МЕШАЕТ ЛИ НАША МЕНТАЛЬНОСТЬ ЖИЗНЕННОМУ УСПЕХУ?

По поводу характера каждого народа существует немало мифов. Украинцы, склонные с юмором смотреть на все превратности жизни, сами о себе создали бесчисленное количество легенд и историй, которые сегодня уже воспринимаются почти как адекватное отображение национального менталитета. Вспомните хотя бы пословицы о «трех гетманах там, где собираются два украинца» или о «радости по поводу того, что у соседа хата сгорела», притчу о «надкушенных яблоках» и массу ситуаций, в которых обыгрывается гипертрофированная любовь к салу. Во Львове в одном из кафе попытались даже материализовать известный анекдот и подают желающим сало в шоколаде... Показательно, что никогда при этой любви «похохмить» героями украинских анекдотов не становились чукчи, татары, молдаване, армяне или представители других народов. Очень тактично поступают наши остряки, не без основания считая, что и наших собственных недостатков (реальных или выдуманных) вполне достаточно для поддержания родника юмора...

Однако для ориентации в нашей сегодняшней жизни мифов и анекдотов о национальном менталитете уже явно недостаточно. Социологические исследования, проведенные в последнее время, позволяют более точно разобраться в присущих украинцам чертах и даже порекомендовать, что делать для более успешного ведения бизнеса, достижения более высоких жизненных стандартов, наконец, для устранения конфликтов, возникающих в некоторых коллективах якобы «на пустом месте». В основу своего исследования Павло Шеремета положил работу известных голландских социологов Геерта Гофштеде и Фонса Тромпенаарса. Голландцы исследовали отличия национальных культур приблизительно в пятидесяти странах мира и пришли к выводу, что народы по-разному решают некоторые общие для всех социальные проблемы. Киевский ученый, используя методологию и данные голландских коллег, вмонтировал Украину в эту систему координат. И вот какие выводы из этого можно сделать.

Индекс дистанции власти

Ежедневное многократное вставание в украинской школе при появлении учительницы воспитывает в учениках с детства трудно преодолимый рефлекс — демонстрировать лояльность силе и власти, внедряет в сознание ту самую большую властную дистанцию, о которой пойдет речь ниже. Воспитанный в Украине человек в любой аудитории всегда будет стремиться сесть подальше, потому что рефлекторно сторонится начальника, каковым в его представлении является лектор. Для украинской аудитории характерно то, что здесь на вопрос лектора не ответят лесом поднятых рук.

В странах с большой властной дистанцией принято демонстрировать уважение детей к старшим. Здесь не поощряется независимое поведение. Власть в организациях крайне централизована, а структуры организаций как бы сами собой обретают четкую иерархичность. Существует видимая зависимость подчиненных от их руководителей. Идеальным руководителем считается «справедливый автократ». Нередко между собой подчиненные называют его «папа», «батя», «дед» и на людях всегда демонстрируют гипертрофированно уважительное отношение к патриарху.

Поэтому украинца удивят американские болельщики, которые увидев на матче президента страны, будут подходить и фамильярно хлопать его по плечу: «Привет, Джордж!» Нам в американской аудитории, где все сидят в самых невероятных позах и даже не шевельнутся при появлении профессора, придется долго бороться с подспудным желанием встать при его появлении, мы почувствуем себя неуютно, когда будем отвечать на вопрос сидя.

Не менее трудно нам понять, почему американцы сядут поближе к лектору, почему так страстно тянут руки, чтобы попасть в число отвечающих, даже если не знают никакого ответа на поставленный вопрос. Нам невдомек, что они заплатили деньги за лекцию и видят в учителе человека, который обязан им помочь разобраться в том, что не понятно, а не строгого экзаменатора, стремящегося оценить степень нашего незнания.

По-видимому, мы подсознательно чувствуем неестественность такого положения и даже внутренне готовы противостоять этому. Не исключено, что именно поэтому у нас нередко возникают бескомпромиссные конфликты с властью, желание «разрушить все до основания, а затем...» Для изменения политической системы мы прибегаем к революции, после которой победители... начинают повторять все сначала: выстраивать ту же властную вертикаль из своих единомышленников, увенчивать себя орденами и званиями, требовать демонстрации «уважения». Наше воспитание, внутреннее чувство властной дистанции (рис. 1) само диктует нам дальнейшее поведение.

Индивидуалисты и коллективисты

В недавнем прошлом советские люди кичились тем, что они коллективисты. У нас в чести было слово «мы». «Советикусы» редко брали на себя ответственность и не готовы были сказать «я». Впрочем, такое поведение не оригинально. Как выяснили социологи, оно весьма характерно для небогатых стран, где дети воспитываются в больших семьях, живущих на ограниченной площади. Здесь любое желание вести себя, как душа захочет, не поощряется. Это приведет к ссорам и распаду сообщества. Неудивительно, что коллективизм требует высокой степени конформизма. Такие весьма непривлекательные с точки зрения индивидуалистического общества качества считаются непременной чертой хорошего воспитания в обществе коллективистском. Однако коллективистское поведение еще не приговор для тех, кто хочет преуспеть в этой жизни.

Возьмем для примера США — страну с очень индивидуалистической культурой. В то время как мы ставим «я» на последнее место в азбуке и при любых обстоятельствах делаем на этом акцент, американцы «Я» пишут с большой буквы и там, где мы говорим «наша страна», «наш город», скажут «моя страна», «мой город», «мой университет». В США гражданам предоставляют огромные индивидуальные права с тем, чтобы люди знали — они несут за все личную ответственность.

Япония олицетворяет другую крайность, являясь, наоборот, чрезвычайно коллективистской страной. Когда японец знакомится, он называет даже не свое имя, а компанию, которую представляет. Тут действуют коллективные права и коллективная ответственность. Каждая культура пытается найти баланс между коллективным и индивидуальным.

Украина (рис. 2) занимает место где-то посередине между индивидуалистическими и коллективистскими странами. Из-за этого во многих сферах общественной жизни у нас весьма часто встречаются противоречия. Нередко можно услышать: вы нам дайте индивидуальные права, а отвечать будем... вместе. Как при этом выстроить оптимальную систему отношений в Украине?

Нас в советское время убеждали в чрезвычайной эффективности коллективного начала. Простое сравнение ментальности граждан Японии и США говорит о том, что здесь не все так однозначно. Тем более, как показывают исследования, молодое поколение украинцев демонстрирует явную тенденцию к большей индивидуалистичности.

Украинцев не особенно пугает неопределенность.

Так ли это?

Будущее потенциально опасно, потому что несет в себе непредсказуемые неожиданности. В этом могли убедиться на своем опыте жители коммунистических стран, когда развалилась четкая система, дававшая пусть небольшие, но «гарантированные» права и возможности. В этом могли убедиться и граждане Запада после 11 сентября, когда вдруг стали свидетелями уязвимости богатейшей страны мира.

Однако по степени стремления предотвратить неопределенность граждане различных стран весьма отличаются, и это желание является одной из фундаментальных характеристик народов. Интересно, что для украинцев, как видно из рис. 3, совсем не характерно стремление любой ценой избавиться от неопределенности, чем, к примеру, отличаются японцы. Но в то же время украинцы гораздо внимательнее относятся к этому вопросу, чем британцы. Место посередине между немцами и американцами говорит о том, что для нас не характерен крайний консерватизм, который доминирует в странах, где население из-за боязни неопределенности с подозрением относится к новым идеям и любым проявлениям нестандартного поведения. В таких странах не очень доверяют молодым людям, нередко притесняют меньшинства. Украинцы уже продемонстрировали весьма высокую толерантность в этом отношении.

Впрочем, у обществ со слабым стремлением избежать неопределенности есть и свои недостатки. Да, американское общество легче реагирует на изменение ситуации и руководитель здесь очень быстро в интересах дела может поменяться местом с подчиненным. Действительно, здесь высокая толерантность к новым идеям, готовность идти на риск больше стимулирует нововведения. Но в то же время слабым звеном такой культуры является отсутствие пунктуальности. Не поэтому ли американцы, проявляя несравненную мощь в компьютерном программировании, биотехнологии, уступают японцам и немцам в электронике и машиностроении?

На интересные выводы наталкивает сравнение ментальности народов таких географически близких стран, как Япония и Китай. Китайская культура идет на риск очень спокойно. Это видно хотя бы по тому, сколько китайцев работает в Украине, сколько здесь возникло китайских магазинов, ресторанов, бизнесов. В то же время японцы стараются максимально снизить риск. Не видно существенных японских инвестиций в нашу страну, работает всего несколько действительно японских ресторанов в Киеве.

«Если вернуться к отношению самих украинцев к риску, — считает Павло Шеремета, — то исследования показывают, что наша доминантная культура клонится в сторону защиты от риска. У нас это делается с помощью системы права, хотя в некоторых регионах это может быть религия, технология. Обратите внимание, сколько лет мы говорим о дерегуляции. Думаю, мы еще много лет будем говорить о ней, потому что в нашей бизнес-культуре, даже в частных организациях, любят все зарегулировать. Мы любим писать излишне много инструкций, мешающих нормально работать. Кстати, чтобы дерегулировать частный бизнес, не нужно вмешательства Верховной Рады. Но слишком многие из нас боятся ответственности. Мы предпочитаем, чтобы решение за нас приняли сверху. Ну, а что при этом сказать о государственном секторе, где будто бы осуществляется государственная реформа, а в действительности ничего не сдвинулось с места.

Однако не следует делать акцент на том, что Украина — абсолютно уникальная страна. По своему характеру, типажам, культуре она ближе к южноевропейским странам: Греции, Италии, Испании, Португалии и Латинской Америке. Кстати, именно этим можно объяснить, почему у нас так популярны именно латиноамериканские сериалы, а не американские, которые сделаны не хуже.

Мы попробовали сравнить, чем отличается население Украины в различных регионах, и провели исследование в Киеве и Львове, то есть в центре и на западе. При этом ввели еще один параметр: маскулинность и феминность (мужские и женские черты в бизнес-культуре). Удалось выяснить, что по трем параметрам (дистанция власти, индивидуализм—коллективизм и маскулинность—феминность) поведение людей в этих регионах практически одинаковое. Отличие зафиксировано только в отношении к неопределенности. Предварительные исследования показывают, что на западе Украины люди будто бы склонны больше идти на риск. Наши данные совпадают с результатами польских ученых, которые зафиксировали, что ситуация в их стране напоминает украинскую, лишь с той разницей, что поляки быстрее идут на риск. Именно поэтому они более активны в бизнесе, более предприимчивы, хотя, к примеру, властная дистанция у нас одинакова.

— Нередко можно услышать, что экономика через каких-нибудь десять лет станет чисто математической дисциплиной и места для эмоций здесь останется мало. Не так ли? — этот вопрос напрашивается сам собой после попытки ученых «проверить алгеброй гармонию» нашей ментальности. Естественно, я задал его Павлу Шеремете и вот каков был его ответ:

— Это неправда... Последние тенденции, наблюдаемые сейчас в менеджменте, кардинально отличаются от такого прогноза. Фондовый рынок проявляет мало общего с рациональной математикой. Тут больше эмоций, чем это может показаться невнимательному наблюдателю. К примеру, кому-то показалось, что Интернет-акции — это очень круто. И все начинают их инвестировать. Пошла волна покупок. И вдруг все меняется на 180 градусов. Мы недавно стали свидетелями обвала на этом рынке. Какая математика объяснит и предскажет такие вещи! Это чистые эмоции, интуиция.

Как показывают исследования Дениэла Голмана, на финансовые результаты деятельности любой компании сильно влияет... эмоциональный настрой ее руководителя. Он передается заместителям, те передают настроение командам и вот среди общей депрессии имеем компанию, которая не жалуется, как «нам тяжело», не пьет по всякому поводу кофе, а ищет пути решения вопроса. Конечно, это не означает, что следует полностью игнорировать объективные факторы и математику. Потому что эмоции эмоциями, но мы хотим залезть в карман и обнаружить там не эмоции, а реальные деньги. Поэтому и считать тоже необходимо, но при этом надо иметь в виду, что математический расчет — еще не панацея...

— Насколько небезопасно жить в мире, где все более заметной в экономике становится виртуальная составляющая?

— Логика современного бизнеса в том, что наиболее эффективные «прииски» мира работают не с природными ресурсами, а с человеческим интеллектом. Основные активы современной компании (к примеру, нашей, а, кстати, и вашей — газета здесь прекрасный пример) поднимаются утром к себе в офис, а под вечер спускаются вниз. Все компьютеры, стоящие здесь, мертвые, пока за них не сели люди. С людьми, конечно, тяжело. Они динамичные, всегда в движении. Их поступки не всегда можно предсказать. Нередко приходится немало инвестировать в отдельного человека, а он неожиданно решает, что пора заняться в жизни чем-то другим. Я не хочу сказать, что такие инвестиции всегда полностью утрачиваются. Чаще всего, человека можно убедить работать по совместительству, но все-таки люди — очень динамичный материал. Если раньше бизнесмен, имея пару рудников или нефтяных скважин, мог быть спокоен, потому что не было причин (кроме криминалитета), из-за которых можно все это потерять. Сейчас картина другая — самым ограниченным ресурсом экономики становится творчество людей. Все остальное: компьютеры, финансовые, материальные, природные ресурсы — можно купить. Творчество же просто так не купишь, а, кроме того, творческий человек может попасть в нетворческую среду и перестать продуцировать идеи.

Успехи современной экономики напрямую связывают с уровнем менеджмента в стране. В Украине экономические вузы растут как грибы после дождя, и все же для такой профессии, как менеджер, в нашем «Справочнике профессий» места не нашлось. Менеджмент-образование, получившее такое развитие на Западе, учит студентов не экономике, а навыкам действия в той или иной ситуации. Впрочем, прямо привносить в наше преподавание методы, хорошо работающие в других странах, по крайней мере, наивно. Поэтому, прежде чем что-то менять в сложившейся системе, были сделаны попытки копнуть вглубь — дать понять преподавателям, чем отличается наш менталитет от менталитета тех народов, в недрах культуры которых родилась новая система образования. И эти усилия уже дали заметные плоды. Не так давно украинские студенты-менеджеры вышли померяться силами (пока только в бизнес-играх в Интернете) со своими коллегами-студентами из ведущих стран мира. Результаты впечатляющие. Достаточно вспомнить, что сразу несколько украинских команд студентов как Киево-Могилянской бизнес-школы, так и Международного института менеджмента МИМ-Киев победили в командной Интернет-игре, в которой принимали участие менеджеры из США, Японии, Европы... Эти достижения свидетельствуют как об огромном интеллектуальном потенциале нашего народа, так и о реальных достижениях нашего бизнес-образования. Остается надеяться, что в недалеком будущем эта талантливая и честолюбивая молодежь проявит себя не только в интеллектуальной игре, но и в реальном бизнесе, который принесет уверенность и процветание нашему обществу.

Справка "ЗН"

Павел Шеремета, декан Киево-Могилянской бизнес-школы, закончил экономический факультет Львовского государственного университета. В начале 90-х работал референтом-консультантом у народного депутата Виктора Пинзеника. Затем закончил программу МБА в университете Эмори (Атланта, США). Некоторое время работал в Институте открытого общества Джорджа Сороса в Будапеште и в МИМ в Киеве.