ВАЛЕРИЙ ХОРОШКОВСКИЙ: «ГЛОБАЛЬНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО УКРАИНЫ И РОССИИ ВОЗМОЖНО ЛИШЬ ПРИ ВСТУПЛЕНИИ ОБЕИХ СТРАН В ВТО»

Насколько известно, по дороге в Женеву на переговоры о вступлении Украины во Всемирную торговую организацию мало кто из членов украинской делегации верил, что визит завершится столь успешно. Тем не менее, пойдя ва-банк и запросив по максимуму, украинцам-таки удалось получить желаемое. Рабочей группой по вступлению Украины в ВТО на этой неделе было утверждено решение о переходе к подготовке итогового протокола о присоединении нашей страны к этой организации.

Переговоры проходили весьма напряженно, поскольку почти до самого последнего момента некоторые государства предлагали перейти к подготовке лишь одной из двух частей Протокола – доклада о фактическом состоянии готовности Украины к вступлению в ВТО и повременить со второй – документом об условиях присоединения нашего государства к этой международной организации.

Кроме того, можно предположить, что некоторые сложности возникли у нашей делегации и в связи с донесшейся с берегов Москвы-реки вестью о намерении президентов Украины, России, Казахстана и Беларуси создать Организацию региональной интеграции, в рамках которой стороны якобы должны будут «жестко согласовывать и синхронизировать» свои позиции на переговорах с ВТО. Наверняка члены украинской делегации задавались вопросом: а нам-то что теперь здесь в Женеве делать? Ведь, как известно из мировой практики, переговоры о вступлении в ВТО каждое государство ведет индивидуально, свои условия к каждой стране эта организация также формулирует индивидуальные. Эксперты-экономисты не могут припомнить случаев группового вхождения во Всемирную торговую организацию. Так что вопросов в связи с заявлением «четверки» возникает немало. Некоторые из них мы попытались задать по горячим следам вернувшемуся из Швейцарии главе украинской делегации министру экономики и по вопросам европейской интеграции Валерию ХОРОШКОВСКОМУ, перед Женевой побывавшему и в Москве.

— Валерий Иванович, вас можно поздравить с успешными переговорами в Швейцарии, однако известно, что они были непростыми: США, Австралия, Молдова и Литва имели отдельную позицию по Украине и не соглашались начать работу над заключительными документами. В чем заключалась «отдельность» позиции и что в итоге способствовало ее изменению?

— Все решения рабочей группы принимаются консенсусом, поэтому достаточно одной страны для того, чтобы заблокировать решение. Я бы заметил, что в данной ситуации вопрос, прежде всего, к Украине, а не к тем странам, которые имели особую позицию: в рамках двусторонних переговоров у нас был неразрешен большой массив вопросов. Замечания, существовавшие у этих стран, помогали нам определиться с ответами, с расписанием нашего дальнейшего пути. Благодаря четкости и открытости их замечаний нами, собственно, и был достигнут успех на переговорах. Сформулированные претензии позволили нам на уровне двусторонних переговоров выстроить линию эффективной дискуссии, предложить ряд возможных решений вопросов, обсудить их с нашими коллегами по рабочей группе. Последующий переговорный процесс дал возможность им принять консолидированное решение. Основную роль, с точки зрения принятия решения, конечно же, играли Соединенные Штаты, ведь Евросоюз нас поддержал. Нам была важна позиция США, и нам удалось ее изменить. Я чрезвычайно благодарен за личную и активную роль, которую в этом сложном переговорном процессе сыграл посол Соединенных Штатов Америки в Украине Карлос Паскуаль. Его немалая заслуга в том, что вопрос для Украины оказался решен положительно.

— В вашем министерстве результаты переговоров называют предпоследним шагом на пути к вступлению в ВТО. Когда, по вашему мнению, Украина сделает последний шаг?

— Очень хороший вопрос, потому что процесс вступления в ВТО — это вопрос внутренних трансформаций в большей степени, нежели процесс международных переговоров. Сегодня я затрудняюсь назвать точный срок нашего вступления в ВТО, хотя имею реперные точки, определенные в этой связи Президентом и постановлением правительства. Это потому, что я сомневаюсь в наших способностях, а не в возможности договориться с иностранными партнерами. Относительно последнего момента я могу четко заявить: все технические моменты мы можем уладить до конца 2003 года. Но что касается нашего вступления в ВТО, подписания протоколов и завершения последней стадии, то это, в первую очередь, зависит от нашей возможности гармонизировать законодательство. Нам необходимо не только принять необходимые законы, но и иметь мужество их выполнять. В этом смысле я могу только надеяться, и мне сложно что-либо сказать с большей уверенностью.

— Ряд экспертов считает, что Украина, возможно, слишком спешит, пытаясь вступить в ВТО в определенные ею сроки. В этой ситуации, по их мнению, наша страна может подписать недостаточно выгодные для себя условия в соответствующих протоколах? Эксперты полагают, что, возможно, нам стоило бы выждать, как Китаю. Наш рынок не настолько лакомый и объемный, как китайский, но все же весьма перспективный…

— Пример с Китаем не совсем удачен, поскольку Китай был одним из основателей ГАТТ, а потом отказался от этого, и по этой причине долго, мучительно и на жестких условиях вступал в ВТО. Нам как раз не хотелось бы повторить этот опыт. Да, действительно, при анализе протоколов, подписанных на сегодняшний день, что-то может нравиться, что-то — нет, но договоры должны соблюдаться, и в этом смысле у Украины должна быть последовательная позиция. Безусловно, мы будем отслеживать все положительные и отрицательные моменты, связанные с экономическими последствиями вступления в ВТО. Естественно, мы как вступающая сторона будем защищать свои рынки от угрозы их мгновенной оккупации. Но в этом смысле трансформационные процессы, которые произойдут в Украине после вступления в ВТО, будут иметь несоизмеримо большие плюсы, нежели возможная потеря отдельных рынков. Перед страной откроются другие возможности. Совершенно иной станет культура отношений в бизнесе, торговле. Изменится инвестиционный климат. Иными словами, появится целый ряд положительных эффектов, денежный эквивалент которых сегодня сложно до конца просчитать.

— Подписание заявления четырьмя президентами в Москве и призывы к жесткой синхронизации и согласованию позиций по вступлению в ВТО могут, по мнению экспертов, привести к тому, что наша страна окажется в невыгодной не только экономической, но и переговорной ситуации и, не исключено, также приведет к аннулированию тех завоеваний, которые уже достигнуты на пути к Всемирной торговой организации…

— Я призываю разделять две вещи — заявление, с которым я ознакомился в прессе, и собственно интерпретации его возможных последствий. Интерпретации есть разные, в том числе и жесткие, а вот само заявление, на мой взгляд, является понятным. Я считаю: если такая рабочая группа будет создана, то только для одной цели: для того чтобы на цифрах объективно показать выигрыш и проигрыш той или иной стороны в случае принятия тех или иных правил игры. Для меня это способ открытого соревнования аргументов. Окончательные решения должны приниматься не на основе предрассудков или подходов типа «нравится, не нравится», а на основе стратегии, которая заявлена Президентом Украины как внешнеполитический курс и поддержана Верховной Радой. А это европейская экономическая интеграция. Реально я смогу ответить на любые вопросы, когда будут подсчитаны все плюсы и минусы двух рассматриваемых вариантов экономической интеграции.

— То есть подсчета преимуществ и потерь еще не было?

— Ну, безусловно. Для этого и создана рабочая группа, которая должна дать обоснование приоритетности и целесообразности общего рынка четырех стран. Необходимо определить его способность к конкуренции в глобальном масштабе. Если посмотреть через эту призму, то такая модель становится интересной с точки зрения просчетов. В этом случае наметившийся альянс имеет иную логику и иную направленность. Именно этот подход я ощутил в Москве, где провел переговоры перед вылетом в Швейцарию. Поэтому к комментариям я отношусь весьма скептически. Реальную картину мы увидим в процессе развития событий.

— В Женеве вам задавали вопросы по поводу заявления четырех президентов?

— Это создавало определенный фон, но в нем было больше вопросов, чем конкретной реакции. Сказать, что были какие-то негативные или позитивные реакции, было бы неправдой. Если реально оценивать заявление, то очевидно, что оно не содержит в себе никаких прямых указаний.

— Есть мнение, что если Украине удастся раньше России вступить в ВТО и войти в рабочую группу по принятию России в эту организацию, то многие существующие в торговле с Россией проблемы нам удастся решить без создания каких бы то ни было дополнительных структур и союзов в рамках этой рабочей группы.

— Во время нашей встречи с министром экономики России в принципе нами подчеркивалось, что глобальное сотрудничество Украины и России возможно лишь при вступлении обеих стран в ВТО и принятии правил игры этой организации. С этой точки зрения мы должны действительно стремиться в максимально быстром темпе стать членом ВТО. Но здесь есть один важный момент: чего мы ни при каких условиях не должны делать — это препятствовать России обрести членство в ВТО. Точно так же, как и Россия не должна препятствовать Украине. Мы об этом договорились. Могу вас заверить: если достигнутые договоренности будут соблюдены, то Россия станет способствовать вступлению Украины в ВТО. И в этом смысле мне бы не хотелось, чтобы возникал политический аспект, который иногда выдвигается на первый план: мол, какая-то из двух стран вступит первой и соответственно выдаст дополнительный набор претензий к отставшему государству.

— И все-таки ваш прогноз: кто станет раньше членом Всемирной торговой организации — Россия или Украина?

— Могу сказать, что приоритеты скорее всего будут определены с политической точки зрения. Я не считаю, что путь, который избрала для вступления в ВТО Россия лучше или хуже украинского. Но это другой путь. Фактически Россия ведет переговоры, согласовывает позиции, но не подписывает двусторонние протоколы. Это позволяет ей маневрировать, но в то же время не позволяет жестко закрепить наработанные позиции. Это дает возможность любой стране, в случае возникновения непредвиденных обстоятельств, заблокировать этот процесс. С другой стороны, Россия уже несколько лет трудится над отчетом, право работать над которым мы получили лишь сейчас, в результате проведенных в Швейцарии переговоров. С моей точки зрения, на сегодняшний день мы имеем равные шансы, но я не исключаю, что Россия может стать членом ВТО первой.

— Можете ли вы подтвердить информацию о том, что российская сторона призывает Украину отозвать уже подписанные нами с другими странами протоколы?

— Нет. Поскольку, когда вы употребляете слово «призывает», это может означать, что Россия выдвигает нам условия. Она их не выдвигает, но в качестве одного из инструментов согласованной политики в рамках единого рынка, рынка свободной торговли, Россия действительно предлагает пересмотреть ставки. Предложение же пересмотреть ставки имеет место. Потому что если мы говорим о режиме свободной торговли между двумя странами и в то же время уровень согласованных предложений России будет отличаться от уровня согласованных предложений Украины (не будем уточнять в какую сторону), то очевидно, что одна сторона станет донором другой стороны с точки зрения перетока или вытеснения товаров. Поэтому такая проблема существует, и на нее россияне обращают внимание. Как мы поступим, зависит от нашей политической воли. Им же нужен внятный ответ, на основании которого они будут строить свою дальнейшую стратегию. Это может привести как к большей кооперации на каких-то новых основах, так и к систематизации разобщенности.

— В учебниках по экономике мне не удалось найти термина «единое экономическое пространство». Побывав в Москве и проведя ряд бесед, получили ли вы представление о том, что россияне вкладывают в эту дефиницию?

— Я думаю, подобное определение стало результатом поиска названия, которое должно было определить внутреннюю суть документа и в то же время подчеркнуть желание не вставлять новую идею в очерченные ранее рамки схем. Если это назвать «единым таможенным союзом», то к таковому есть уже свои рамки и четкие требования. Конкретное название должно было бы привести не к созданию исследовательской группы, а к созданию группы, перед которой стояла бы необходимость решать совершенно конкретные задачи. Аморфное же название, не определяющее жесткий каркас внутреннего содержания, позволит исследовательской группе провести анализ, следствием которого может стать политическое решение.

— Но предмет исследования, что он собой представляет? То ли преимущества таможенного союза, то ли общего рынка?

— Согласен. Есть четыре формы интеграции. Они прописаны, как вы говорите, в учебниках. На самом деле я бы просчитал возможности всех. В итоге можно было бы сделать вывод о том, что при такой-то стратегии наших стран (векторы устремлений которых могут, кстати, и не совпадать) мы можем кооперироваться только в такой-то форме. Возможно, исследовательская группа разработает промежуточную форму кооперации. В любом случае она может помочь принять верное политическое решение.

— Допустим, эксперты в группе остановятся на зоне свободной торговли, но Украина уже подписала и ратифицировала соглашение о свободной торговле в рамках
ГУУАМ. У нас есть соглашение о свободной торговле на двусторонней основе со всеми подписантами последнего заявления в Москве. Кроме того, после вступления в ВТО следующим шагом может стать заключение договора о свободной торговле с Евросоюзом. Как, по вашему мнению, мы сможем находиться как минимум в трех зонах свободной торговли?

— В идеале зона свободной торговли должна присутствовать во всем мире. Понятно, что в силу невозможности создания глобальной зоны свободной торговли мы создаем локальные. Это определяется огромным количеством различий в подходах и приоритетах. Поэтому, я думаю, что находиться во всех сразу свободных пространствах не получится, и придется делать выбор. И в пользу какой из зон его делать, следует скрупулезно подсчитать. По правде, задача рабочей группы достаточно сложна. Тем более что она ограничена по времени сентябрем. Столь короткий промежуток времени может и не позволить принять какое-либо решение.

— Так, может быть, не стоит спешить и продлить срок?

— Это вопрос уж точно не ко мне.

— Обсуждая зону свободной торговли, почувствовали ли вы в Москве намерение снять НДС с энергоносителей?

— Попытки решить дискриминационные моменты по отношению к Украине, возможно, и стали толчком к появлению формата заявления четырех президентов. Мы действительно страдаем, а Россия выигрывает. И если мы говорим о зоне свободной торговли, то необходимо пересмотреть существующую ситуацию. Если это произойдет, то Россия может потерять определенную сумму.

— От чего такой альтруизм?

— Альтруизм — от стратегии. Если вернуться к моему тезису о глобальной конкуренции, то может оказаться, что глобализованный рынок четырех стран будет более интересен и более конкурентоспособен, нежели рынок каждой страны в отдельности, и даже такой большой, как Россия. Поэтому, теряя в тактике, можно выиграть в стратегии.

— Но Украина определила свою цель и назвала ее интеграцией в ЕС. Как это сочетается с попытками создания альтернативного рынка?

— У меня нет ответа на ваш вопрос, поскольку это вопрос приоритетов, определять которые нужно с цифрами в руках. Создаваемая после заявления четырех президентов рабочая группа эти цифры должна предоставить. Одно я знаю точно — Украина в своем европейском выборе непреклонна, о чем неоднократно заявлялось. И есть не просто пожелания, а есть огромная машина, которая направляет свои действия на преодоление пути. Мы унифицируем нормы, мы исследуем законодательство ЕС на предмет гармонизации, мы вступаем в ВТО. Обратной команды никто не давал. Это означает, что наш путь определен, а возможно, и предопределен.

— Имеет ли Украина перспективы после вступления в ВТО войти в европейскую зону свободной торговли, или это настолько нереально, что после обретения членства во Всемирной торговой организации и холодного приема в Евросоюзе мы будем вынуждены вернуться к рассмотрению идеи таможенного союза с рядом постсоветских государств?

— В этом вопросе моя позиция проста. Нет ничего стационарного. Не в мире, не в конкретных странах. Сегодня по поводу приобщения к зоне свободной торговли ЕС есть скепсис. Завтра его может не быть. В Библии сказано: «И последние станут первыми». Короткий исторический период может показаться целой вечностью, но есть немало исторических примеров серьезных изменений как в самих странах, так и в контексте существующих обстоятельств. Наверное, справедливо утверждение, что при той структуре экономики, при том уровне иностранных инвестиций и законодательства, что мы имеем сейчас, нам ничего в этом плане не светит. Но я назвал три параметра, которые поддаются изменению. И эти изменения зависят от нашей воли. Если мы начнем меняться — это изменит отношение к нам. Соприкосновение, я уверен, меняет всю систему, а не только один из ее элементов.