ИЛИ ЕЩЕ РАЗ О ВАКЕ, ДИССЕРТАЦИЯХ, СТЕРЕОТИПАХ ПРОШЛОГО И РЕАЛИЯХ НАСТОЯЩЕГО

О курьезном случае поведал как-то один киевский профессор. В свое время завершив кандидатскую работу, он отвозил ее оппоненту в Донецк, и забыл свой труд в вагоне поезда. Когда же разыскал его в камере утерянных вещей, то в описи о диссертации было сказано: «Исписанная бумага — 2 килограмма». Вот так-то...

Передо мной пухлая папка с изрядно потрепанными и пожелтевшими от времени вырезками из разных газет и журналов. Это давнишние публикации о ставшей уже традиционной в условиях недавнего прошлого практике подготовки и аттестации научных кадров, порожденной некогда всесильной, а ныне почившей в бозе высшей аттестационной комиссией союзного уровня. Вот, выборочно, лишь некоторые заголовки: «Ученая степень и степень учености», «Ритуал под названием «защита», «Диссертация — ради чего?..» Из их содержания явствует, что аббревиатура «ВАК» хотя и стала привычной, но всегда порождала особую настороженность и трепет. И это не случайно, поскольку комиссия, монополизировавшая безоговорочное право на истину в последней инстанции, ассоциировалась в среде научной общественности с весьма грозной командно-административной структурой. Впрочем, так ли уж далеки мы сегодня от подобной ассоциации? Отнюдь нет.

Два года тому назад на страницах одного из республиканских еженедельников автор этих заметок выразил тревогу: первые шаги новой структуры слишком явно напоминали повадки «старшего брата». К сожалению, опасение оказалось не беспочвенным». Из выступлений председателя ВАК Украины доктора физико-математических наук И.Дзюба и других руководителей комиссии научная общественность ничего принципиально нового не узнала о ее деятельности. Зато сложилось четкое впечатление, что «своя» ВАК в основном копирует практику бывшей аналогичной союзной структуры. Те же, годами отработанные, регламентации диссертационных защит, те же, до предела формализованные, требования к их процедуре, а также к предоставлению всякого рода справок, то же воинственное неприятие любых отклонений от установившихся стереотипов. В этом смысле особенно примечательны настойчивые призывы, прозвучавшие в выступлениях представителей ВАК, способствовать защите докторских диссертаций в форме традиционного «научного труда» (т.е. стандартного опуса объемом в 200—300 стр. машинописи) и проявлять особую осмотрительность и настороженность при представлении к защите диссертаций в форме «научного доклада». Иными словами, предлагается по-прежнему отдавать предпочтение присвоению ученых степеней не за совокупность научных исследований и их обобщение в ряде серьезных публикаций, признанных научной общественностью, а за написание диссертационного опуса по материалам, полученным в ходе выполнения ранее запланированной «диссертабельной» темы. Примечательно содержание инструктивного письма ВАК, регламентирующего требования к докторским диссертациям в виде научных докладов. В самом начале отмечается наличие «тенденции увеличения числа диссертаций, представляемых в виде научных докладов, часто без достаточных оснований к этому». В отношении некоторых диссертаций (и диссертантов) — замечание справедливое. Однако затем в весьма странных формулировках оговариваются такого рода «достаточные основания». Приведем лишь некоторые из них, где мною выделены определения, трудно поддающиеся строго объективной оценке: «... прием к защите диссертаций в виде научных докладов допускается только в том случае, когда диссертант является известным в научных кругах специалистом и опубликованные им лично (без соавторов) работы имеют большое значение для науки и практики», «...такими работами можно считать работы, которые имеют принципиальное значение в своей области». Еще одним условием принадлежности к таким работам, по требованию этого же письма, является предварительная глубокая экспертиза. А в качестве примеров такой экспертизы указываются наличие дипломов на открытие, государственные и именные премии, а также «... результаты, которые вошли в вузовские учебники или ряд монографий, написанных разными авторами».

Хотелось бы постичь психологию функционеров ВАКа, подготовивших этот документ. А как же отнестись, скажем, к защите «по совокупности» (по определению ВАК — в виде «научного доклада») новаторских, оригинальных и полезных работ, которые не отмечены (или пока еще не отмечены) дипломами и премиями; или, когда полученные результаты не вышли в монографии других авторов, хотя и отражены в монографии самого соискателя или, допустим, вошли не в вузовские учебники, а в руководства, предназначенные для научных работников, специалистов народного хозяйства, тех же учащихся вузов? Очевидная несуразность просматривается и в другом пункте этого письма. Так, специализированные советы предупреждаются о том, что, если перечисленные в информационном письме условия не будут соблюдаться, «...то экспертный совет ВАКа может принять решение, что такая диссертация не удовлетворяет пункт 15 «Положения» и это будет основанием для президиума ВАКа не утверждать решение специализированного совета». А далее с безапелляционностью, присущей подобным ваковским документам, советы предупреждаются особо, что в таких случаях их аргументы о соответствии диссертации требованиям, предъявляемым к докторским работам, «... не будут приниматься во внимание, потому что в этом случае диссертация должна подаваться в виде научного труда, а не в виде научного доклада». Странная логика! Выходит, что разная форма защиты диссертации предопределяет не только свои требования к процедуре, что, возможно, и оправданно, но и критерии, определяющие несоответствие работы «Положению». Отсюда парадоксальная практика: чем меньше проторенных подходов и трафаретных решений, тем сложнее прохождение и апробация по-настоящему оригинальных и творческих работ.

Вот только одна иллюстрация. Еще осенью прошлого года в Киевском медицинском университете по совокупности выполненных в течение ряда лет научных работ была успешно защищена докторская диссертация. Ее автор — один из весьма квалифицированных доцентов университета, известный исследователь в области профилактической медицины, опубликовавший по материалам своих исследований более сотни статей, обзоров, монографию. Специализированный совет во главе с академиком Е.Гончаруком в своем решении был единодушен: присвоить соискателю степень доктора наук и ходатайствовать перед ВАК об утверждении этого решения. Но увы... В нарушение установленных тем же ВАКом предельных сроков рассмотрения результатов защиты (шесть месяцев от момента представления материалов защиты) и несмотря на последующее, принятое также единогласно, решение экспертного совета самого ВАК (заметим, что представители медицинской науки в комиссии — требовательные эксперты), докторская степень соискателю почти год не утверждалась. И только после настоятельных повторных ходатайств специализированного совета и позитивной позиции, занятой членом-корр. АМН Украины Ю.Губским, курирующим экспертные советы ВАК медико-биологического профиля, вопрос, наконец, был решен. Однако сам факт для будущих соискателей выглядел достаточно назидательным... Скажем прямо, здесь все поставлено с ног на голову. Казалось бы, напротив, защиты по совокупности работ, равно как и диссертации, выполненные на стыке разных наук, должны вызывать уважение к соискателю, не побоявшемуся тех трудностей, на которые он сознательно себя обрекает. Практически куда проще представить работу «в форме научного труда». Ведь очевидно, что члены специализированного совета при защите «по совокупности» проголосуют «за» только тогда, когда проникнутся убежденностью в высокой научной компетентности диссертанта, весомости проведенных им, как правило многолетних изысканий и разработок. А в случаях, когда работа выполняется «на стыке» и при этом должна защищаться под грифом двух специальностей, известно, что в ВАКе потребуется ее прохождение, соответственно, через два, а то и более, экспертных совета. Таковы сегодняшние реалии.

Так, может быть, ученые степени вообще целесообразно отменить? Нет, они нужны. Однако диссертация, а в первозданном смысле перед нами творческое рассмотрение той или иной проблемы, должна оставаться одной из традиционных, пусть даже весьма распространенных форм научного труда, но при этом отнюдь не единственной. Здесь только стоит задуматься еще над таким обстоятельством: почему представляется очевидным, что предусмотреть конкретный результат любого научного поиска, да еще в строго определенный срок, достаточно проблематичная задача, тогда как правомерность предусмотреть и регламентировать не только сроки, но и результаты диссертационных работ, где верстовые столбы уже заранее расставлены, ни у кого сомнений не вызывает. Оправдано ли сегодня поощрять подобный подход?! Конечно же, нет.

А количество экземпляров каждой диссертации, порожденное нынешней практикой ее прохождения на различных этапах, и регламентацией ВАК при предоставлении диссертации к официальной защите!.. Ох, уж эти многостраничные опусы, на которые уходят горы бумаги: первоначальный вариант, последующий — за неизбежной правкой текста руководителем или консультантом, еще один — после «внутренней защиты», наконец, окончательный, представляемый на официальную защиту. Здесь, кстати, требование безоговорочное: соискатель кандидатской степени должен представить четыре экземпляра, соискатель докторской степени — пять. Экземпляры требуются для оппонентов, для учреждения, дающего «официальный отзыв», для библиотеки «по месту защиты»...

Чем же занимаются работники ВАК? Определяют приоритетность фундаментальных и прикладных исследований, содержание которых отражают труды соискателей? Анализируют конкретный вклад в теорию и практику защищаемых диссертаций? К сожалению, научной общественности об этом не сообщается. Зато широко известно, что в деятельности ВАК по-прежнему главенствует надзирающая функция со всеми ее атрибутами. Думается, в реформировании системы подготовки научных кадров, определении не формальных, а принципиальных требований к присвоению ученой степени, совершенствованию процедуры защит диссертаций решающее слово должно принадлежать не функционерам от науки, а самим ученым. И за ними же —разработка критериев и механизмов реализации конкретных требований. В противном случае необходимое реформирование будет сведено к простой, ставшей привычной и спасательной для бюрократов от науки, симуляции кипучей деятельности путем издания новых указаний, инструкций, распоряжений. Скажем, по образцу пресловутой директивы (а подобное отнюдь не исключено), которой поразил научную общественность бывший союзный ВАК, предписав за год до своей кончины ввести возрастные ограничения при определении персонального состава квалифицированных советов, что, разумеется ученые решительно отвергли. Ведь здесь нет и не может быть никаких аналогий, допустим, со служащими административных структур. Кому же, спрашивается, заниматься подготовкой научных кадров, решать вопрос об уровне их квалификации и реальных результатах исследовательской деятельности, оценивать представляемые на соискание ученой степени труды, как не многоопытным, известным своей продуктивной деятельностью ученым. Если рассуждать иначе, то, по псевдологике сторонников возрастных ограничений в сфере науки, выходит, что квалифицированные советы должны формироваться в основном за счет вчерашних аспирантов. Хотел бы солидаризироваться с академиком Г.Будкером, метко и едко заметившим, что «ученые делятся не на молодых и старых, а на умных и дураков».

И, наконец, еще об одном. В совсем недавнем прошлом наукой, кроме партийных функционеров, руководило еще немало представителей других инстанций, каждая из которых «указывала», проводила постоянные «проверки», накладывала взыскания и санкции.

Теперь, казалось бы, институт опекунов устранен. Но это только на первый взгляд. Все чаще начинают раздаваться голоса из недр директивных и надзорных структур о том, что наши научные учреждения и ученые, работающие в них, еще не дозрели до режима полной свободы. А поэтому и необходимы контролирующие их структуры, среди которых ключевая — ВАК. Напротив, за ними нужен глаз да глаз. Не отсюда ли проистекает бытующий в аппарате комиссии этакий настороженный и снисходительно-покровительственный стиль в общении с представителями специализированных советов и соискателями. И не отсюда ли прямо-таки безудержное стремление по-прежнему все и вся прочно укладывать в прокрустово ложе, которое же, очевидно, отнюдь не колыбель для науки.

Демократизация в этом деле несомненно назрела. Ведь сегодня, скажем, специалист, выполнивший свою исследовательскую работу, пусть даже оригинальную и весьма полезную, практически не может выступить в качестве соискателя научной степени, если его работа не была предварительно включена в «план», а затем апробирована и «внедрена». Внешне соблюдение подобных требований выглядит вроде бы правомерным и оправданным, но только внешне! Ведь это никак не согласуется с тем, что соискателю формально дозволено представлять диссертацию, выходить на защиту при наличии любых, в том числе даже отрицательных суждений и отзывов. А как на деле бывает в таких случаях, когда на стадии предварительной (до представления к защите диссертации) апробации в «своем» институте или другом научном учреждении соискатель не считает для себя возможным принять во внимание неоправданные, с его точки зрения, возражения и рекомендации? Будем откровенны. Как правило, этого не случается, и диссертант, не желая испытывать судьбу, предпочитает согласиться с необходимостью предлагаемых изменений, интерпретаций, формулировок. Между тем, в последующем уже на стадии официальной защиты, где будут другие рецензенты и во многом иной состав участников дискуссии, не только могут, но и обязательно будут возникать новые суждения... Так или иначе этап предварительного прохождения диссертации до момента ее защиты по-прежнему остается неоправданно громоздким и весьма архаичным.

Подведем итоги. Ни прошлые реорганизации, проведенные в бывшей союзной ВАК, ни изменения в ее официальных положениях, якобы направленные на повышение требований к защитам диссертаций, а, по существу усугубившие бюрократические ухищрения в укоренившейся практике подготовки научных кадров — не повлияли на эффективность науки, не привели, да и не могли привести к прогрессу в этом деле, так как устарела сама система такой подготовки. В этом главная суть проблемы.

И, наконец, что же дальше? Правомерно ли, что аппарат ВАК осенен сегодня в стиле административной гипертрофии, причислением к правительственным структурам, непосредственно к Кабинету министров? Для этого аппарата здесь бесспорно немало преимуществ. А для дела?

Почему организация, призванная способствовать прогрессу науки, от самой науки отделена? Неужели, скажем, Национальная Академия наук не достойна доверия, чтобы ВАК избиралась (а не назначалась) демократично и гласно, именно на ее собраниях или на совместном собрании ведущих академий! Надо полагать, что только при такой практике это и будет та качественно иная, не административно-контрольная, а творческая, научно-организационная структура, где стратегию и тактику подготовки научных кадров будут определять сами ученые. И доминировать в ВАК будет функция, координирующая деятельность специализированных советов. Ученые, избранные в состав такой аттестационной комиссии, будут несомненно полностью доверять своим коллегам — членам советов присвоение ученых степеней и ученых званий. А за собой закрепят, вероятно, кроме упомянутой выше координирующей функции, не менее ответственную аналитическую (систематизация и обобщение итогов научных исследований, определение генеральных направлений фундаментальных и прикладных разработок, обоснование приоритетов), при необходимости —арбитражную.

Подобное реформирование ВАК — создание вместо ведомства по диссертациям координирующего органа ученых, — оправдано не только с принципиальных позиций, но целесообразно экономически, так как освободит казну от неоправданных и обременительных затрат на содержание многочисленных работников аппарата, обширное делопроизводство, на постоянные командировки в ВАК иногородних экспертов. «Авторитарность — наша наследственная болезнь» — такой вывод уже звучал в печати в преддверии организации ВАК Украины как предостережение, высказанное в связи с заключением рабочей группы по формированию комиссии. А в заключении, напомним, черным по белому было сказано: «...про-цедуру подачи и защиты диссертаций предлагается оставить без существенных изменений...»

Сегодня стало очевидным, что подобное решение себя не оправдало. Так следует ли продолжать его реанимацию? И чем раньше это будет осознано, тем скорее ВАК Украины перестанет быть двойником бывшего союзного монстра. Ведь именно он, вроде бы признавший лицемерие в тоталитарном прошлом пресловутой формулы — «наука не может развиваться без борьбы мнений, без свободы критики», на самом деле и в период демократических перемен продолжал цепко руководить «мнениями» и «критикой».

В современных реалиях стереотипам прошлого не должно быть места.

Убежден, что высказанные соображения созвучны мнению многих моих коллег, которым небезразлична судьба науки.