В круге втором

Есть некоторые основания полагать: завершение кадровых чисток в окружении президента и окончание формирования Кабинета министров Виктор Ющенко рассматривает как начало отсчета реализации второго шанса. Президент, по словам представителей его окружения, намерен начать энергичное движение вперед.
Допустим, это так. Попробуем предположить, чего можно ожидать от ответственного главы государства в этой ситуации?

Во-первых, Виктор Ющенко проводит работу над ошибками и в первую очередь над собственными. Рекордно низкий показатель доверия, беспрецедентный для самого политика Виктора Ющенко, говорит о том, что третьего шанса не будет.

Во-вторых, президент начинает руководить страной, а именно: на регулярной основе встречаться с министрами, каждый день держать руку на пульсе действий премьера, интересоваться донесениями СБУ и внешней разведки, ездить по регионам, привозить из-за границы помимо почетных наград кредиты и инвестиции.

В-третьих, президент четко определяется в отношении конституционной реформы. Формально Ющенко это сделал много раз. Теперь он честно один на один с собой говорит: «Реформа неизбежна, и у меня нет возможности ее остановить, но у меня есть возможность, во-первых, подготовить законопроекты с тем, чтобы будущий парламент откорректировал систему парламентско-президентской республики в сторону оцивилизовывания и оптимальности; а во-вторых, я могу укрепить институты и методы своего влияния в тех рамках, которые будут отведены новой Конституцией. Этим стоит заняться уже сейчас».

В-четвертых, президент обнаруживает Верховную Раду и вспоминает о том, что обладает правом законодательной инициативы, а значит, независимо от того, сохраняет ли он полномочия президента всея Украины, либо после введения реформы в действие получает их в урезанном виде, он начинает активно работать на парламентском поле. Ведь, с точки зрения внесения в парламент законодательных инициатив стратегического уровня, восемь месяцев упущено. Уже на будущей неделе президент сможет продемонстрировать свои лоббистские способности с точки зрения проведения государственных решений через Раду. Речь идет о законах, необходимых для принятия Украины в ВТО. Возможно, испытанием для президента станет бюджет. Но речь сейчас не об этом. Речь о том, окажется ли Виктор Ющенко способным стать лидером в подготовке стратегических законопроектов, призванных обеспечить реформы на ключевых направлениях. Это будет зависеть от того, сможет ли Ющенко собрать вокруг себя людей, способных производить грамотный и прорывный продукт. В данном случае в виде законопроектов.

В-пятых, президент должен определиться с приоритетом: он работает на страну или на выборы? Если на выборы, то ожидать серьезных реформ по их окончании не представляется возможным, ибо очередные полгода будут упущены, и слова «ответственность за государство» уже никак не будут ассоциироваться с лидером одной из партий. Если же президент избирает работу на стратегию, чинит механизм власти и выходит к новому парламенту и правительству с пакетом наработанных, внятных, интересных предложений стратегического характера, то очередной пробуксовки в работе всех ветвей власти не будет, поскольку своими инициативами и законопроектами президент обеспечит ее отсутствие. Впрочем, для этого президенту необходим в окружении интеллектуальный кулак, способный не только готовить его к обещанным регулярным обращениям к нации и наконец-то родить послание главы государства парламенту, но и, анализируя внутренние обстоятельства, ресурсы, приоритеты, а также заграничный опыт, предлагать стратегические решения.

Президент должен иметь четкое представление о том, как будут выглядеть планы проведения многочисленных реформ — в сфере налогообложения, здравоохранения, образования, обороны, внешней торговли et cetera. Но в первую очередь, он обязан озаботиться составлением четкой схемы перестройки системы самой власти. Принятие законов «О Президенте», «О Кабинете министров», «О центральных органах исполнительной власти», огранка принятой политреформы, пересмотр отношений «центр-регионы» должны быть приоритетом лидера страны, лично утверждавшего, что успех государства зависит от того, насколько прозрачно и разумно выстроена система власти в нем.

В-шестых, президент должен научиться не на словах, а на деле уважать Конституцию и законы. Если глава государства станет неукоснительно следовать всем правовым требованиям и сумеет добиться того же от многочисленных разнокалиберных подчиненных, его действия, вполне возможно, обретут не только правовую логику, но и политическую стройность. Ибо неправовое государство не может быть демократичным, а именно это декларировалось будущим президентом как главная цель. Ющенко остро нуждается в формировании команды настоящих юристов-профессионалов, которые бы каждый Божий день правовыми ножницами обрезали его многочисленные поручения, распоряжения и указы, нередко выходящие за рамки отведенных полномочий.

В-седьмых, президент меняет свое отношение к оппозиции. В ее рядах он не назначает любимых или нелюбимых жен. А кроме того, в любом критическом заявлении оппонентов пытается найти не только обидные интонации, но и рациональное зерно. Новый Ющенко готов поступать честно. Например, в случае возможных обвинений в адрес его нового окружения он не станет прятаться за определениями типа: «Коррупции в деяниях нет, значит и говорить не о чем». Ющенко второго шанса скажет иначе: «Коррупции в деяниях не обнаружено, однако обнаружен ряд злоупотреблений властью и этических нарушений, которые у меня вызывают не меньшую тревогу. Подобные явления, так же как и коррупция, недопустимы в действиях представителей нашей власти»…

В-восьмых, надо полагать, Виктор Андреевич произвел очищение собственного окружения. Но хотелось бы знать, он в собственном доме уборку сделал для гостей или для себя? В принципе, это личное дело президента, с кем ему (кроме профессионалов) советоваться при принятии им тех или иных решений. Дело в другом: после кадровых пертурбаций ближайшие сторонники Ющенко времен предвыборной кампании и постмайданного периода потеряли свои посты во власти. Означает ли это, что центр принятия решений из властных коридоров тоже ушел и теперь оставшиеся на виду люди будут лишь реализовывать инициативы бывших обитателей этих коридоров?

Кто теперь составляет окружение Ющенко? Какие новые люди в него войдут? Какими будут их задачи, цели и средства? На эти вопросы сегодня ответов нет. Рыбачук, Геращенко и Ульянченко — на нынешний день перечнем этих фамилий ограничивается число спасшихся на президентском ковчеге. Где остальной доверенный экипаж?

Итак, президент с существенными потерями прошел первый круг и начал движение на второй. В этой связи стоит провести краткую инвентаризацию транспортного средства его величества. На сегодняшний день оно напоминает автомобиль с разобранным двигателем и отсутствующим путевым листом. Разумеется, под двигателем подразумевается госаппарат, который в одних узлах разрушен, а в других жрет бензин и только коптит. В относительном порядке лишь узел Кабмина. В принципе, президент может рассчитывать на Кабинет министров, который в определенной степени напоминает сегодня перчатку, которая надевается на руку и повторяет все ее движения. Хотя и в главном органе исполнительной власти со сменой министров Кабинета министров и с учетом необходимого периода на въезжание в тему новых глав министерств потребуется время. Об осложняющих работу условиях предвыборной кампании мы сегодня даже не вспоминаем.

Сложнее с губернаторами. Потребность провести целый ряд переназначений в этой сфере была очевидна еще в день подписания указов о назначении. Сегодня же к областным руководителям будет приложена не только шкала замера компетенции, но и политической благонадежности. Есть основания полагать, что будет принят целый ряд кадровых решений, жертвами которых станут: губернаторы некомпетентные, губернаторы одиозные, губернаторы, расставленные Петром Порошенко, и губернаторы, поддержавшие Юлию Тимошенко. На их место придут иные персонажи неизвестного нам сегодня качества. Допустим — замечательные, профессиональные и пекущиеся о народных и региональных интересах. Но это не значит, что руководители областей мгновенно превратятся в государственный политический механизм. На сегодняшний день 27 руководителей регионов проводят 27 государственных политик — каждый по своему разумению и возможностям. И это не их беда, это проблема центра, который, во-первых, до сего момента не определился в приоритетах своей деятельности, а во-вторых, даже не попытался наладить систему оповещения и постановки задач на регулярно-тактической и системно-стратегической основах. Отсутствие нитки, на которую нанизываются бусинки, и новых губернаторов вынудит оставаться в статусе бисера.

Выработка и отчасти сама реализация политики президента — задача его секретариата. На сегодняшний день эта задача не решена. В принципе, за полгода до предстоящих выборов, согласно моим наблюдениям, только два политика — Ющенко и Тимошенко — отдают себе отчет в том, что ключевыми людьми на сегодняшний день в командах должны быть не политтехнологи, не пиарщики, а хедхантеры — охотники за головами. В стране ощущается интеллектуальный голод с одной стороны и запрос населения на четкое понимание планов политиков — с другой. Электорат наелся харизмы и, частью своей осознанно, а частью подсознательно пришел к необходимости увидеть программу действий. Ведь на сегодняшний день в украинской политической палитре нет ни одной краски, ни одного значимого политика, которого бы население не видело бы и в оппозиции, и во власти. Все — и Ющенко, и Тимошенко, и Янукович, и Мороз, и даже Литвин — продемонстрировали, как они могут действовать, находясь по обе стороны властного забора. Все лозунги выцвели, лица приелись, упреки услышаны, обещания оценены, впрочем, как и эффективность их реализации. Поэтому, как мне кажется, в обществе формируется запрос на продукт, который можно оценить разумом, а не сердцем. Следовательно, теперь могут оцениваться только реальные программы, в которых оптимально должны сочетаться задачи с ресурсами страны, приоритеты — с потребностями населения, реформы — с их логистикой, проблемы — с лицами, ответственными за их устранение.

Ни одна политическая сила без концентрации, обновления и привлечения дополнительного интеллектуального потенциала справиться с этой задачей не в состоянии. Проблема замыленного глаза либо генеративной несостоятельности может быть решена исключительно путем вливания свежей интеллектуальной крови в жилы как власти, так и оппозиции. Если для этого нужен третий сектор, то его необходимо привлекать. Если нужны зарубежные советники, то не нужно этого стесняться (пример работы такой группы в российском министерстве экономики под руководством Грефа может осадить самых больших ортодоксов).

Если мы говорим о власти, то работа собранных по крупицам сил должна быть организационно обеспечена, это во-первых. Не уходить в корзину либо в диссертации, а получить возможность быть реализованной — во-вторых. А после принятия выработанного решения реализация его должна проходить под патронатом президента — в-третьих.

Если мы говорим о президенте и его аппарате, то, возможно, прямо в секретариате могут быть созданы официальные «синк-тенки» на основных направлениях. Именно их формированием в настоящий момент занимается Олег Рыбачук. На подготовку интересных прорывных решений должен работать и аппарат советников. Какие харесы, какие дорошенки? Да мало ли можно назвать персонажей, получивших статус советника исключительно по причине желания иметь ксиву, открывающую двери всех государственных учреждений и бизнес-структур. Думаю, если ввести ксиву «Друг президента», то полезная площадь в секретариате была бы освобождена для качественно новых специалистов, способных ремонтировать мотор в президентском автомобиле, а не подкручивать счетчик.

Одним словом, подвешенный на эстакаде президентский автомобиль получит второй шанс на победу в державном заезде, если его двигатель — госаппарат — начнет отлаженно работать. Для этого необходимо применить весьма серьезные усилия, и полагаться в этом только на юношей, получивших образование в Оксфорде и Гарварде, вряд ли стоит. В связи с чем, возможно, стоило бы обратиться к старым мастерам и на определенные участки привлечь тех, кто ремонтировал бюрократическую машину государства «с 1917 года». Другое дело — захотят ли старожилы, после всего о себе услышанного, вернуться и научить неофитов тому, что знают, — теперь уже вопрос. Ведь миф о некоем неземном происхождении власти уже развеян. А «храм» на Банковой осквернен безответственными и непрофессиональными действиями большинства его обитателей. «Шпана» — именно так в сердцах выразился один бывший домайдановский министр, и был не далек от истины. Однако к нынешнему руководству страны уже пришло понимание того, что шашечная атака в отношении бюрократического аппарата была ошибкой и, возможно, эту ошибку попытаются исправить, придя к разумному сочетанию классики и модерна.

Допустим, двигатель отладили, он замечательно крутится на холостых оборотах. Но автомобиль ехать не может, ибо не знает куда. Президентом в отношении множества направлений множество раз было произнесено слово «дорожная карта». В результате страна заблудилась. Она заблудилась не только в начатых и брошенных реформах, не только в отношениях в бывшей команде президента, но и в дефинициях. Может, кто-нибудь поможет населению отличить прозрачность действий власти от пиара? При обещанной открытости власти еженедельные пресс-конференции премьер-министра — это открытость или пиар? При обещании прозрачности кадровой политики, назначение министров без единого объяснения, почему именно этим людям поручены именно эти направления — это отход от обещания прозрачности или нежелание пиариться? Я буду благодарна, если мне объяснят, почему Томенко пиарится, а Рыбачук следует принципу прозрачности власти.

Следующее понятие — «чистая власть» и «компромат». Во время эфира в программе «Иду на вы» журналисты спросили Тимошенко, намерена ли она и дальше вести войну компроматов? Юлия Владимировна залепетала какие-то оправдания, вместо того чтобы внятно спросить: «О’кей, товарищ, если вы получаете информацию о том, что кто-то разворовывает бюджет, злоупотребляет служебным положением, оказывает в корыстных целях давление на чиновников или суды, лоббирует интересы чужого государства в ущерб интересам нашего, вы будете молчать?». От того, как каждый из нас ответит на этот вопрос, зависит, в какой партии он находится — в партии противников компромата либо в партии, выступающей за чистую власть и не менее законное поведение рядовых представителей общества.

Другой вопрос — при каких обстоятельствах факты, отбрасывающие тень на того или иного политика, всплывают? Кто мешал Юлии Владимировне открыто заявить о том, что президент нарушает Конституцию, подписывая кадровые указы без ее конституционно необходимого представления? Только ее конъюнктурные политические соображения. Кто мешал Ющенко, если не в феврале, то в марте, задаться вопросом по поводу списания долгов ЕЭСУ? Те же самые конъюнктурные политические соображения. Так вот, с моей точки зрения, компромат — это знание о попрании закона, припрятанное до нужных времен и извлеченное своекорыстно. В этой ситуации носитель информации теряет право на морализаторство, но при этом, заметим, факт, сообщенный им, не становится менее общественно значимым и должен обязательно получить объективную правовую оценку. В разоблачениях чиновников нет ничего плохого для общества: ни украинского, ни польского, ни белорусского. Просто нужно иметь право оглашать упреки, а это право, среди прочего, имеют те, кто не складирует преступления и злоупотребления, а говорит о них открыто и своевременно (в государственном понимании этого слова).

Впрочем, мы отвлеклись от президентского автомобиля, карту движения которого должен на коленях рисовать не Иван Васюнык, не сумевший справиться с этим заданием в течение двух лет предвыборной кампании, а лучшие умы страны и все еще поддерживающего Украину цивилизованного мира. На это не нужно жалеть ни денег, ни организационных усилий, потому что Украине необходим прорыв и желательно в правильном направлении. Ибо, честно говоря, многие из нас неосознанно играют с президентом в поддавки: «Да, конечно, проблемы есть, но при Кучме журналистам отрезали головы, а оппозиции вообще не давали заниматься бизнесом», «Да, конечно, в стране бардак, но при Януковиче в стране был бы порядок, как на кладбище». Подобные сравнения называются заниженной шкалой. Не с белорусским и не с туркменским обществом сравниваем мы украинское, вышедшее на Майданы по всей стране, а с польским, чешским и литовским. Люди сами поставили себя в один ряд с гражданами цивилизованного мира. Тогда почему, оценивая действия руководства Украины, мы за эталон берем нецивилизованных руководителей? Потому что в ряде случаев этот эталон совпадает с нынешним оригиналом, а то и превосходит по определенным профессиональным показателям власть нынешнюю? Оснований для таких заключений существует в изобилии, но это не означает, что высоким нужно горбиться, а значит, обществу разменять свои ожидания и требования на радость от отсутствия тотального провала.

Весьма показательно, что в этой ситуации в первую очередь Литвин и Порошенко пытаются втюхать стране тезис о стабильности. Простите, стабильности чего? 71 процент в конце правления Леонида Кучмы требовал изменения курса. Две трети населения опять считают, что события в стране развиваются в неправильном направлении. Это нужно законсервировать? Стабильность означает застой, консервацию. Это при Кучме была стабильность, а при Брежневе еще большая. Что нам нужно застабилизировать? Отсутствие стратегии развития государства? Отсутствие реформ в экономике? Положение дел на таможне? Ситуацию в медицине и образовании? Зависимость судов? Налоговую систему? Стране нужна не стабильность, ей нужен прорыв. И на этот прорыв должны работать все, у кого, еще по Бабелю, квартирует совесть. На него должна работать власть, концентрируя интеллект, остатки воли и популярности. На него должна работать оппозиция, конкурируя с властью не лицами, а идеями. На него должно работать общество. И, кстати, для того чтобы общество оказалось готовым к прорыву, его не нужно кормить сладкими обещаниями, а говорить с ним честно, по-взрослому с демонстрацией в руках графика распределения «дыхания» на дистанции реформ.

Большая, трудная, интересная работа. У нас у всех есть еще шанс в ней поучаствовать.

…Я не верю в то, что сейчас это возможно. Но я знаю, что это необходимо. Поэтому еще раз: допустим.