монографии - «Методы изучения хронического действия химических и биологических загрязнителей», «Проблемы нормы в токсикологии», «Тяжелые металлы: гигиенические и экологические аспекты», «Ртуть и ее соединения в окружающей среде». Конечно, это не бестселлеры, но очень нужные для практики издания. Некоторые работы переизданы в переводе в Китае, Польше, Швеции, а книга о ртути удостоена, в числе первых номинаций, академической премии президиума АМН Украины. Профилактическая токсикология и медицинская экология - две новые интегральные дисциплины в русле гигиенической науки, вместе с рядом других ученых-единомышленников, в значительной мере инициировал И.Трахтенберг.

Думающий поймет... И все же небольшой комментарий необходим. Так получилось, что именно здесь, в тихих комнатах нашли продолжение и отзвук ртутные тревоги, впервые уловленные и проанализированные академиком Л.Медведем. Ведь ртутная экспансия - примета наших дней. А потом в поле зрения Исаака Михайловича попал весь спектр тяжелых металлов, незримо, но жестко, особенно на фоне Чернобыля, атакующих нас - свинец, кадмий, хром, марганец, цинк. Защищая от их воздействия производственную среду и атмосферу, мы охраняем здоровье человека - таково кредо лаборатории и института. Следовательно, крайне актуальны константы биологической нормы и гигиенические нормативы, умение предвидеть, почему безопасное становится вдруг опасным. На страну обрушились «химические болезни», часть из которых - бесспорный результат экологических стрессов, а из 68 городов СНГ, характеризующихся критическим уровнем химических загрязнений, каждый пятый - город Украины. Не учитывать в такой обстановке квоты экологических и промышленных интоксикаций - и лицемерие, и ошибка... И вот, вопреки кризису возникает журнал «Современные проблемы токсикологии». Совсем недавно вышел его первый номер. Вместе с рядом других ученых у его истоков стоит и И.Трахтенберг.

Таблицы, методики, теоретические выкладки - атрибуты труда кабинетного ученого. Что же, усилия ума требуют «башни из слоновой кости». Но перед нами и своеобразный горячий цех. Ведь Исаак Михайлович - неизменный эксперт при анализе причин и следствий всех многочисленных промышленных загрязнений и интоксикаций, а также в случаях других экстремальных экологических ситуаций - от драмы Черновцов до угроз Никитовского рудника в Донбассе. Его слово, как правило, является тут решающим.

Казалось бы, для иной натуры этой панорамы научных контрапунктов и вызовов хватило бы с избытком. Когда-то Чехов привел в одном из рассказов выражение «болевая жизнь». Вал химических интоксикаций - это реальные контуры «болевой жизни» общества - и не только в нынешнем, а и в грядущем веке. Конечно же, лаборатория

И.Трахтенберга - не законодательная инстанция. Однако это по его предложению начата промышленная переработка люминесцентных ламп, содержащих ртуть, с целью ее утилизации и обезвреживания, перевооружение лабораторного парка с максимальной заменой ртути и других токсичных элементов на безвредные, внедрение ряда эффективных средств индивидуальной профилактики химических отравлений, в том числе антидотов и энтеросорбентов. Чтобы оградить жизни...

Я перелистываю публикации Исаака Михайловича, написанные преимущественно для двух особенно любимых им изданий - московской «Медицинской газеты» и киевского «Зеркала недели»: «Приметы смутного времени (или каждый век имеет свое средневековье)»... «Кому угрожают болезни цивилизации»... «Ядовиты ли яды?»... «Общественное здоровье на хозрасчете?»... «Прокрустово ложе науки»... «Академомания»... «Будь проклят тот, кто позабыть посмеет»... Сами эти заголовки говорят об интересах и позиции автора.

«Будь проклят тот, кто позабыть посмеет..» Этой строкой из стихотворения Мыколы Бажана о трагедии Бабьего Яра Исаак Михайлович озаглавил свои раздумья в связи с 55-летием, прошедшим от тех горьких дней. И опять-таки это был взгляд не только в прошлое, а и в будущее. Ссылаясь на факты, автор подчеркивал: нельзя оставаться равнодушным, если семена расизма вдруг дают всходы... Понятно, спокойнее не замечать их, но тогда надо заставить замолчать совесть. ...О, это вечно - делай, что должно.

И, наконец, притяжения сердца, друзья Исаака Михайловича - известные медики Владимир Фролькис и Никита Маньковский, художники Даниил Лидер и Эрнест Катков, кинорежиссеры покойный Сергей Параджанов и Роман Балаян. Как реликвия, хранятся в доме письма Аркадия Райкина...

Это, в сущности, отдельные новеллы. Например, с Параджановым Трахтенберг много лет поддерживал дружеские отношения, бывал у него, всегда поражался калейдоскопу колоритного общества - поклонников всяческих искусств.

...Встречи имели достаточно драматичное продолжение. В 1972 году И.Трахтенберга неожиданно вызвали повесткой в Генеральную прокуратуру, к следователю по особо важным делам.

- Вы знаете, почему мы вас вызвали? - спросил следователь. - Ваш номер телефона мы нашли в записной книжке Параджанова, обвиняемого по статье уголовного кодекса в связях, сформулируем это так, с неблаговидными лицами. Кого вы видели у него в доме? Вы ведь бывали там...

- Кого я встречал у Параджанова? Людей весьма достойных и интересных. Скульптора Николая Рапая и художника Георгия Якутовича... Балерину Ирину Калиновскую... Актера Ивана Миколайчука... Поэта Ивана Драча...

Недовольный ответами и последующими «показаниями» в защиту Параджанова, следователь занес все это в протокол. Разговор был тяжелым и долгим...

И еще эпизод. В мае нынешнего года Трахтенберг участвовал в международном научном форуме по фармакологии, проходившем в Мюнхене. Он знал, что в один из этих дней в городке Бадуэнхаузен на другом краю Германии должен быть прооперирован по поводу болезни сердца Николай Михайлович Амосов. Как он там?.. И вот по просьбе Исаака Михайловича, его знакомая переводчица Хайди Вальтершпиль какими-то своими способами раздобывает номер телефона клиники, а затем и палаты. Трахтенберг был первым, кто своим успокаивающим тоном подбодрил старшего друга после тяжелой операции. А затем позвонил в Киев, сообщив, что говорил с Николаем Михайловичем и что все прошло благополучно. Простая миссия доброты... Но разве это так мало?

Жизнь прожить - не поле перейти. В домашнем кабинете Исаака Михайловича, в доме по переулку Ивана Марьяненко, я все всматриваюсь в венок картин и фотографий, любовно окаймленных изящными рамками. «Дом Турбиных», нарисованный по заказу профессора медицины... Фотоснимок отца, на которого разительно похож Владимир, сын Исаака Михайловича, талантливый врач-кардиолог. Володя еще маленький, которого нежно обнял Лев Медведь, его дед. Судьба соединила пути учителя и ученика. Ведь спутница трудов и дней Исаака Михайловича, доктор Елена Львовна Медведь - дочь легендарного ученого.

Пять десятилетий в медицине... Формулы и расчеты, входящие в рукотворный свиток здоровья народа... Забота о других как вечный императив, как свойство натуры... Всего одна жизнь, звучащая, словно романс о былом, настоящем и будущем. Если всмотреться в нее неравнодушными глазами.

Редакция «Зеркала недели» горячо поздравляет Исаака Михайловича Трахтенберга - нашего активного и всегда желанного автора и дорогого друга зеркалонедельцев с 75-процентным выполнением жизненного плана! Желаем при крепком здоровье не только полностью выполнить, но и значительно перевыполнить все намеченное!