Деградация надвигается со всех сторон

Президент страны после Нового года во второй раз наложил вето на Закон Украины «О специальном режиме инвестиционной и инновационной деятельности технологических технопарков». Случилось то, чего, казалось бы, больше всего боялись ученые, занимающиеся внедрением науки в производство. Тем не менее это решение Виктора Ющенко не вызвало шока в стане тех, кто борется за выживание технопарков — наложено «мягкое вето», так окрестили его ученые, — а это все-таки «победа разума в условиях нашей крайней бедности». Из многочисленных претензий Министерства финансов к закону президентом поддержан только один пункт о НДС. Это оставляет робкую надежду. Уже на этой неделе соберется комитет по науке и образованию Верховной Рады, который рассмотрит создавшееся положение и подготовит документ к очередному рассмотрению в парламенте.

Многострадальный закон об инновационной деятельности — лакмусовая бумажка, по которой можно определить отношение нашего общества к перспективам науки в стране. Чтобы выяснить, каковы они, обозреватель «ЗН» обратился к академику НАНУ Ярославу Яцкиву, который принимает участие в работе группы при президенте Украины.

— Ярослав Степанович, сдвинется ли с места когда-нибудь вопрос инновационного развития у нас в стране? Ведь сегодня уже ни у кого не вызывает сомнения, что это единственный эффективный путь в будущее.

— Согласно распоряжению президента Украины сформирована рабочая группа для разработки концепции развития научной сферы, которая как раз и занимается этим вопросом. Туда входят 19 ученых — представителей различных направлений науки.

— При Кучме подобные группы создавались не раз, но толку было мало. Что изменилось сейчас?

— Существенно изменилась ситуация в стране. Общество получило возможность влиять на механизмы управления институтами власти. Я не имею права говорить от имени всей рабочей группы, потому что согласованной концепции развития научной сферы пока нет, но мы обменялись мыслями о структуре концепции, распределили обязанности. Главное — пришли к выводу, что науку создают ученые, конструкторы, инженеры, то есть личности, а не бюрократическая надстройка.

Уверен, что Национальную академию нужно сберечь — ей нет альтернативы. Но она должна значительно изменить свою роль, главные функции и структуру. В НАНУ работала комиссия по вопросам повышения эффективности ее деятельности. Могу сказать только, что она не приняла мое предложение о реформе, по которому академия будет представлять собой триединый комплекс. Каждую из трех его составляющих возглавит вице-президент НАНУ, избираемый открытым голосованием. Это не панацея от всех бед, но шаг к демократизации.

Первый сектор должен объединять профессиональные научные союзы (не важно — членов или не членов НАНУ). Второй — объединенный совет директоров научных учреждений. И, наконец, третий — координационный комитет по работе общих академических учреждений и организаций.

Важно отметить, что кроме Национальной академии, в Украине есть еще ряд государственных академий. По их количеству мы, наверное, занимаем первое место в мире. Поэтому нельзя говорить только о реформе НАНУ. Нужно сразу ставить вопрос о реформе всей академической науки.

— В мире развиты научные фонды, но у нас — это пародия на подобную деятельность. Здесь какая-то реформа предполагается?

— У нас есть Государственный фонд фундаментальных исследований, который, как мне кажется, только в тот период, когда я работал в МОН, что-то существенное делал: заплатил долги победителям грантов, издал библиотеку Фонда фундаментальных исследований, а позже его работа начала замирать… Сейчас, правда, заявлено, что они рассчитаются с долгами и продолжат конкурс, который был объявлен еще… в 2000 году. Нужен такой Национальный научный фонд Украины, который имел бы 30 процентов узаконенного финансирования на науку.

— В 1995 году в Украине было уменьшено количество часов физики и математики в школе, а вскоре перешли на 12-летку, поломав прежние программы. Вы сейчас ощущаете, какой удар был нанесен по естественно-научному образованию?

— Вы затронули сложный вопрос — уровень абитуриентов, поступающих в вузы, студентов и даже преподавателей с каждым годом снижается. Есть еще одна проблема — мы насоздавали много университетов, но в 80 из них не ведутся научные исследования. Однако они имеют аспирантуру, здесь защищаются диссертации. Нонсенс! Университет без науки — не университет. Сейчас мы обговариваем эксперимент по университетской автономии. Его возглавили ректор Львовского университета им. И.Франко Иван Вакарчук и ректор Киево-Могилянской академии Вячеслав Брюховецкий. Кроме того, отрабатываем документ о так называемых исследовательских университетах, фактически научно-образовательных заведениях. Их предполагается создать в Украине небольшое количество из числа тех, кто реально будет соответствовать жестким критериям отбора. Исследования должны вестись на высоком мировом уровне и профессор будет иметь не 600 часов учебной нагрузки, а сто. Студент с первого курса будет принимать участие в выполнении научных работ…

Еще одно важное дело — создание нескольких научных национальных центров высокого уровня, которые обеспечивали бы развитие технологического направления там, где еще что-то осталось. Например, в любом случае мы останемся страной атомной энергетики и нам необходим Национальный центр ядерной энергетики. Такие центры нужно создать на базе существующих учреждений и непосредственно финансировать из государственной казны через ассоциацию научных центров, как это делается в Германии.

Более того, нужно найти точки роста в отдельных институтах и университетах и создать т.н. центры совершенства (европейский термин). К примеру, таковым может быть фентосекундный лазерный центр в Институте физики, которым руководит член-корреспондент НАНУ Иван Блонский. Уже закуплена уникальная аппаратура для Института металлофизики, где может быть создан центр исследования материалов и металлов, а также для Донецкого физико-технического института НАНУ. При этом такие центры должны работать как лаборатории коллективного пользования, где должен иметь право работать каждый, кто имеет стоящие идеи.

Одно из первых предложений, с которыми мы обратились к президенту Украины, — предусмотреть в дополнении к бюджету 2006 года средства на удешевление кредитов на инновационные проекты. Тогда можно будет привлечь банки к более активной работе в научной сфере, а государство возьмет на себя лишь обязательства по удешевлению кредита.

— Если все сложится удачно, останется последнее и главное препятствие — коррупционеры, присосавшиеся к науке, которые будут распределять гранты, «доить» победителей и не пускать в науку талантливых, но честных.

— Начнем с того, что абсолютно честных людей на руководящих должностях ожидать не следует. Здесь нужны люди, которые будут хотя бы стремиться к изменениям в интересах страны. Любые серьезные реформы — очень болезненный процесс, но мы должны через него пройти…

— Это не вызывает возражения, но вы обсуждали на рабочей группе, как добиться, чтобы при проведении тендеров бравые ребята из МОН или еще откуда-нибудь не требовали своего процента? Это унижает исследователей и наука начинает загнивать….

— Этого не может быть…

— Как не может, когда это есть. Нам сообщали об этом многие ученые, в том числе и академики. Они даже предъявляют претензии: почему мы об этом мало пишем?

— Такие вещи должны отслеживаться научным сообществом.

— А вы разработали соответствующий механизм?

— Выход один: должны быть честные руководители экспертных групп.

— Но вы начали с того, что абсолютно честных руководителей (и здесь я вас полностью поддерживаю) не будет…

— Нет, я сказал, что их не будет в органах центральной исполнительной власти. Наука — это все-таки другое. У нас есть много принципиальных, честных ученых. Похвастаюсь, лично я — абсолютно честный, в пределах моего понимания, рецензент статей, которые мне дают на рецензию…

— «ЗН» писало не об одной нечестной защите. Например, о защите диссертации молодым и драчливым политиком, который постоянно мелькает на экранах телевизора и поучает «оранжевых». Ему не удалось защититься в институте НАНУ, так он быстро защитился в другом. И таких примеров — тьма… Ситуация ухудшается, поэтому вопрос этики, переведенный в уголовную плоскость, — очень важный вопрос для нынешней науки. «Не нужно увеличивать средства, выделяемые на науку!» — пишут с болью нам читатели из НАНУ и тут же поясняют: «Их все равно разворуют».

— Мне остается только сказать, что ни одной взятки, когда я был два года в МОН, не взял. Это позор, если где-то преподаватель берет за экзамен деньги или начальник департамента говорит: «Десять процентов переведи туда или туда». Чтобы этого не было, экспертная группа, занимающаяся финансированием, должна состоять из ответственных и моральных людей. Таких в Украине много. К ним я отношу, например, И.Юхновского, О.Крышталя, П.Костюка и других. Не сомневаюсь в преданности науке и честности И.Вакарчука, В.Брюховецкого и других ректоров вузов.

— Ярослав Степанович, возможно, вы не учитываете разницу между директором Главной астрономической обсерватории, расположенной за городом, и директором, который руководит институтом в центре столицы. Я знаю директоров академических институтов, сдающих не только площади институтов, но и стоянки для машин возле него за отдельную и немалую плату…

— Проблема есть. В 90-е годы институтам нужно было выживать. Сейчас я бы вообще запретил институтам сдавать площади под коммерческие фирмы, не имеющие отношения к науке, и предоставлял бы бесплатно помещения для бизнес-инкубаторов, центров внедрения, издательских и полиграфических центров — для всего того, что продолжает путь от научного исследования до потребителя…

— Что, на ваш взгляд, даст работа вашей группы?

— Не исключаю, что ничего не даст. Жизненный опыт выработал во мне изрядную долю скептицизма. Я уже пережил пять различных реорганизаций науки с 1994 года. Но, тем не менее, мы выполним порученную нам работу, будем подавать предложения, готовить почву для указов президента. Недавно, выступая на первых президентских слушаниях, я сказал: «Слышу здесь слова «новая власть, новая власть», но для науки она многое делает еще хуже, чем это было при старой власти». И зачитал парламентариям обращение Кучмы к Верховной Раде в 2002 году. В нем все было сказано очень точно, но ничего не было сделано. А после этого взял свою статью 2003 года, в которой я попытался сделать прогноз с тремя вариантами развития событий в нашей науке до 2006 года. Там были варианты: оптимистический, оптимальный и пессимистический…

— Догадываюсь, что жизнь в науке оказалась хуже пессимистического?

— Верно! Я и не ожидал, что будет так плохо…

— На страницах «ЗН» авторы не раз иронизировали по поводу «здорового консерватизма» НАНУ. Однако сегодня впору сказать: слава богу, что Борис Патон остался на своем месте, иначе к этому времени все разбазарили бы и вообще забыли о том, что у нас когда-то была наука. Как уже забыли о многом другом, что имели…

— Я тоже был более радикальным когда-то, но сейчас, учитывая ситуацию, в которой мы оказались, считаю: хорошо, что мы сберегли хоть что-то и не дали его разворовать. Посмотрите, во что превратилась отраслевая наука. Ее институты практически исчезли. А если и сохранились, то работают только по зарубежным заказам или живут за счет аренды помещений. Вскоре у нас исчезнут люди, которые вообще понимают, что происходит на важнейших направлениях науки и техники. Я, например, использую в обсерватории уникальные датчики угла, которые разрабатывал когда-то завод «Арсенал», — датчики готовились для ракет. Сейчас все это уничтожено. Не знаю, кого в этом винить? Может быть, и себя…

— Как вы думаете, в чем наше спасение на данном этапе?

— Прежде всего, необходимо изменить моральный климат в обществе, поддержать реально работающих ученых и обеспечить их нормальной (не менее 1000 долларов) зарплатой, сохранить и поддержать направления, где у нас есть серьезные достижения.

— То есть сделать то, что нам советовали многие западные эксперты с первых дней независимости, но мы отбивались от них и говорили, что капиталисты «хотят подорвать нашу науку»…

— Нам нужно поддержать таких людей, как Костюк, Бродин, Анатычук, о котором вы писали, и ту молодежь, которая воспитывается возле них, чтобы эти направления не потерялись.

— У Ницше есть прекрасная фраза: если хочешь быть счастливым — не мечтай. Думаю, на этой оптимистической ноте можно и закончить разговор о будущем украинской науки…