НАД КОВЫЛЬНОЮ СТЕПЬЮ ТАБУНАМИ ПРОМЧАЛИСЬ ВЕКА

Степь чем далее, тем становилась прекраснее… Никогда плуг не проходил по неизмеримым волнам диких растений. Одни только кони, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытаптывали их. Ничего в природе не могло быть лучше.

Дикі коні Асканії-Нова

Степ і пісню мою зберегли

Непросто, конечно, в наш космический век представить себе истинную роль лошади в жизни человечества. А ведь когда-то, еще в языческие времена (причем, у разных народов), лошадь почитали как божество плодородия. Отголоски древних обрядов дошли до наших дней — вспомним хотя бы обычай вешать подкову над входом в жилище или на празднике Ивана Купалы украшать белого коня цветами. Всю полноту культа лошади в древности могут передать всего несколько слов приветствия из письма царя Кипра египетскому фараону Аменхотепу: «Желаю здоровья Вам, Вашей семье и Вашим коням».

Как утверждают исследователи, с приручением коня ускорился темп развития цивилизации, на исторической арене появились неведомые доселе племена, коренным образом перестроилось военное дело. Многие века и тысячелетия лошадь двигала вперед цивилизацию, хотя на крутых эволюционных поворотах махина последней чуть не раздавила своими колесами приуставшего скакуна. Дикие же лошади, прародители домашних, не устояли перед антропогенным прессом.

ТАРПАН: КАКИМ ОН БЫЛ

Сегодня последний вид дикого скакуна — лошадь Пржевальского занесена в Красную книгу и коротает свой век в заповедниках и зоопарках. А вот о ближайшем ее сородиче — степном украинском тарпане и вовсе приходится говорить, применяя прошедшее время, — последний на земле тарпан окончил свои дни в 1918 году.

Из описания очевидцев мы можем только представить его внешний вид. В отличие от золотисто- желтой лошади Пржевальского тарпан был серой мышастой масти с черной гривой и хвостом, широким черным ремнем на спине и черными по колено ногами. По нынешним меркам конь этот был неказист: невысокий и коренастый, с крупной головой на короткой толстой шее. Но взгляд его, по свидетельству очевидцев, был «огненным», грудь широкая, копыта точеные, нрав крутой, независимый и, конечно, хорош он был по-своему.

Тарпан, как и другие исчезнувшие виды, был обречен на гибель. Жить он мог только в нетронутой, целинной степи, в сплошном море ковыля, типчака и других степных трав (еще полтора века назад великий Кобзарь описывал украинскую степь «голубой» и «зеленой»). Но уже в ХVIII — ХІХ столетиях степи были настолько распаханы, что для диких лошадей не осталось мест обитания. В наши дни ученые восстанавливают тарпана (ныне существует целый раздел науки — дедоместикация, с помощью методов которой на основе пород одомашненных животных воспроизводят их первобытных предков), делая это, конечно, только по внешним признакам — генетическое наследие тарпана утеряно безвозвратно, а как пригодилось бы оно современному коневоду! Ведь восстановленный тарпан — это фактически своеобразная порода домашних лошадей, предназначенная для того, чтобы демонстрировать ее в зоопарках как «живого предка» домашней лошади. То, что именно тарпан, а не лошадь Пржевальского, является таким предком, недавно доказали археологи и палеозоологи. Это подтвердил и хромосомный анализ: у лошади Пржевальского выявлено 66 хромосом, тогда как у домашней — 64.

По свидетельству ученых, в Польше уже восстановлен лесной тарпан, в Германии — тур. Но этим копытным нужны тысячи гектаров заповедной земли. В Европе таких мест очень немного. А в Украине?..

ГАРМОНИЯ В ЕДИНСТВЕ

Наиболее подходящим местом для реализации программы «Фауна» — научного эксперимента, направленного на сохранение биоразнообразия, по мнению ученых, является чернобыльская зона (см. «ЗН», 22. 01.2000 г. «Станет ли чернобыльская зона Асканией-Нова»?) 40% ее территории — а это более 3000 кв. км — составляют бывшие пахотные земли, луга и пастбища. Заброшенные территории фактически обречены на медленную деградацию. Это происходит, когда нарушается гармония в природе. Ведь там, где есть продуценты (флора), обязательно должны быть и консументы (фауна), говорят ученые. Надеяться же на спонтанное природное возобновление экосистем не приходится, так как это очень длительный процесс. Ускорить экологическую реабилитацию зоны можно путем интродукции компонентов, которых не хватает в экосистеме. В современной фауне Полесья отсутствуют виды, которые бы обеспечивали переработку ежегодного прироста травяной растительной массы. «Здесь не помогут «ходячие фабрики молока и мяса» — коровы и овцы, чье сплошное и неразборчивое стравливание травостоев на отдельных площадях быстро приводит к нарушению легких супесчаных почв, ветровой и водной эрозии, деградации травостоев, заражению пастбищ гельминтами и так далее, — считает известный исследователь степи, старший научный сотрудник отдела экологии фитосистем Института ботаники НАН Украины Василий Ткаченко. — Эту экологическую нишу могут занять только лошади со своей особой симбионтной системой пищеварения, весьма разборчивые и «бережливые» в выедании фитомассы».

Ученые-зоологи к этому добавят неприхотливость и выносливость лошади в зимний период. Это, прежде всего, относится к лошади Пржевальского, которая как близкий сородич исчезнувшего дикого коня-тарпана способна занять эту экологическую нишу.

— Один из основных рисков — невозможность приспособиться к условиям Киевского Полесья, — рассказывает заведующий лабораторией Института зоологии НАНУ, доктор биологических наук Григорий Двойнос. — Естественный ареал лошади Пржевальского — область Джунгарии (Монголия) представляют собой полупустыни с холодными бесснежными зимами и жарким летом. Данные условия отличаются от условий области интродукции животного. Но, как показывает практика, этот вид обладает большой экологической пластичностью: с начала ХХ века лошадей Пржевальского вывозили во многие страны мира, чаще в европейские, где в условиях вольера или полувольера они успешно размножались.

Еще один риск — этот вид копытных около ста лет сохранялся в условиях неволи, что может отразиться на успешной адаптации. Ограниченность территории зоопарков, не говоря уже об отсутствии хищников, приводит к гиподинамии, развитию ряда пороков экстерьера и другим негативным последствиям. Однако имеются примеры аналогичной ситуации у близкого вида, формировавшегося под воздействием искусственного отбора. Так, мустанги (одичавшие лошади испанских завоевателей в Америке) необычайно размножились, широко расселились, их поголовье достигало нескольких миллионов. Есть одичавшие лошади и в Западной Европе, например, в заповеднике Камарг в устье Роны (Франция).

В настоящее время в зоне отчуждения насчитывается несколько десятков лошадей Пржевальского, завезенных преимущественно из Аскании-Нова. Они дали приплод (четверо жеребят в прошлом году и трое — нынешним летом) и, похоже, не собираются вымирать или мутировать, как это обещали некоторые чиновники от науки.

— Жеребята хорошо растут, и это говорит о том, что эксперимент удался, лошади адаптировались к условиям Полесья. Это еще раз подтвердило концепцию академика Верещагина о том, что этот вид животных обладает чрезвычайно широкой экологической пластичностью.

СТЕПЬ ДА СТЕПЬ КРУГОМ?..

Украина по праву считается степным государством. 34 процента ее территории занимают степи (это около четырех процентов всей площади Евразии).

К сожалению, сейчас природные степные экосистемы стали реликтовыми. Они сохранились только в виде небольших мелкоконтурных остатков, постоянно деградирующих на сплошном фоне пахотных земель, промышленно-хозяйственных агломераций. В. Ткаченко считает, что нужно немедленно пересмотреть некоторые системы природопользования в степной полосе. В этом аспекте очень выгодной и многоцелевой может считаться комплексная программа возрождения в Украине традиционной и нынче забытой отрасли хозяйства — коневодства. Именно с коневодством, которое благодаря военно-политическим интересам развивалось в степях в Х—ХVIII веках, связан период расцвета степей, сохранения их в таком состоянии, как об этом упоминается в трудах Д. Яворницкого.

— Василий Семенович, существует ли эколого-экономическая стратегия возрождения степей в Украине? — интересуюсь у В. Ткаченко.

— Думаю, что такая стратегия может быть сформирована на основе комплексного биогеноценотического подхода, когда флора и фауна функционируют как единое целое на охраняемых территориях, по другому говоря, природно-заповедных территориях. Чтобы возродить степи, нужно восстановить такую отрасль животноводства, как коневодство, или, по крайней мере, уделить ей значительно больше внимания на некоторых территориях Украины, например, на юге страны. У нас есть несколько конных заводов, но они еле «дышат» на запущенных участках пастбищ, поэтому приходится переводить лошадей на «искусственное вскармливание», используя т. н. зеленый конвейер. (Между тем, все нынешние степные заповедники Украины, — Хомутовская и Стрельцовская степи, Аскания-Нова и т. д. — это бывшие пастбища конных заводов). Конечно, было бы очень желательно, чтобы охрана вида дикой лошади Пржевальского осуществлялась вместе с саморегулированием экосистем, хотя эта проблема как в практическом, так и в научном отношении еще полностью не решена.

— Могли бы вы привести примеры возрождения исчезающих видов флоры, занесенных в Красную книгу?

— Действительно, такие растения есть. Например, ковыль волосистый. По сравнению с другими видами этого рода степной растительности он распространен значительно шире и является более устойчивым по отношению к антропогенным воздействиям. В то же время в Красной книге Украины есть настолько редкостные виды, что ежегодно приходится следить буквально за существованием популяции каждого из них. Иначе они окажутся на грани исчезновения.

— Возможно ли «возвращение» вида из Красной книги (например, его разведение в заповеднике с дальнейшей ренатурализацией)?

— Считаю, что, в принципе, возможно, но значительное распространение видов, например, из ботанических садов, на природные экотопы является проблематичным. Ведь там не формируются условия для их сохранения. В заповедниках это тоже проблема. Ведь в условиях заповедания экосистемы оказываются в так называемых резерватных сукцессиях (сукцессия — динамика фитосистем в виде ряда последовательных изменений во времени): экотопические характеристики местности часто меняются настолько, что возвращение растений в их природную среду становится невозможным.

На сегодняшний день мы потеряли значительную часть природного биоразнообразия, особенно ландшафтов. И если флористические компоненты еще можно найти, то сохранение ценотических объединений растительных сообществ и ландшафтных комплексов — большая проблема.

К сожалению, сейчас заповедание степных экосистем чаще осуществляется на незначительных площадях, на которых впору разве что курам, а не табунам коней пастись. Так пусть же возродятся лошадиные табуны хотя бы в Полесье, и не ради того, чтобы копытами «затоптать радиацию», а для восстановления разрушенных природных экосистем.

А СУДЬИ КТО?

Однако вернемся к нашим лошадям. За два года своего существования программа «Фауна» получила международный резонанс, вызвав интерес зарубежной общественности. Средства массовой информации мира писали, что чернобыльская зона открылась для европейцев совсем с другой стороны — теперь это большой резерват природы и биоразнообразия. Барон Фальц-Фейн, потомок известного основателя заповедника «Аскания-Нова», проявил живой интерес к исследованиям ученых и ведет с ними переписку. Интересно, что в единственном в Украине частном заповеднике в Трахтемирове, где ведется мониторинг флоры и фауны, даже планируют закупить мустанговых лошадей и повторить эксперимент, начатый в зоне отчуждения.

Однако… На сегодня ситуация с реализацией программы «Фауна» сложилась типичная, по известному всем нам принципу: «Нехай у сусіда корова здохне». О перипетиях, произошедших вокруг этой программы, «ЗН» писало достаточно подробно, поэтому повторяться нет смысла. И если на первую публикацию последовала незамедлительная реакция со стороны некоторых госструктур с попыткой оправдаться, то после второй статьи — молчание. Следует ли понимать это как согласие с изложенными аргументами?

Недавно в МЧС состоялось совещание по поводу дальнейшей судьбы специализированной чернобыльской егерской службы, созданной в свое время в рамках программы «Фауна». Примечательно, что «посторонних» на этом совещании было только двое. Один из них — зав. отделом Института зоологии НАНУ, кандидат биологических наук Валентин Крыжановский поделился с корреспондентом «ЗН» своими впечатлениями и соображениями:

— Главным аргументом заместителя министра, проводившего совещание, было то, что финансирование МЧС сильно «урезано». Поэтому произошли сокращения в штате администрации зоны отчуждения и ее подразделений (на 10 %). Но вот вопрос: почему сокращение пало на такую нужную службу, как егерская? Кстати, работало в ней немного людей — 25 человек, тогда как в ГП «Чернобыльлес» — 680 чел. Всего же количество работающих в зоне составляет более 7000 чел. Что касается финансирования, то на содержание егерской службы выделялось 130 тыс. грн. в год. По сравнению с содержанием других предприятий зоны эта цифра просто ничтожна. Между тем, «значительная» экономия достигнута странным образом — путем переведения егерей в штат лесной охраны.

Очевидно одно — главным камнем преткновения стали не государственные интересы (на чем всякий раз акцентируют чиновники), а сам факт существования специализированной (читай: не подчиненной непосредственно ГП «Чернобыльлес») егерской службы — убеждены ученые.

Поскольку существование специализированной егерской службы — необходимое условие реализации программы «Фауна» (егеря были призваны охранять животных зоны отчуждения от браконьеров и вести их мониторинг), со всей остротой стал вопрос о судьбе самой программы. «Представители МЧС считают, что она должна быть возложена на чернобыльское ГП «Экоцентр». Но там нет ни одного специалиста соответствующей квалификации, поэтому об эффективном выполнении программы не может идти речь, она может быть только дискредитирована», — считает ученый.

В завершение хотелось бы привести интересный факт, услышанный от руководства информационно-аналитического центра всеукраинской общественной организации «Общественный контроль». В Швеции для того, чтобы сохранить ландшафт, существовавший на момент битвы шведов с датчанами, на исторической местности выпасают коров. (На это есть даже государственный грант). Такой национальной сознательности и патриотизму шведов можно только позавидовать. В нашем случае речь идет не просто об исторической памяти — о сохранении биоразнообразия и экологической реабилитации чернобыльской зоны. Прискорбно, что нашей чиновничьей рати этого не понять.

***

В сентябре этого года в Познани (Польша) проходила VIII Европейская международная научная конференция по паразитологии. Большой интерес зарубежных ученых вызвал двухлетний опыт эколого- паразитологического мониторинга вольной популяции лошади Пржевальского в чернобыльской зоне. Учитывая научную ценность полученных результатов, с 2001 года такой мониторинг над дикими копытными зоны отчуждения будет осуществляться совместно с Институтом паразитологии Польской академии наук.

P.S. Недавно в зоне отчуждения пропал новорожденный жеребенок лошади Пржевальского. Случай по меньшей мере странный, учитывая то, что эти животные содержатся на территории чернобыльской зоны в загоне. Между тем сотрудникам Института зоологии, которые осуществляют научное сопровождение программы интродукции диких лошадей, до сих пор не удается оформить постоянных пропусков в зону отчуждения.