Прекариат: крик "красного петуха"

"Великий Фультон! И великий Уатт! Ваше молодое, не по дням, а по часам растущее дитя в скором времени пожрет кнуты, престолы и короны, а дипломатами и помещиками только закусит, побалуется, как школьник леденцом. То, что начали во Франции Энциклопедисты, то довершит на всей нашей планете ваше колоссальное гениальное дитя. Мое пророчество несомненно.

Молю только многотерпеливого господа умалить малую часть… этого душу раздирающего вопля, вопля своих искренних, простосердечных молителей".

Тарас Шевченко, 27 августа 1857 г.

Эпоха коренных общественных изменений - это не время мечтаний и глубоких снов, ибо, как писал когда-то российский мистик-публицист Алексей Хомяков, "реальность - как петух: когда ты видишь самые сладкие сны, обязательно разбудит тебя своими криками".

Вот и Украине этот петух прокричал два года назад в Крыму, а затем и в Донбассе. И проснулись мы не просто в условиях развязанной Россией "гибридной войны". Произошло то, что предвещал Тарас Шевченко: "І в вогні її, окраденую, збудять". Надо мужественно признать: не будь Украина настолько "окраденою" - не было бы таких ужасных последствий российской агрессии.

Не радует нас и международная ситуация "гибридного мира". Мир почти потерял ориентиры прогресса и уменьшил свою гуманитарную составляющую. Время от времени напоминает о себе "дуга нестабильности" от Северной Кореи до Мали, от Бразилии до Болгарии и от Греции до Occupy Wall Street в США. Напряжение террористических актов пронизало различные общественные системы, формации и цивилизации - в том числе и демократические. Глобальное политическое пробуждение, которое Збигнев Бжезинский предвещал еще пять лет назад, стало в наши дни банальной повседневностью. Конфликты возникают в мире постоянно, и ничего с этим не поделать.

Крик "красного петуха" прозвучал уже и над сонной Европой. После взрывов в Париже и Брюсселе пробудились ото сна не только депутаты Евросоюза и чиновники НАТО. Свой ветер в паруса под лозунгами "антитеррористического интернационала" всячески пытается поймать и Россия. Да вот незадача: заместитель генерального секретаря НАТО Александр Вершбоу категорически отказался пойти на уступки России относительно Крыма, не "купившись" на ее призывы.

Означает ли этот шаг свертывание борьбы с терроризмом? Нет. Но понятие "терроризм" (а таких в мире более ста!), очевидно, нуждается в своем переосмыслении. Сегодня это уже не узконаправленный сегмент опасности, а явление глобального и гибридного статуса. С одной стороны, современный терроризм является инструментом влияния неимоверно богатых людей, которые используют бедных и очень бедных в качестве орудия (Олег Покальчук).

Но так же справедливо и то, что для бедных - это акт отчаяния, когда культ смерти противопоставляется прожорливому золотому тельцу. С этой точки зрения терроризм - лишь внешний симптом недуга.

Глубинные же социальные его проявления исследователи зафиксировали еще два десятилетия назад понятием "прекарность". А носителя этого феномена - "прекариат" - ныне позиционируют как альтернативу пролетариату, как нового могильщика буржуазии.

Прекариат: зияющая социальная пропасть

Считается, что термин "прекариат" ввел в употребление (апеллируя к античности) профессор социологии Мюнхенского университета Ульрих Бек. Понятие происходит от латинского precarious - рискованный, нестабильный, ненадежный, угрожающий. В итоге в общественных науках прекариатом стали называть людей, которым навязана ненадежная, неустойчивая, непостоянная трудовая занятость. Отсюда еще один термин - "прекаритет", что означает юридическое оформление таких неполноценных, с ограничением прав наемного работника, трудовых отношений, которые могут быть прекращены в любое время.

Следовательно, речь идет о проблеме социального неравенства, которая достигла в современном глобализированном мире фантастических масштабов. Английский исследователь Энтони Гидденс в свое время отмечал, что мы живем в несправедливом, немилосердном и высококонкурентном мире. Согласно данным британской благотворительной организации Oxfam (которые не отличаются, кстати, от аналогичных показателей Credit Suisse), благосостояние 1% самых богатых людей на земле - а это около 73 млн чел. - сравнялось с благосостоянием остального человечества. Как сказано в докладе Oxfam, "вместо экономики, которая работает на общее благосостояние для будущих поколений и планеты, мы создали экономику для 1%".

В итоге 50% общемирового богатства принадлежит "элитному" 1% самых богатых людей, еще почти 45% - узкой прослойке довольно зажиточных людей, составляющих всего одну пятую часть населения Земли. А остальное человечество - т.е. 80% населения мира - лишь около 5% глобального благосостояния. Эта зияющая социальная пропасть рано или поздно должна дать о себе знать.

На эти тенденции еще в 1997 г. обратил внимание французский социолог Пьер Бурдье: идет процесс формирования нового суперкласса как "могильщика буржуазии" (говоря терминологией Коммунистического манифеста). И чтобы не было никаких сомнений, Бурдье утверждал, что это не "где-то там", а сейчас, "вот здесь", растет угрожающий общественный феномен: "прекариат везде" - в форме краткосрочной и непостоянной работы, что наполняет жизнь беспокойством и делает ее непредвиденной.

Действительность показала, что исследователь не ошибся. Сегодня в Украине мы уже начинаем забывать, что существуют стабильные общественные классы - пролетариат, крестьянство, интеллигенция, средний класс, предприниматели и финансисты. Все они сейчас страдают от последствий уголовной приватизации, отсутствия правового государства (Джозеф Стиглиц). К тому же даже благосостояние крупных собственников не защищено правом, а преимущественно их местом во властной иерархии государственных структур. О правах трудящихся вспоминают уже с иронией, а благосостояние работающих людей полностью зависит от произвола работодателей. Профсоюзы, вместо того чтобы защищать права трудящихся, исполняют роль разве что декоративных кисточек.

Четвертая промышленная революция

Итак, пришло время признать, что появление прекариата - не очередная идеологическая выдумка. Этот процесс имеет под собой мощный общественно-экономический тренд.

Всемирный экономический форум в Давосе в январе 2016 г. предвестил явление миру "Четвертой промышленной революции", или, другими словами, - "Индустрии 4.0.". Имеется в виду создание на базе отдельных автоматических систем комплексных роботизированных структур. Такие системы могут взаимодействовать друг с другом в режиме реального времени и самонастраиваться. Определяющей чертой Четвертой промышленной революции, судя по всему, станет наращивание интеллектуального уровня промышленных предприятий. Предприятие будущего будет представлять собой кибернетическую систему из механических и электронных компонентов, что даст возможность объединить весь процесс в единое целое. Это похоже на обычную работу на компьютере, к которому подключены разнообразные устройства, и ПК их мгновенно распознает. Система работает по принципу "подключай и выполняй".

Первостепенную роль на "умных предприятиях" будут играть автономные роботы.Прогнозируется, что в течение ближайших двух лет в Германии запустят несколько таких "умных" предприятий, а в последующем десятилетии будет создана сеть инновационных предприятий по всему миру, что сделает выпуск продукции выгодным в странах с высокой заработной платой. Если работа станет дешевой и в собственной стране, то компании свернут свое производство в Китае.

Вместе с тем "Индустрия 4.0" - это могущественный вызов международному сообществу. Четвертая промышленная революция коренным образом изменит цепочку создания добавочной стоимости и вызовет исчезновение целых отраслей.

Проблема "лишних людей"

Описывание социальных последствий этой революции уже вызывает глубокие сомнения: то ли нас лишь предупреждают об опасности социальных взрывов, то ли уже откровенно программируют человечество на фатальное углубление социального неравенства.

Эксперты Всемирного экономического форума отмечают, что распространение "умных" производственных систем неизбежно приведет к увеличению массовой безработицы. Уже до 2020 г. роботы и новые технологии могут оставить без работы 5 млн чел. (созданные новые 2 млн мест не смогут покрыть 7 млн ликвидированных рабочих мест). Самые большие сокращения ожидаются среди офисных и административных работников - за четыре года их количество уменьшится на
4,7 млн. Но все это - только первые ласточки. Как сказал в Давосе генеральный секретарь Международной федерации профсоюзов UNI Global Union Филипп Дженнингс: "Давайте посмотрим на масштабы возникшей перед нами проблемы. У нас уже есть 200 млн чел. безработных, половина рабочей силы в мире живет только на несколько долларов в день и работает в неофициальном секторе. Если к этому прибавить цифровую революцию, с ее влиянием на рабочие места, и все имеющиеся статистические данные, то охватывает паника".

Кроме того, приход "умных" производств сократит доходы от работы. Общество постигнет огромная проблема: дешевые товары, производство которых будет быстро расти благодаря роботизированным линиям, вряд ли будут иметь надлежащий сбыт. Люди, оставшись без работы, скорее всего, не смогут их покупать.

Но это только экономический аспект проблемы. Главное же - возможная социально-политическая реакция людей, выброшенных из процесса жизнедеятельности из-за того, что они не будут представлять интерес для международных корпораций ни в роли производителей, ни в роли потребителей. Вряд ли люди смирятся с такой судьбой.

Прекаризация Украины: зреющие гроздья народного гнева

Нынешняя специфика Украины заключается в том, что увеличение социальной напряженности в нашей стране приглушено агрессией России против нее.

Согласно опросу фонда "Демократические инициативы", в июле 2015 г. 67% украинцев заявили, что не будут участвовать в возможных протестных акциях. Лично участвовать в разнообразных акциях протеста высказали готовность лишь 18% населения. Это самые низкие показатели готовности к протестам за период с мая 2013 г. Хотя факт остается фактом - за последние 24 года ВВП Украины упал на 35%, что и ударило по жизненному уровню населения. Разве что остается надеяться на известный украинский парадокс: протестные настроения не всегда ведут к реальным протестным акциям. И к тому же самыми мощными у нас всегда были акции по политическим мотивам, а не социально-экономическим.

Однако, учитывая фактор "глобального политического пробуждения" и появление нового общественного феномена - класса прекариата, ситуацией не следует пренебрегать. Как справедливо заметил известный историк Ярослав Грицак, "в Украине о прекариате ни одна политическая партия не заботится". Что это - политическая слепота? Неужели будем ждать того момента, когда наступит "абсолютное обнищание пролетариата", о котором писал Карл Маркс, и страна полетит вверх тормашками? В то же время процесс формирования прекариата уже пошел: "Его представители не умирают от голода и холода, но живут хуже тех, у кого есть постоянная работа. Именно ее у них нет, и, судя по всему, не будет. В среднем в течение жизни они меняют 30 работодателей".

Собственно, отмечает Грицак, украинский прекариат "не стоит вне политики - он вне действующей политики". И это несет в себе труднопрогнозируемые риски, поскольку растет безработица среди молодежи. Проблему в определенной степени смягчает (или скрывает?) обучение молодежи в многочисленных университетах иногда довольно сомнительного интеллектуального уровня. А это в будущем может обернуться против самой молодежи: "некачественный продукт дополнительно понижает ее шансы на работу".

"Гибкая" нестабильность

Но в Украине само понятия "прекариат" все еще остается предметом внимания узкого круга интеллектуалов. Средства массовой информации его практически игнорируют, сосредоточивая внимание на перипетиях парламентской борьбы и формировании технического правительства. А отечественная наука между тем находится в полубессознательном состоянии из-за постоянных бюджетных секвестров. Работники науки и образования постепенно скатываются до статуса прекариата, формируя его обнищавший "интеллектуальный сектор".

Мы уже привыкли к тому, что инженеры и ученые становятся промоутерами всевозможных фирм, жители периферии (с высшим образованием и без него) - "челноками", учителя создают сети репетиторства, студенты да и бывшие преподаватели вузов за деньги пишут курсовые и дипломные работы и т.п. Словом, работа приспособилась к рынку и стала "гибкой". Некоторые исследователи прямо-таки воспевают непреодолимую украинскую личность, которая демонстрирует непоколебимую жизнестойкость и пластичность в условиях неформальной занятости.

В то же время нельзя не замечать состояния деградации группы наемных работников, изменения содержания понятия "оплата труда", понижение статуса работника, распространение практики "заемного труда" (аутсорсинга). Все это усиливает психологическую напряженность в обществе. Миллионы людей теряют продолжительную стабильную занятость, фиксированный рабочий день и возможность карьерного роста, право вступать в профсоюзы и заключать коллективный договор.

Несомненно, одним из результатов упомянутой выше "гибкости" станет усиление власти работодателя, заинтересованного и в переходе на краткосрочные трудовые контракты, и в снижении оплаты труда, и в понижении уровня социального страхования.

Прогнозируемая нелегитимность

Больше всего испытывают в Украине влияние прекаризации нелегальные трудовые мигранты, женщины среднего возраста, люди предпенсионного и пенсионного возраста, молодежь без специального образования. Часто они работают в условиях, не соответствующих нормам охраны труда. По расчетам О.Гришновой и Е.Бринцевой, общее количество участников этой социальной группы в Украине за период 2004–2011 гг. насчитывала от 11 до 13 млн чел. Поражает их доля в составе занятого населения страны - от 50,4% в 2007-м до 58,5% - в 2009-м. В связи с сокращением финансирования науки и образования (количество ученых исследователей в Украине с 1991 по 2013 г. сократилась втрое, а последние сокращения еще следует подсчитать) увеличилась эмиграция образованных людей. Свыше 40% опрошенных в возрасте от 18 до 29 лет признают, что готовы выехать из Украины ради хорошо оплачиваемой и перспективной работы.

Угроза потери постоянного рабочего места принуждает человека к унизительному ожиданию денежного вознаграждения за свой труд при отсутствии гарантий его получения.Для старшего поколения, которое еще помнит лозунги "общенародной собственности", особенно мучительными становятся фобии, связанные с ростом уровня материального расслоения. И к тому же это противоречит главному принципу гражданского общества, о котором мы мечтали: равный доступ граждан к материальным и политическим ресурсам. А значит, все это порождает социальную напряженность и беспокойство общества. Теряет легитимность и власть, при которой почти половина собственности находится "в тени".

Источники радикализма

По классификации английского социолога Гая Стэндинга, прекариат во всем мире состоит из трех групп.Первая - это "старый" пролетариат. Пролетарии злые, поскольку не имеют тех благ, которые были у их родителей (яркий пример - Донбасс). Вторая группа - мигранты, меньшинства, женщины и др. наиболее бесправные и уязвимые. И третья - это просвещенная молодежь, те, кто шел в университет или колледж, надеясь, что получит билет в достойную жизнь. В действительности же оказалось, что молодые люди купили лотерейный билет, который почти ничего не гарантирует, но приобрести его стоит все дороже и дороже. Следовательно, миллионы "лишних" в промышленном смысле людей будут нуждаться в выплатах по безработице.

Как показывает опыт, политический класс тех или иных стран часто пытается решить эту проблему переведением ее в конфликт между различными социальными группами или же группами, разделенными другими факторами противостояния. В частности Г.Стэндинг указывает на рост радикальных (в том числе и неофашистских) настроений во многих европейских странах. В Украине, как показывают события 2014–2016 гг., региональные группировки олигархии тоже используют страхи прекариата в своих целях, переводя противостояние в плоскость "периферия против центра" или же "русскоязычные против украиноязычных".

Следовательно, текущий момент придает проблеме прекариата в Украине небывалой актуальности. Она заслуживает дальнейшего изучения. В анализе этого явления уже не обойтись политическими общими фразами о глобальной кризисной ситуации, труднопрогнозируемых шагах в политическом мейнстриме, субъективных ошибках тех или иных лидеров конкретных государств. Следует, наконец, учитывать объективные закономерности общественного развития, о которых еще недавно мы пытались не вспоминать, веря, что "все в наших руках".

Пришло время дать ответ на сакраментальный вопрос: как, благодаря чему и кто выстилает дорожку радикализации мирового политического пробуждения?