ФУКУЯМА ОШИБСЯ: «КОНЕЦ ИСТОРИИ» ОТОДВИГАЮТ УКРАИНСКИЕ ИССЛЕДОВАТЕЛИ

Напомним, что работой «Конец истории?» Ф.Фукуяма удачно откликнулся на действительно историческое событие. Статья вышла в 1992 году — сразу после распада СССР и краха «реального социализма».

Главный тезис автор обосновал следующим образом. Советский социализм исповедовал коллективизм, практиковал тоталитаризм и авторитаризм — поэтому угнетал развитие человека, который, по Гегелю, является «высшим господствующим сознанием». Освобождение от коллективистского ограничения принципиально удовлетворяет извечное стремление человека быть признанным и оцененным.

Отныне эти стремления обеспечит либеральная демократия, которая, по убеждению автора, окончательно победила в мировой борьбе. Отсюда и вывод: поскольку человек наконец-то получил то, к чему испокон веков стремился, концептуально история завершается.

Ф.Фукуяма должен был бы отказаться от громкого заявления о «конце истории», если бы ознакомился с трудами украинских ученых.

Речь о будущем

Валерий Хмелько, профессор, заведующий кафедрой социологии Национального университета «Киево-Могилянская академия», известен как президент Киевского международного института социологии (КМИС). Этот исследовательский центр еще в 1991 году на современном уровне организовал опрос общественного мнения, и по его результатам после 1994 года дает весьма точные социальные прогнозы, прежде всего — о распределении голосов на президентских и парламентских выборах.

В то же время не многие знают, что теоретические работы профессора предоставляют возможность заглянуть не только в ближайшее, но и довольно отдаленное будущее — благодаря концепции общественного продуцирования жизни как процесса воспроизводства общества. Это исследование украинского ученого, в отличие от пророчества Ф.Фукуямы, убедительно доказывает, что настоящая история человека как свободной творческой личности в ХХІ веке только начинается.

Фундаментальный труд киевского социолога очерчивает — в общих, тем не менее существенных чертах — исторические, текущие и будущие социальные структуры. Эта сфера наиболее «неподдающаяся» для глобального прогнозирования вследствие чрезвычайной сложности и внутренней противоречивости. Не случайно же многие мировые авторитеты до сих пор убеждены в принципиальной невозможности создания подобных прогностических конструкций.

Следующим этапом украинского научного поиска в этом направлении стало создание специалистами Института прикладного системного анализа НАН и Минобразования Украины математической модели структурной эволюции общественных продуктивных сил (кандидат технических наук Геннадий Повещенко и доктор технических наук Юрий Чеховой). Об ее пионерности можно судить хотя бы по тому факту, что ни в одной из дюжины моделей для исследования и оценки вариантов развития мира и отдельных регионов, инициированных Римским клубом, нет социального блока. И вот эту лакуну — первыми! — заполнили украинские специалисты.

В разговоре с Ю.Чеховым мы остановились на тех моментах, которые дают представление о содержании и масштабности работы украинских исследователей.

Что нам Римский клуб...

— Юрий Николаевич, почему вы с г-ном Повещенко заинтересовались именно этой работой?

— Наш интерес вызвали по крайней мере два обстоятельства. Масштабность и прогностический потенциал концепции В.Хмелько, ее жесткая логика понятны и близки нам как представителям естественно-технической науки. Привлекла объективная основа рассуждений автора и найденная им причинно-следственная сущность структурной эволюции продуктивных сил. Без наличия таких предпосылок, довольно непривычных для работы социолога, говорить о математической модели было бы трудно.

Здесь, быть может, свою роль сыграло первое образование доктора философии: сначала он закончил физический факультет Киевского университета, а уже потом углубился в социологию. Как известно, зачастую интересные научные находки, новые идеи случаются именно на междисциплинарных «перекрестках». Я имел возможность убедиться в высокой научной добросовестности, пунктуальности автора. Наверное, поэтому нам было так приятно общаться — хотя к согласию приходили не всегда сразу и не всегда легко.

Например, и сегодня мы с Геннадием Павловичем не соглашаемся с «революционной» терминологией Валерия Евгеньевича (неолитическая революция, индустриальная революция, НТР и тому подобное).

— Согласно концепции В.Хмелько, человечество вступает в новую эру...

— Действительно, вступает. Однако не все человечество сразу. Если говорить обо всей планете, то в третье тысячелетие мир вошел, пребывая в целом только на втором (аграрном) этапе.

Понятно, что каждая нация создает свою собственную историю, по темпам изменений не совпадающую с другими. Так, большинство европейских стран пребывает на различных стадиях третьего (индустриального) этапа, а вот США уже вошли в четвертый — информационный. Наиболее близки к четвертому этапу Великобритания и Япония, среди представителей следующей «волны» социолог называет Францию и Германию.

Вот вам и будущее...

— Итак, другим странам невозможно уклониться от единственно возможного направления и нам снова нужно догонять? А каким-то образом «перепрыгнуть» не удастся? Почему этапы наступают неотвратимо, да еще и в неизменном порядке?

— Тот факт, что общество меняется, не отрицает сегодня никто из специалистов. Споры начинаются, когда предлагают ответы на следующие вопросы: почему, каким образом, в каком направлении, какими темпами происходит эволюция? На протяжении веков предлагалось множество гипотез и концепций, и ни одна не получила общего признания — поскольку не выдержала испытания временем.

Самая известная на постсоветском пространстве (и весьма привлекательная для многих европейских интеллектуалов первой половины прошлого века) — концепция К.Маркса: у него главным фактором выступали развитие продуктивных сил и классовая борьба. Поскольку его предсказание всемирной гегемонии пролетариата не подтвердилось, а исторический эксперимент российских революционеров оказался слишком далек от гуманизма, большинство западных специалистов отвергли его концепцию.

Например, один из известнейших социальных философов К.Поппер вообще отрицал принципиальную возможность существования любой жесткой последовательности исторических событий, которая имела бы научное обоснование. Однако борцы с так называемым историцизмом, хоть и были правы во многих вопросах, не могли знать современных достижений синергетики — науки, изучающей естественные процессы самоорганизации материи.

Таким образом, главным в макроисследованиях общества становится поиск закономерностей самоорганизации. На протяжении последних десятилетий исследования выявили «узловые точки» в развитии саморегулятивных систем. Анализируя структурную эволюцию продуктивных сил, Валерию Хмелько — еще тридцать лет назад — удалось заметить и зафиксировать несколько неизвестных ранее важных тенденций.

Ученый нашел обобщенный показатель, который в опосредствованном виде отражает изменения в производстве, а следовательно — и в обществе. Этим показателем оказалось соотношение количества работающих в различных сферах производства.

Если кратко и упрощенно, то концепция в известной нам истории общества выделяет пять этапов: первобытный, аграрный, индустриальный, информационный и (предварительное название для определения будущего) — человекотворческий. На каждом из этих этапов в общественном производстве доминирует одноименная производственная сфера: именно она поглощает самое большое количество работающих.

Логика постепенного изменения доминант прозрачна: на каждом конкретном этапе быстрее всего развивается та сфера, продукция которой способствует повышению производительности труда в доминирующей сфере. Вследствие этого численность рабочей силы начинает уменьшаться в доминирующей сфере и увеличиваться в той, которая со временем становится доминантной. И так далее...

— Итак, с четвертым этапом в общих чертах понятно — его начало видим на живом примере США. Но почему автор концепции, а за ним и вы, так уверены, что все-таки настанет и пятый этап?

— Реальные приметы будущего пятого этапа уже можно наблюдать во многих странах. Вот давайте присмотримся к ключевому моменту концепции. Сегодня уже вряд ли кто возразит, что на индустриальном (третьем) этапе главным ресурсом экономического развития становятся информационные продукты. Их производство постепенно поглощает все больше рабочей силы (научные сотрудники, конструкторы, программисты и прочие подобные профессии). И вот эта часть трудовых ресурсов в США уже стала доминирующей, а с десяток других технологически развитых стран приближается к такому же состоянию.

А дальше — логика. На четвертом, информационном этапе развития основным производственным процессом становится творческое мышление: совместное и индивидуальное творчество людей. Рутинная часть главной массы работы (с информацией) все в большей мере переводится на автоматы (в частности — компьютеры).

В таком случае главным средством увеличения производительности (по чисто производственной необходимости) станет усовершенствование не столько средств труда, сколько творческих способностей, интеллектуального потенциала самого человека. Этого неотвратимо требует экономика, и в некоторых странах этот процесс уже начался, он даже фиксируется статистикой.

— Каким образом, в каких формах и направлениях к нам приближается пятый этап?

— Примем за аксиому, что подлинное творчество человечества в крупных масштабах невозможно без соответствующего, то есть массового, развития способностей, творческого потенциала детей и молодежи. В последние годы это касается практически всех трудоспособных: люди должны все чаще овладевать новыми операциями, новыми технологиями. Процесс обучения на глазах становится составляющей частью работы.

В свою очередь, развитие способностей зависит прежде всего от эффективности педагогических процессов. Иными словами, педагогика должна выдавать свою «продукцию» (людей с образованием и творческим потенциалом, выпускников институтов переподготовки и т.п.) все больше и более высокого качества.

Чтобы выполнить этот заказ экономики, темпы увеличения затрат труда в сфере образования должны возрастать: ведь этого требует рост общественных потребностей в кадрах. Эти требования наиболее ярко заметны на примере все тех же США и некоторых европейских стран. Там уже невооруженным глазом заметно увеличение удельного веса высшего образования. А широко известной «скупке мозгов» Соединенных Штатов стали подражать, например, Германия и некоторые другие технологически развитые государства: в последние годы они начали поощрять иммиграцию специалистов из других стран (в том числе — из Украины).

С учетом этой очевидной тенденции можно предположить, что в скором времени состоится качественный скачок в развитии наук о формировании личности. Вероятно, будут созданы доступные для массового применения методы развития творческих способностей человека.

В таком случае наращивание затрат труда в сфере образования окажется в итоге более продуктивным для общества, чем такое же увеличение трудовых затрат в сфере производства непосредственно информации.

Тем не менее, даже если вышеупомянутый скачок не состоится, информационное производство безусловно должно достигнуть предельных возможностей своего относительного расширения. И тогда главным источником дальнейшего повышения производительности все равно станет повышение качества подготовки его кадров.

Раньше или позже, но переход доминирующей роли от информационного производства к производству и воспроизведению самого человека как творческой личности состоится. То есть начнется пятый этап.

Что будет в 2015 году?

— Итак, переходим от исторического горизонта к более близкому будущему — 2015 году. Именно на этот год был сориентирован прогноз мирового развития, который к началу нового столетия по заказу правительства США выполнили эксперты Национального разведывательного сообщества, как недавно сообщило Радио «Свобода». Их вывод относительно развивающихся стран оказался довольно суровым. Те государства, которые не смогут или не захотят довольно быстро обеспечить качественный скачок в развитии национального образования и привлечь новейшие технологии, ждут нищета, голод, социальные волнения — вплоть до кровавых бунтов...

— Не знаю, какими источниками и методиками пользовались американские специалисты, но этот вывод вполне вписывается в концепцию В.Хмелько. Если взять ее за основу, можно углублять и конкретизировать прогнозы развития многих стран: прежде всего тех, которые имеют относительно стабильное развитие. К ним относятся страны Европейского сообщества, Канада, Австралия, Китай...

Что касается Украины или, например, России, задача несколько сложнее, поскольку они находятся в стадии перехода от централизованной экономики к рыночной. Но сложность можно преодолеть соответствующими дополнительными процедурами — был бы заказ. Мне же кажется, что на национальном уровне у нас до сих пор нет людей и структур, которых действительно интересует обоснованный прогноз будущего Украины — судьба наших потомков.

Во всяком случае, к анализу тенденций последнего десятилетия пока что больший интерес проявили во Франции, нежели у нас. Осенью прошлого года В.Хмелько прочитал доклад в Институте международных стратегических исследований в Париже. Сообщил слушателям о том, что мы с вами уже выяснили в начале разговора: в последнее десятилетие технологически развитые общества продвигались от индустриально-информационной стадии к информационно-индустриальной. В Украине же в этом отношении происходил обратный процесс — макросоциальной инволюции. Так, в индустриальной и информационной сферах количество работающих сократилось, а в аграрной — увеличилось.

— Так это давно уже общие вещи: имеем, что имеем. Вопрос следующий: почему именно с нами такая беда?

— Валерий Хмелько считает (и в этом я с ним полностью согласен) самым существенным из украинских отличий то, что у нас подавляющее большинство предпринимателей (и работодателей, и самозанятых) вынуждены покупать покровительство властей или же — отказываться от предпринимательства. Чрезвычайная зависимость большинства предпринимателей от чиновничества не позволяет считать эти группы такими социальными классами, которыми они являются в Западной Европе... Но это большая тема отдельного разговора, и не со мной, а с социологом.

— Возвратимся к математической модели. В чем заключалась основная сложность ее создания?

— Нам пришлось отыскать фундаментальную причину закономерности, которую зафиксировал В.Хмелько в своей концепции: структурная эволюция общественных продуктивных сил происходит в одном направлении. Неизвестный нам постоянно действующий фактор этого явления напоминал рациональную целесообразность — словно процесс был кем-то запрограммирован.

Поскольку мы отказались от идеи «Божьего промысла», оставалось только одно естественное объяснение: на изучаемый нами социальный процесс распространяется принцип самоорганизации, возникновение «порядка из хаоса» (по И.Пригожину). Мы стали исходить из того, что между процессами биологической и социальной эволюции существует больше аналогий, нежели различий.

Это предположение привело к выводу, что фундаментальным фактором, вызывающим однонаправленность развития, должно быть стремление общества к выживанию и процветанию. А критерием отбора положительных для развития изменений следует считать их общую социальную эффективность. Выживают общества, своевременно поддерживающие те изменения, которые приносят повышение эффективности воспроизведения, и отвергают не дающие роста. При этом нет принципиального значения, осознает ли общество этот механизм отбора, действующий в планетарном масштабе.

Вот эта гипотеза со временем позволила построить довольно приемлемую математическую модель.

Есть повод для оптимизма. Исторического

— Хорошо, от Божьего промысла отказываемся. А как относительно прогресса, который сегодня вызывает сокрушительный скепсис из-за сопутствующих ему неминуемых потерь?

— Это интересный вопрос, который выяснился уже на этапе верификации интерпретационной гипотезы. Мы обнаружили, что структурная эволюция продуктивных сил направлена на рост потенциала развития — то есть с течением исторического времени сокращаются средние пожизненные затраты рабочего времени, необходимого для воспроизводства жизни. С начала процесса этот параметр увеличился в два раза, что мы рассматриваем как бесспорный показатель социального прогресса человечества.

Практически это означает, что у человека появляется больше свободного времени — главного богатства общества вообще и личности в частности.

Еще один социально интересный результат принесло исследование устойчивости модели. Главная тенденция структурной эволюции (достижение пятого этапа развития) оказалась чрезвычайно устойчивой. Это говорит о том, что исторический прогресс идет неуклонно, и его может «сломать» разве что такая величайшая неприятность, как мировая ядерная война и самоистребление человечества.

Можно сказать, это вполне оптимистичная перспектива: в историческом, конечно, масштабе. В довольно отдаленном будущем...

— Поскольку на горизонте уже появился последний (пятый) этап, то не является ли это все тем же концом истории, как и у Ф.Фукуямы?

— Если употреблять этот термин, то нужно напомнить, что пятый этап еще не начался, не только в мировом масштабе, но даже и в технологически самых передовых странах. К тому же будущий пятый завершает логику развития человечества только в нашем измерении. То есть, развитие, наверное, будет продолжено уже в других параметрах. И произойдет этот процесс так нескоро, что сейчас нам трудно его представить. За такое время Земля, общество и наука изменятся настолько, что сегодня говорить об этом факторе — гадать на кофейной гуще...

А сам Ф.Фукуяма, кстати, на этот вопрос ответил, по-моему, довольно удачно: «Возможно, перспектива многовековой скуки заставит историю взять еще один, новый старт?»

— В чем же принципиальное отличие американской работы от концепции украинского профессора?

— Прежде всего — это работы принципиально разного научного «калибра». Если американский исследователь изложил свою «пулеметную» версию, то концепция профессора В.Хмелько — это теоретический труд из арсенала «тяжелой артиллерии», построенный на непреложных фактах и имеющий железную логику. Сегодня нет никаких оснований ставить его под сомнение — разве что со временем он может войти в более глобальную систему представлений об обществе. Немалые прогностические и методологические потенциалы дают возможность использовать концепцию В.Хмелько для разработки глобальных и региональных социальных предвидений средне- и долгосрочного характера, он имеет перспективы массового применения в прикладных исследованиях.

Вот, например, эмпирические данные (да и наша модель) демонстрируют, что за два последние столетия в структуре общественных продуктивных сил произошло значительно больше изменений, чем за десятки тысячелетий предшествующей истории человечества. Сегодня скорость общественных процессов порой превышает адаптационные возможности как отдельного человека, так и некоторых обществ.

Представляется довольно вероятным, что ускорение общественных процессов на наших глазах приобретает характер глобальной проблемы. По моему мнению, именно это ускорение вызвало невероятный шум в литературе о всемирном «кризисе цивилизации» и едва ли не «конце света».

С этой точки зрения, думается, теория В.Хмелько дает нам надежду, показывает, что что-то «неизменное, существенное, устойчивое» в нашей жизни все-таки присутствует. И я рад, что наша математическая модель помогает в этом. Совсем не исключено, что последняя цепь технологических катастроф, эпоха международного терроризма, наступившая после 11 сентября 2001 года, является проявлениями этой проблемы, к решению которой человечество оказалось фактически не готовым. Не готовым потому, что не было предупреждено.

Зачем нам Фреэнсис Фукуяма?

Упомянуть о «конце истории» было любопытно еще и потому, что статья Ф.Фукуямы выходит из схемы наук о человеке и возвращается к Гегелю и к философии. То есть ценность этой работы в глазах ученых-методологов заключается в ее парадоксальности: чтобы вынести окончательный приговор тоталитарным путям истории, автор воспользовался методом Гегеля — одного из предтеч теоретиков все того же тоталитаризма.

Концепция В.Хмелько имеет такие же преимущества, более ранняя по времени, несравнимо более глубокая и широкая. Правда, работы украинцев до сих пор не издавали в США и не печатали популярным языком для «широкой общественности» — как это хорошо умеют на Западе и до сих пор практически не умеем мы. Посему неудивительно, что фундаментальная теория о «четвертой великой революции» еще не попала в мировой научный обиход.

— Эта работа была опубликована за семь лет до «Третьей волны» Тоффлера, и я считаю, что читавшие обе работы согласятся: с научной — а не публицистической — точки зрения работа Тоффлера не идет ни в какое сравнение с работой Хмелько. Ведь последний описал механизм изменения волн и прогнозировал не только третью, но и четвертую волну, — считает доктор философии, профессор В.Паниотто.

Неудивительно, что в советские времена существенным тормозом к «продвижению» концепции В.Хмелько могли стать публикации Э.Тоффлера. Ведь «волновые» мысли «буржуазного футуролога» подозрительно перекликались с научными изысканиями киевлянина. А они и без того не вызвали восторга на Родине: ведь напрочь исключали даже намек на классовую борьбу и ведущую роль рабочего класса в недалеком будущем...

Однако странно, что те времена прошли, а перемены к лучшему у нас не очень-то и заметны.

Конечно, ни Э.Тоффлер, ни Ф.Фукуяма не знают украинского. Но неужели не знают нашего языка, например, авторы полезной и интересной, богатой фактажем книги «E-Ukraine» — «Электронная Украина»? Рассказывая о предыстории концепции информационного общества, они вспоминают японца Ю.Хаяши, американцев Д.Белла и обоих Тоффлеров, но даже словечком не обмолвились об украинце В.Хмелько.

И проблема, конечно, не в том, что кто-то не принял во внимание какие-то украинские изыскания: может, они и не стоят того? Так нет же, как раз наоборот: именно этой украинской работы не хватило авторам, чтобы продвинуться в решении едва ли не главного вопроса — поиска методов классификации и прогнозирования развития информационной цивилизации...

Наши специалисты (с привлечением мировых авторитетов) ломают копья в поиске методологических основ информационного общества — и все зря: не видят приемлемой основы. Не вспоминают почему-то о фундаментальной теории В.Хмелько и ее математической модели. Быть может, потому, что среди украинских информационщиков преобладают технари-связисты, футурологи и политологи, а концепцию (в основе экономическую) создал социолог?