Владимир Семиноженко: «БЕЗ СОЗДАНИЯ ПАРЛАМЕНТСКИХ КОАЛИЦИЙ ВЕРХОВНАЯ РАДА НЕ ЗАСТРАХОВАНА ОТ БУДУЩИХ КРИЗИСОВ»

Итак, парламент, почти два месяца пребывавший в «родовых муках», наконец явил миру в лице Александра Ткаченко новоизбранного лидера и его заместителей. Можно ли говорить, что с этим избранием затянувшийся парламентский кризис завершился и теперь парламентарии наконец начнут коллективными усилиями плодотворно обустраивать законодательное поле Украины? Каким будет это законотворчество под руководством Ткаченко? И главное - надолго ли удалось достигнуть консенсуса, застрахована ли Верховная Рада уже в ближайшем будущем от новых потрясений и кризисов? Об этом корреспонденты «ЗН» повели разговор с человеком, который не так давно также претендовал на самый высокий парламентский пост - народным депутатом Украины, академиком НАНУ Владимиром СЕМИНОЖЕНКО.

- Владимир Петрович, почему все-таки, на ваш взгляд, парламент, лишь с трудом пройдя через громкие разбирательства, скандалы и продолжительный кризис, смог избрать свое руководство - из-за амбиций лидеров разных политических сил, из-за противодействия извне, по чьей-то злой воле?

- Безусловно, амбиции лидеров, о которых вы говорите, сыграли свою роль, как и объективное столкновение интересов этих политических сил. Но вместе с тем, думаю, не будет преувеличением сказать, что парламентский кризис был предсказуем, если хотите, запрограммирован. Ведь разразился он не потому, что избранным депутатам не хватает каких-то особых качеств, а потому, что новые качества, которые приобрела Верховная Рада, вошли в противоречие с правилами, по которым она должна работать. Образно говоря, мы влили новое вино депутатского корпуса в старые парламентские меха. Вино взыграло, и...

- Чем же эти меха оказались настолько плохи?

- Организационный дизайн ВР Украины не соответствует партийной структуризации новоизбранного парламента. Изменилась избирательная система, исходя из результатов выборов сформированы фракции. И многим показалось, что структурирование парламента на этом закончилось. Но оно с этого только начинается. Силы противостоящих сторон оказались равны, и мы попали в замкнутый круг: не могли приступить к законодательной работе, не избрав председателя Рады.

- Но теперь спикер известен. Можно ли говорить о том, что кризис разрешен?

- На мой взгляд, можно говорить о частичном разрешении кризиса или, если хотите, о разрешении кризиса на первом этапе деятельности нового парламента. Спикера удалось избрать благодаря тому, что наконец было нарушено предыдущее коалиционное равновесие. В одном из последних интервью я прогнозировал, что необходимое для избрания спикера количество голосов может быть достигнуто в рамках коалиции, в которую войдут более четырех фракций. Так оно, по сути, и получилось. Но хочу подчеркнуть, что теперь главная задача парламента в том, чтобы от создания политических коалиций перейти к коалициям законодательным, то есть к конструированию большинства для разработки и принятия законодательных решений.

- И что для этого необходимо? Иными словами, как бы вы теперь ответили на классический вопрос: что делать?

- Ничего нового мы здесь не придумаем: следует выстраивать новые технологии внутрипарламентской работы. Много было сказано о необходимости создания коалиционного правительства, но мало обращается внимания на то, что коалиционной должна быть и Верховная Рада - иначе ей просто не состояться как политическому институту и законодательной власти.

- Но ведь во многих европейских странах парламенты строятся отнюдь не на коалиционных, а на конкурентных принципах - правящей партии противостоит оппозиция, и этим все определяется.

- Согласен, но для этого необходимо одно условие - мы должны иметь правящую партию. У нас же пока иначе выстроена политическая система: правящей партии нет, а значит, нет и механизма политической ответственности конкретной партии или коалиции за ту политику, которую она проводит. И в таких условиях работа парламента еще не может носить партийно-конкурентного характера с четкой партийной ответственностью в политическом процессе. Верховная Рада просто обречена стать, так сказать, экспериментальным полем отработки механизмов и принципов коалиционности в отечественной политике. В пору чемпионата мира позволю себе пусть банальное, но довольно точное сравнение парламента с футбольной командой: нельзя играть только на себя, поскольку даже если игра твоя будет очень яркой, результат игры определяет команда, и победить каждый может только в том случае, если победит вся команда, поражение же команды станет поражением каждого.

- По вашим словам, спикера удалось избрать лишь после того, как одна из сил создала более сильную коалицию. Но ведь, по сути, две коалиции вырисовались с самого первого дня деятельности парламента: четыре фракции против четырех. Почему же так долго и упорно они не желали превращаться в коалиции, скажем, пяти фракций против трех или шести против двух. И почему именно кандидатура Александра Ткаченко, хоть и со второго захода, смогла разблокировать ситуацию?

- На мой взгляд, потому что Александр Ткаченко оказался для левого лагеря более консолидирующей фигурой, чем, скажем, Петр Симоненко, Александр Мороз или Наталья Витренко. Эти политики уже сформировались как лидеры партий левого спектра, и неминуемой оказалась определенная степень внутренней конкуренции между ними, как, собственно, и между их партиями. Александр Ткаченко, не являясь лидером партии, именно поэтому стал консолидированным кандидатом левой, «большой», коалиции. Заполучить недостающие полтора десятка голосов было уже делом политических обменов и «взаимозачетов». Поэтому его не отторгли те, кто, скажем, не мог согласиться с фигурой Мороза или Симоненко. Думаю, в итоге Ткаченко «прошел», поскольку за него согласились отдать голоса прогрессивные социалисты и «громадовцы», часть независимых... Так образовалась та ситуативная коалиция, которой не хватало парламенту. Решающим оказалось, конечно же, ситуативное единство всех левых по поводу этой кандидатуры.

- Возможно, все-таки выходом могло бы стать создание более-менее устойчивого политического большинства в парламенте? Недаром эта идея, в очередной раз потерпев неудачу при попытках ее воплощения в жизнь, вновь и вновь начинает обсуждаться политическим бомондом.

- На мой взгляд, перед парламентом, в котором сегодня большинство не принадлежит какой-либо одной партии, открывается три возможные линии поведения.

Первая - создание полноценной коалиции, когда различные фракции, группы и независимые депутаты объединятся для создания парламентского большинства, что было бы оптимальным развитием событий. Но это возможно в том случае, если вернуться к ранее существующим нормам регламента, которые позволяют создавать объединения независимых депутатов. Как мы помним, стремление к жесткой структурированности парламента подсказало такой шаг, как упразднение фракций, созданных не на партийной основе. Но выборы рассеяли голоса между партиями, большинство никому не удалось сформировать, и мы сразу же столкнулись с жестким кризисом при выборах спикера. Поэтому сейчас многие соглашаются, что возврат к возможности создания депутатских групп или объединений не лишен здравого смысла. Благодаря этому парламентская политика станет ощутимо «политичней», поскольку будет охватывать более широкий спектр политических ( не только партийных) предпочтений и потребует более тонких механизмов согласования для принятия решений.

Вторая - если большинство не удастся сформировать, различные группы и коалиции могут достичь рабочего соглашения о формировании коалиционного правительства. В этом случае правительство не обязательно должно будет опираться на парламентское большинство. Достаточно, чтобы не представленные в правительстве группы взяли на себя обязательства поддерживать его программы в обмен на встречные обязательства правительства.

И наконец, правительство может опираться и на парламентское меньшинство, добиваясь поддержки депутатов по каждому вопросу в отдельности. Но возможность существования объединенной антиправительственной коалиции, составляющей большинство в ВР, вне сомнений, делает крайне проблематичным успешную работу такого правительства.

Учитывая наши реалии, думаю, второй вариант развития событий наиболее вероятен. Поэтому сегодня, после избрания спикера, проблема создания парламентских коалиций становится еще более актуальной и важной.

- Но насколько быстро он пойдет после избрания спикера? И насколько хорошо или плохо то, что спикером избран именно Александр Ткаченко?

- Я бы воздержался от таких однозначных оценок, как «хорошо» или «плохо». Политический анализ должен все-таки оперировать более прагматичными и конкретными категориями. Важно то, что спикер был избран, и в этом смысле «возвращение» кандидатуры Ткаченко (ведь, как мы помним, он уже выдвигался на этот пост) стало по-своему логичным шагом в институциализации Верховной Рады нынешнего созыва. Важно, на мой взгляд, то, что Александр Ткаченко не принадлежит к числу жестких ортодоксов, я скорее назвал бы этого человека прагматиком левого толка. Думаю, плюсом в этой ситуации будет также то, что он не является лидером конкретной политической партии.

Завершившиеся выборы дают возможность сказать, что Верховная Рада состоялась как политический институт. Теперь парламенту надлежит пройти второй этап - создания законодательных парламентских коалиций. Процесс этот, вне сомнений, очень сложный - в каждом конкретном случае будет весьма непросто добиться совместимости идеологий и совпадения прагматичных интересов тех, кто станет вступать в коалицию. Но только пройдя через это, Верховная Рада может состояться в качестве эффективного субъекта законодательной власти в стране.