В ИНСТИТУТ НЕ ВОЗВРАТИЛСЯ

За последние годы из учреждений Национальной академии наук Украины уехали за рубеж более тысячи ведущих ученых. Но, увы, еще не вечер...

В 1997 году на «временную работу» за границу отбыло 530 сотрудников учреждений Национальной академии. Среди них 100 докторов и 320 кандидатов наук. На постоянное жительство за границу выехало 62 человека, в том числе 8 докторов и 25 кандидатов наук.

Т ри года назад эмигри-

ровал мой близкий то-

варищ - 57-летний доктор наук. Он собирался в Соединенные Штаты без особого энтузиазма, трезво представляя себе, что его - немолодого уже человека - в американских научных учреждениях не особенно ждут. И все же в душе на что-то надеялся. Во-первых, он превосходно владеет английским. Во-вторых, незадолго до этого восемь месяцев работал в одном из калифорнийских университетов и американские коллеги обещали посодействовать в трудоустройстве.

Что же заставило ученого, горячо любящего свою работу, гордящегося высоким научным авторитетом академического института, в котором он заведовал отделом, принять столь тяжкое для себя решение? С наукой в его сердце соперничала лишь любовь к дочери, которая пошла по стопам отца. Вот ради ее будущего семья и подалась за океан. Впрочем, была еще одна существенная причина.

- Понимаешь, - рассказывал он, - в последнее время институт кажется мне чужим. В коридорах холодно и безлюдно, зарплату не выдают месяцами, нового оборудования нет, реактивов не хватает. Наша работа, по-моему, никому не нужна, и когда появится хоть какой-то просвет, не знает никто. А ведь мне уже пятьдесят восьмой…

Из писем моего друга я знаю, что весь первый год он рассылал по различным адресам предложения своих услуг. Но когда дело доходило до его возраста... Не желая существовать на подаяние - вэлфэр, он занялся переводами, поступил гидом-почасовиком в туристическое агентство. И лишь на третий год получил работу, хоть и косвенно, но связанную с его специальностью. Зарплата, по американским меркам, весьма умеренная, но по нашим - он теперь крез. Так и живет, радуясь успехам дочери - а она человек, безусловно, талантливый, - и вспоминая киевские улицы да лица оставшихся дома друзей.

Первая волна эмиграции выплеснула на американский берег молодых, энергичных и честолюбивых младших научных сотрудников. За ними двинулись 50-летние доктора, куда более трезво оценивающие свои перспективы. А дальше в бессрочные заграничные командировки подались даже некоторые академики.

По сведениям, полученным в управлении кадрами НАН, в 1996 году на временную работу за рубеж выехало 478 сотрудников академических учреждений, в том числе 90 докторов и 284 кандидата наук. А на постоянное проживание - 70 человек, в числе которых 14 докторов и 37 кандидатов наук.

Казалось бы, не так уж и много. Но зададимся вопросом: а сколько временно уехавших за границу возвратится назад? Увы! У некоторых командировка скорее всего растянется на всю жизнь. Всеми правдами и неправдами они будут стараться продлить контракт, получить новый грант. А там, глядишь, удастся как-нибудь зацепиться и остаться в стране пребывания навсегда. Такова ситуация с «командированными» на самом деле.

Теперь, учитывая данное обстоятельство, посмотрим на цифры за минувший год. Всего выехало за рубеж на временную работу 530 сотрудников НАН (100 докторов и 320 кандидатов наук), эмигрировало 62 человека, в том числе 8 докторов и 25 кандидатов наук. Институт материаловедения командировал неизвестно на какой срок двух докторов (о кандидатах и неостепененных МНС речь не идет - они из научных учреждений уезжают, что называется, пачками). Физико-технический институт низких температур - двух докторов (на четыре года в Швецию и на три - в США) и одного академика - заместителя директора Леонида Пастура, уехавшего во Францию. Из Института ядерных исследований два доктора наук эмигрировали в Швецию и США. В Соединенные Штаты отбыл «на постоянное жительство» доктор наук из Института гидромеханики, а в Германию - из Института механики. Два доктора наук из Института биохимии уже более года трудятся в США, трое их коллег из Института радиофизики и электроники - в США и Турции и т.д. и т.п. Этот список мог бы занять не одну страницу.

Как ни печально, за границу уезжают и научные «генералы». Уже шесть лет трудится за океаном бывший директор Института биохимии академик Валерий Лишко. Четыре года работает за рубежом академик-секретарь Отделения общей биологии, директор Института клеточной биологии и генетической инженерии, академик Юрий Глеба.

Таковы реалии сегодняшней жизни наших ученых. Конечно же, запретами, какими-либо искусственными препятствиями делу не помочь. Это, слава Богу, сегодня уже понимают все. Но вести себя так, будто ничего не происходит, просто преступно. Слишком дорого может обойтись подобное безразличие и науке, и стране в целом. Но волнует ли продолжающаяся утечка мозгов власть имущих - б-о-о-льшой вопрос.

Мне могут возразить: а стоит ли делать трагедию из переездов ученых? Кому в США, Англии или, скажем, Германии придет в голову беспокоиться о том, что американские исследователи работают в Японии, а немецкие перебираются во Францию или Италию? Никому! Но ведь в нашем-то случае миграция напоминает улицу с односторонним движением. По ней едут только «туда». И это объективно отражает положение, сложившееся в стране.

Давайте сразу расставим все точки над «і». Сотрудники академических институтов, перебравшиеся на постоянное жительство в Америку или Германию, - вовсе не шкурники и не изменники. Они просто хотят жить и работать в нормальных, человеческих условиях. Кто за это в них бросит камень? Хотя еще лет десять назад на ученого, решившего эмигрировать, обрушился бы шквал обвинений. Впрочем, и сейчас нет-нет да услышишь, что подобные люди - «предатели украинской науки».

- Такую точку зрения я бы назвал идеологическим атавизмом, - говорит вице-президент Национальной академии наук академик Платон Костюк. - Из нашего института за последние годы уехало за рубеж немало сотрудников, но я в своем отношении к ним никогда не руководствовался чувствами обиды или досады, а уж тем более желанием отомстить. Естественно, как директор института я не могу испытывать особой радости, когда молодой, энергичный и талантливый кандидат наук сообщает, что собирается, скажем, на два года отбыть в Соединенные Штаты. Тем не менее в подобных случаях обычно ему говорю: попробуй, поработай за границей - желаю успеха, но помни, что мы всегда готовы принять тебя назад. И если зарубежные научные учреждения или фирмы запрашивают на кого-то из наших сотрудников характеристику, мой отзыв бывает самым благожелательным.

Об эмиграции и длительных командировках за границу мы с Платоном Григорьевичем уже беседовали два года назад. Тогда (как, впрочем, и сейчас) Институт физиологии имени Богомольца, который он возглавляет, был в числе лидеров по количеству ученых, работающих в близком и - главным образом - дальнем зарубежье. Но за это, понятно, ни в коей мере нельзя упрекнуть директора. Наоборот, спрос на сотрудников института - убедительное свидетельство высокой международной репутации.

По мнению академика Костюка, процесс, начавшийся несколько лет назад, к великому сожалению, не замедляется. Украину продолжают покидать и ученые с именем, и (в гораздо большем количестве) талантливая, перспективная молодежь. Уезжают самые работоспособные и энергичные. Безынициативные и бездарные на Западе не нужны. По словам моего собеседника, за последнее время его институт потерял свыше трети научного состава. И это неудивительно: заниматься наукой в нашей стране с каждым годом становится все труднее. Тем не менее Платон Григорьевич остается оптимистом. Я не считаю, что большинство уехавших за рубеж сотрудников института отбыло насовсем, утверждает он. Навсегда останутся за рубежом единицы. Остальные рано или поздно возвратятся на родину.

Дело в том, что положение наших молодых ученых в западных странах весьма непростое. Допустим, один из них получил грант на два или три года. Сначала все кажется ему интересным и удивительным - открывается новый мир, возможности не ограничены. И главное нет никаких проблем: ты заказал какой-либо прибор или новые реактивы - все это завтра положат тебе на стол. Но проходят два-три года. Что дальше? Можно, проявив большую настойчивость, добиться еще одного гранта. А потом? Положение такого человека становится все сложнее. Найти какую-то постоянную, серьезную работу чрезвычайно сложно и удается очень немногим. Когда же вам переваливает за 40, это становится еще более трудным.

У многих, проживших за границей больше пяти лет, по мнению академика Костюка, настроение уже совсем не то, каким оно было в первые два года. Ведь если у человека есть честолюбие, он стремится возглавить какое-то направление, иметь свою группу и т.д. Увы, для выходцев из стран СНГ, за некоторым исключением, это на Западе нереально.

Поэтому те, кто умнее, не порывают связь со своими институтами и раз-два в год приезжают домой. А главное - сохраняют место и должность. И когда энтузиазм первых лет начинает иссякать, многие возвращаются в Украину. Мы их принимаем без всяких предубеждений, подчеркивает Платон Григорьевич, без чувства обиды или злорадства. И часто они привозят «оттуда» оригинальные методики, новую технику исследований. Тем не менее, здесь со своим собеседником в чем-то я не согласен. Боюсь, относительно количества тех 35-45-летних научных сотрудников из различных академических учреждений, которые, по его мнению, через несколько лет возвратятся в Украину, академик Костюк излишне оптимистичен. Мне рассказывали о молодых ученых, которые делают все возможное и невозможное, чтобы остаться за рубежом - женятся, меняют профессию, уезжают в ЮАР и другие далекие страны, живут на Западе нелегально. И дело не только в бедственном материальном положении украинской науки и неритмично выплачиваемой мизерной зарплате, которой не хватает даже на пропитание. К слову заметить, сам мой собеседник - ученый с мировым именем, директор ведущего института, академик, вице-президент НАН - зарабатывает в несколько раз меньше нью-йоркского таксиста. Главное, с их точки зрения, - в нашей стране нет перспективы. Здесь, считают они, вы не можете быть уверенным в своем завтрашнем дне, в том, что сможете заниматься наукой. А ведь именно 35-45-летние - наша главная потеря. Количество уехавших «генералов» от науки очень невелико. За границей и своих маститых хоть отбавляй. Чтобы получить там институт либо большую лабораторию, ученому из СНГ нужно быть о семи пядей во лбу. А нобелевские лауреаты у нас в академических институтах, насколько мне известно, пока не работают...

Когда же уменьшится, а то и вовсе прекратится отток за рубеж наших ученых? Сегодня, по словам академика Костюка, предсказать это не сможет никто. Ибо данный процесс всецело зависит от общего политического и экономического положения Украины. Наука с каждым годом становится все дороже. Затраты на исследования в развитых странах непрерывно растут. А у нас недавно было принято совершенно потрясающее по своей глубине постановление: средства, которые выделяются Национальной академии, она вправе расходовать... только на зарплату. Спрашивается, за какие же научные подвиги ее платить? По существу получается, что НАН превращается в собес.

- Часть необходимых средств мы получаем от зарубежных организаций - в виде грантов, - говорит Платон Григорьевич. - Но посмотрим правде в глаза: их выделяют главным образом за счет старого багажа. Многие украинские ученые действительно работали на высоком мировом уровне. Но если эта планка с каждым годом будет устанавливаться все ниже и ниже, давать гранты нам прекратят.

Очевидно, существует лишь одно кардинальное средство сделать так, чтобы поездки сотрудников академических учреждений за границу - на «временную работу» - не превращались в командировки на всю жизнь. Нужно создать такие условия, при которых ученые предпочли бы остаться дома. Но для этого совершенно недостаточно тех мер, которые сейчас предпринимают. Здесь необходимы усилия всего общества. Во имя будущего Украины заботу о ее национальной науке следует проявлять сегодня, сейчас. Ведь завтра такие усилия могут уже попросту не понадобиться.