Научные аксакалы и последние надежды?

Взглянув на столь неординарные словосочетания, вынесенные в заголовок этой заметки, читатель вправе недоумевать: откуда они и к чему? Поясню — из редакционного текста, предварявшего статью моего коллеги из Национальной академии наук Ярослава Яцкива, опубликованную в «ЗН» (№17, 2005 г.). Что касается содержания самой статьи, то, думается, под ее основными положениями подписались бы многие читатели. Чего нельзя сказать об упоминаемом редакционном комментарии. И это при том, что среди приверженцев газеты значительное место занимают представители науки, ряд из которых, к тому же, периодически выступают на ее страницах. Именно в среде ученых активно обсуждаются аналитические материалы еженедельника по самым насущным проблемам политической и общественной жизни, но, разумеется, в первую очередь публикации, затрагивающие сферу науки, к которой газета, к чести ее, проявляет особое внимание. На этом фоне никак не могу согласиться с тем, что сказано в комментарии относительно диспута на страницах газеты, якобы свидетельствующего о столь глубоком расколе между нашими учеными, что «…вряд ли имеет смысл продолжать дискуссию». Подобное утверждение не только неоправданно, но и, мягко говоря, весьма опрометчиво. Да и согласуется ли оно с непреложным представлением о том, что именно в споре рождается истина?! Напротив, дальнейшая дискуссия крайне необходима, поскольку, в конечном счете, несомненно приведет (и уже приводит) к конкретным и разумным действиям. Но эти действия должны быть многократно взвешены, убедительно аргументированы, тщательно подготовлены. И при этом с обязательным учетом того предшествующего опыта, который себя оправдал и игнорировать который было бы непоправимой ошибкой.

Утверждения, облеченные в радикалистскую форму, которыми пестрят сегодня многие публикации, только уводят нас от существа проблемы. Здесь неуместны выраженный субъективизм вместо убедительных доводов, предвзятость и раздражение вместо суждений, основанных на фактах, собственном опыте, научной компетентности. «Я в ужасе от реального состояния дел…», «…В управлении наукой уже давно никто ничего хорошего не ждет», «В том виде, в котором существует в нашей стране наука, она уже никого удовлетворить не может», «…Еще больше заволновалась целая армия действительных членов отраслевых академий, получающих за звание весьма приличные (как для нашей страны) деньги» (из материалов в «ЗН», №7, 2005).

Хлесткие выражения — ничего не скажешь. Прочитаешь подобное и только диву даешься: что это у нас за наука такая, которая никого не удовлетворяет, но за которую бездельники-ученые получают большие деньги?! Думаю, здесь излишни какие-либо комментарии. Особенно после того, как читатель мог ознакомиться с обстоятельной статьей академика А.Наумовца, недавно опубликованной в газете «День», где объективно рассказано о деятельности НАН и месте украинских ученых в мировом научном сообществе, приведены данные о финансировании науки и ученых на Западе и у нас. Как почитатель «ЗН», искренне сожалею, что столь примечательная статья появилась не на ее страницах, причем, как мне стало известно, отнюдь не по вине автора... Еще замечу, что и в этой статье, и в упомянутой выше публикации академика Я.Яцкива приведены обоснованные конструктивные предложения, подлежащие внимательному анализу. Ряд из них может быть реализован уже сегодня.

Примечательно, например, следующее, столь же безапелляционное, сколь и безосновательное утверждение: «…если (в НАН. — Авт.) какие-то перестроечные изменения действительно готовятся, то все делается в обстановке невероятной таинственности, когда даже действительные члены академии не посвящены в никакие детали». Выглядит сказанное, как и в предыдущем случае, по-журналистски остро, к тому же в данном контексте еще и с некоторым детективным налетом. Но ведь истинное положение дел совсем иное. Возвратившись не так давно в свой рабочий кабинет на Владимирской после временного вынужденного отсутствия, Борис Евгеньевич Патон с присущими ему последовательностью и спокойствием сразу же призвал своих коллег по президиуму к скрупулезному проведению в академических институтах детального анализа положения дел. При этом с учетом всего спектра задач, которые продиктованы сегодняшними реалиями. Среди них — приоритет фундаментальных и прикладных разработок, инновационные проекты, международные контакты, насущные вопросы подготовки молодых научных кадров. Как видим, президент и члены его команды, не ожидая каких-либо указаний, без суеты и популистских призывов в преддверии общего собрания академии приступили к обобщению итогов и накопленного опыта с тем, чтобы определить перспективу и четко распределить основные направления необходимых исследований в рамках конкретных научных коллективов с учетом дискуссии, состоявшейся в печати и на предшествующих форумах ученых и общественности. Сам этот факт — свидетельство того, что обсуждение в печати состояния дел в науке отнюдь не безрезультатно и говорить о том, что «аргументы сторон не являются поводом даже для малейших подвижек» — заведомое искажение очевидных фактов. Равно как и риторическое восклицание о том, что «сейчас последние надежды» возлагается на общее собрание НАНУ.

Хочу опровергнуть еще одно произвольное толкование отношения к преобразованиям в организации науки, фигурирующее в комментарии. Суть его в том, что на сторону преобразований, дескать, встали молодые исследователи и некоторые ученые, плодотворно работающие в науке. А «лагерь оппонентов составили в основном научные аксакалы…». Как подобное выглядит с позиций журналистской да и просто человеческой этики?! Позвольте спросить саркастичного автора пассажа о научных аксакалах, что кроется за этим определением? К слову, с моей точки зрения, к «иерархической характеристике» положения дел в современной науке вряд ли подходит подобная терминология. Речь ведь идет о выдающихся научных интеллектуалах, создателях и лидерах новых научно-технических направлений, а не о неких степенных старейшинах «с белой бородой» (по В.Далю). И как бы отнеслись к сказанному наши почитаемые корифеи, которых, увы, уже нет с нами, но которые столь много сделали для престижа Украины, Николай Амосов и Владимир Фролькис, продемонстрировавшие блистательный пример творческого научного долголетия? А ныне здравствующие ученые, замечательные юбилеи которых отметила украинская научная общественность, — М.Ф.Гулый, Ф.Н.Серков, Д.Ф.Чеботарев, А.П.Пелещук, Н.Б.Маньковский, В.Д.Братусь, Ю.А.Митропольский, П.Г.Костюк? Уверен, что новому поколению исследователей известно высказывание академика Фролькиса о том, что «нет молодых и старых ученых. Есть ученые талантливые и бесталанные, страстные и безучастные, яркие и серые».

А что касается разного отношения к преобразованиям в науке, то здесь размежевание проходит отнюдь не по возрастным границам. В организации науки сегодня, как, вероятно, и в ряде других сфер профессиональной деятельности, есть два взгляда на стратегию совершенствования, преобразований и новаций. С одной стороны — тенденция к безудержному реформированию, игнорированию накопленного опыта, радикальному хирургическому действу, с другой — убежденность в целесообразности продуманных эволюционных изменений и преобразований.

Убежден, что на общем собрании академии найдут отражение вопросы, поднятые на страницах еженедельника при обсуждении судеб науки. Самое главное — чтобы сказанное было услышано не только участниками собрания и широкой общественностью, но и власть предержащими.