В ЧЬЕМ РУКАВЕ ОКАЖЕТСЯ КОЗЫРНАЯ ТУЗЛА?

Это кажется абсурдом. Тем не менее после торжественного подписания Леонидом Кучмой соглашения по созданию ЕЭП Украина и Россия вплотную приблизились к силовому противостоянию. Яблоком раздора стал остров Коса Тузла в Керченском проливе, который россияне, судя по всему, собираются соединить дамбой с Таманским полуостровом. Дальнейшую эскалацию конфликта вплоть до военных действий не исключают даже некоторые украинские социал-демократы, которых трудно заподозрить в антипатии к России.

Но подобное развитие ситуации было бы катастрофой для обоих государств. Тем не менее все действия россиян направлены на то, чтобы спровоцировать конфликт. Без уведомления и согласования с Киевом, как того требуют двусторонние договоренности и международное право, вблизи украинской границы россияне начали строить дамбу. Нет гарантий, что границу они не перейдут: несмотря на требования Киева прекратить строительство, работы продолжаются, и российские дипломаты не дают ответа на вопрос, каковы координаты той точки, на которой остановятся рабочие.

Одновременно МИД России уверяет: опасения украинцев, что строительство дамбы нанесет ущерб государственному суверенитету Украины, не имеют оснований. Между тем, по информации Государственной пограничной службы (ГПС) Украины, обнародованной ее председателем Николаем Литвином, работы по строительству дамбы «на самом деле имеют целью соединить российский Таманский полуостров с украинским островом». И похоже, что к тому времени, когда 30 сентября в Киев на переговоры приедет министр иностранных дел Российской Федерации Игорь Иванов, строительство фактически будет завершено: до украинского острова уже осталось менее километра. С учетом того, что в день насыпается до 100 м, не трудно подсчитать, что работы завершатся раньше, нежели приедет министр.

При этом в Москве уже сейчас готовятся переложить ответственность за конфронтацию на Киев. Комментируя информацию, что украинская сторона начала строительство пограничной заставы на острове Коса Тузла, глава российского внешнеполитического ведомства Игорь Иванов остроумно заявляет: «сейчас было бы неправильно предпринимать какие-либо действия, которые бы осложнили переговорный процесс»!

Многие украинские эксперты склоняются к мысли, что российские строители все же не перейдут линию государственной границы. Но что делать, если россияне таки рискнут довести дамбу до острова? Сейчас наша ГПС наращивает на острове контингент пограничников, которые проводят учения по отражению нападения с моря, а Николай Литвин обещает «решительно исполнять свои обязанности и принимать все необходимые меры для обеспечения территориальной целостности Украины в соответствии с действующим законодательством». Но готово ли предпринять подобные решительные действия ради защиты территориальной целостности Украины и ее суверенитета высшее руководство страны? Готов ли к ним Президент?

Действия Леонида Кучмы во время «тузлинского кризиса» вызывают удивление: в ситуации, когда украинские парламентарии взывают к здравомыслию своих российских коллег, пограничники укрепляют остров, а дипломаты пытаются урегулировать проблему, глава государства фактически самоустранился от решения проблемы. Было заседание СНБО, собирались и члены правительства. Однако за три недели кризиса украинские граждане так и не увидели решительных действий своего Президента и не услышали от него заявлений, адекватных моменту. (Подобная пассивность главы государства резко контрастирует с событиями 1992 и 1993 годов, когда тогдашний Президент Леонид Кравчук ради сохранения территориальной целостности экстренно задействовал международно-правовые механизмы и внутренние украинские инструментарии.)

Лишь вчера Леонид Кучма сказал что-то по существу. «Не могу не расценить эти действия как недоброжелательные по отношению к Украине», — сказал глава государства. «Хороший сосед так не поступает», — подчеркнул он в интервью журналистам в Днепропетровске. «У меня нет никакого ответа, которым я был бы сегодня удовлетворен и удовлетворены те, кто услышит этот ответ», — сказал Кучма. Вместе с тем Президент подчеркнул: «Я убежден, что никакого механического нарушения границы с Украиной не будет». Он также напомнил, что Россия является одной из стран, которая выступила гарантом территориальной целостности Украины после отказа официального Киева от ядерного оружия: «Вы знаете, что Украина, как мы говорим, добровольно отказалась от ядерного оружия. Я «добровольно» взял бы в кавычки, поскольку все-таки это было под давлением, в том числе России. Мы отдали оружие, но они выступили нашими гарантами». «Россия является гарантом территориальной целостности Украины! Для чего делать такие шаги?», — недоумевает Кучма.

Президент убежден, что решение о строительстве дамбы было принято центральными органами власти России. «Мы видим, какими темпами (идет строительство. — В.К.) и какие там затраты, и то, что это действия центральной власти, — в этом нет сомнения», — сказал Кучма. Но если Леонид Данилович все так хорошо понимает, то опять-таки возникает вопрос: почему же он тогда срочно не связался со своим коллегой Путиным? Ведь, как утверждают наши источники, украинский и российский президенты до сего времени не позвонили друг другу, хотя президентские кабинеты в Киеве и Москве связывает прямая телефонная линия.

Подобное поведение Президента дает повод многим в Украине подозревать, что был закулисный сговор. Напомним, что 17 сентября, за день до начала ялтинского саммита СНГ, Леонид Кучма и Владимир Путин встретились на острове Бирючем, чтобы обсудить проблематику Азово-Керченского региона. По словам губернатора Краснодарского края Александра Ткачева, именно на Бирючем президентами была достигнута договоренность о проведении строительных работ.

Если подобное соглашение действительно имело место, то его целью, предполагают эксперты, является повышение рейтинга обоих президентов: мол, в момент наивысшей эскалации конфликта Леонид Кучма и Владимир Путин приедут на остров, чтобы лично разрешить кризис. И в качестве миротворцев получат лавры победителей. Если происходит реализация именно такого сценария, то от Президента тяжело ждать какой-то твердости в отстаивании территориальной целостности Украины. И если эта версия соответствует действительности, то происходящее — крайняя форма цинизма.

Впрочем, наши источники в АП и МИДе в один голос утверждают, что никакой договоренности на Бирючем вообще не было, а Президента россияне просто грубо «подставили». И для него события в Керченском проливе были такой же неожиданностью, как и для всех остальных украинских граждан. Но тогда тем более не понятно поведение Леонида Кучмы…

Ставят в тупик и действия россиян. Зачем было провоцировать конфликт в ситуации, когда в Верховной Раде на подходе ратификация документов по созданию ЕЭП? Или в Москве уже собираются формировать не единое экономическое, а единое территориальное пространство? Или же в России настолько привыкли к постоянным приездам украинских политиков за поддержкой на выборах, что посчитали, что украинцы лояльно отнесутся к потенциальному нарушению территориальной целостности государства?

Совершенно очевидно, что строительство дамбы — это не самодеятельность местных властей, как в этом старательно убеждает Москва. Иначе реакция Кремля не была бы столь вялой: путинская Россия вовсе не похожа на страну, где регионы могут позволить себе фронду. И довольно красноречив тот факт, что обеспокоенность по поводу сложившейся ситуации не выразили ни президент России, ни ее премьер. Очевидно, что мы являемся свидетелями хорошо организованной широкомасштабной провокации: по информации «ЗН», в строительстве дамбы принимают участие переодетые в цивильное «партизаны» (резервисты), срочно призванные на военные сборы. И авторы затеи преследуют не одного «зайца», а нескольких. На наш взгляд, можно очертить следующие цели, которые поставили перед собой россияне, начав строительство дамбы.

Безусловно, контроль над нефтегазовыми месторождениями и районами, богатыми рыбой, — амбициозная цель, однако, она не единственная. По всей видимости, россияне начали строительство с учетом того военно-политического значения, которое отводит региону в своих геополитических планах российское руководство. Дело в том, что для двух стран — Украины и России чрезвычайно важным является вопрос о принадлежности фарватеров и каналов в Керченском проливе. Даже частичное владение Керчь-Еникальским каналом позволяет контролировать прохождение судов. Для России это становится тем более важным, что Украина изъявила желание стать членом НАТО.

Напомним, что полтора месяца тому Владимир Путин назвал Черноморско-Азовский регион зоной стратегических интересов России. Как следствие, в середине сентября появился закрытый «План взаимодействия министерств и ведомств по решению дипломатических и военных задач в Азовско-Черноморском регионе». А 30 сентября в Москве состоялось заседание Совета безопасности Российской Федерации по теме «О мерах по обеспечению национальной безопасности РФ в пограничной сфере».

На этом заседании, как отмечает российская пресса, Владимир Путин поставил внешнеполитическому ведомству России конкретную задачу: «Для окончательного решения проблем в этой сфере МИДу и силовым ведомствам необходимо активизировать переговорный процесс, вести его конструктивно, твердо отстаивая наши национальные интересы». Речь, в частности, шла и об определении конкретной линии морской границы с Украиной.

В этой связи уместно будет процитировать статью Владимира Мухина «Москва бряцает оружием», опубликованную в «Независимой газете» 23 сентября. По мнению автора, «может быть, самый щекотливый вопрос связан с тем, что Россия возьмет под свой военный контроль спорные острова, а также промысловые районы и места возможной добычи полезных ископаемых и углеводородов. (Такое уже практиковалось на Каспии, когда Россия и Казахстан не могли поделить спорные месторождения нефти.)».

Напомним, что в 1973 году в соответствии с нормами международного права в Керченском проливе была проведена линия административной границы между Украинской ССР и РСФСР. В апреле 1993 года Верховный Совет Российской Федерации принял постановление «О порядке введения в действие Закона РФ «О государственной границе Российской Федерации». Пункт 2 этого документа гласит: «До заключения договоров о прохождении государственной границы Российской Федерации с сопредельными государствами — бывшими союзными республиками СССР придать границе с этими государствами статус государственной границы Российской Федерации».

А поскольку статус административной линии между Крымом и Краснодарским краем ничем не отличается от статуса, например, административной линии между Брянской и Черниговской областями, то она также является государственной границей. Но хотя на картах, которые висят в кабинетах российских чиновников, четким пунктиром обозначена граница между Таманью и Керчью, официальная Москва не признает ее (о чем не единожды информировала Киев в дипломатических нотах, в том числе уже и во время конфликта) и считает акваторию Керченского пролива спорной территорией.

Начав строительство дамбы, россияне, скорее всего, намереваются использовать ее как фактор давления на украинцев во время переговоров по делимитации континентального шельфа и исключительной экономической зоны Азовского моря и Керченского пролива. Если строительство дамбы будет завершено, то к новому раунду стороны подойдут фактически с измененной географией, а это увеличивает шансы россиян сыграть в свою пользу.

Обратим внимание читателей, что перед началом строительства дамбы в Краснодарском крае прошли учения российского флота, причем именно в тех районах, которые россияне считают спорными. Как отмечали наблюдатели, впервые силы ЧФ, отрабатывая вопросы, связанные с захватом и обороной побережья, делали это с применением штатного оружия с боевыми патронами и снарядами. В нынешнем году в отличие от прошлогоднего оборонительного варианта этап боевой стрельбы проводился в наступательном сценарии.

Любопытно, что в последний месяц что-то уж слишком часто в двусторонних украинско-российских отношениях «всплывают» острые темы. В конце сентября первый заместитель министра иностранных дел РФ Элеонора Митрофанова заявила о намерениях России добиваться придания статуса официального русскому языку на постсоветском пространстве. На этой неделе вновь обострилась тема ЕЭП: вице-премьер России Виктор Христенко заявил, что создание валютного союза в рамках России, Украины, Беларуси и Казахстана является следующим этапом после создания Единого экономического пространства. Складывается впечатление, что Украину специально «заваливают» подобного рода темами-раздражителями, дабы пресытить украинцев, повысить их «болевой порог». Иными словами, создается эффект привыкания. После чего можно будет уже разгуляться «на широкую ногу».

Не исключено, что акция со строительством дамбы замышлялась в Москве также для того, чтобы «прощупать» официальный Киев, отследить реакцию различных политических групп и конкретных лиц, узнать мнение населения Украины. И одновременно изучалась реакция основных партнеров Украины и РФ на такие нестандартные действия Москвы в зоне российских интересов. Нельзя исключать, что «тузлинский кризис» создавался в том числе и ради того, чтобы у Украины, стремящейся в НАТО, появилась территориальная проблема. Напомним, что в соответствии с критериями Альянса ни одна страна, имеющая территориальные проблемы, не может претендовать на членство в Североатлантическом альянсе.

Как бы далее ни развивались события, Россия в любом случае остается в выигрыше. История же украинско-российских отношений показывает, что россияне часто сами инициируют проблему в двусторонних отношениях, чтобы за ее решение потребовать от Украины определенных уступок. Но одна уступка тянет за собой другую и в результате это увеличивает уязвимость официального Киева. Насколько сможет минимизировать потери в нынешней ситуации Украина, зависит, прежде всего, от нее самой, от того, насколько будут решительными ее шаги.

Сейчас Киев должен провести «инвентаризацию» всех своих возможностей, дабы в «час X» — при нарушении территориальной целостности и государственного суверенитета Украины, моментально использовать весь международно-правовой инструментарий. И первый шаг — это обращение в Совет безопасности ООН. В этой ситуации можно вспомнить июль 1993 года, когда Веховный Совет РФ принял постановление «О статусе города Севастополь», в котором утверждалось, что город имеет российский федеральный статус. Тогда Киев в срочном порядке обратился в СБ ООН. И это возымело действие, поскольку уже на следующий день после принятия российским парламентом заявления от него дистанцировались и президент РФ, и МИД.

Не стоит забывать и о том, что в эти дни в Нью-Йорке проходит и очередная сессия Генеральной Ассамблеи ООН. И ничто не мешает Украине поднять в случае необходимости вопрос прямо на заседании. Равно как и обратиться в ОБСЕ, организацию, которая как раз и занимается вопросами безопасности в Европе.

Кроме того, напомним, что ряд государств гарантировали Украине безопасность в рамках «Меморандума о гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к договору о нераспространении ядерного оружия». Конечно, абсурд, что одна из этих держав как раз и угрожает территориальной целостности нашей страны. Тем не менее Киев уже сейчас может начать с Вашингтоном, Лондоном, Парижем и Пекином консультации, поскольку существует угроза национальной безопасности Украины. Пункт 3 «Будапештского меморандума» четко говорит о том, что страны-гаранты подтверждают Украине свое обязательство «воздерживаться от экономического принуждения, направленного на то, чтобы подчинить своим собственным интересам осуществление Украиной прав, присущих ее суверенитету, и таким образом обеспечить себе преимущество любого вида». Проводимые же россиянами работы по строительству дамбы, без сомнения, и являются фактом «экономического принуждения».

Впрочем, с сожалением отметим, что «Будапештский меморандум» носит скорее декларативный характер, и обращение к странам-гарантам — мера скорее психологического воздействия на Россию, поскольку в этом документе не предусматривается четкий механизм гарантий…

Кроме того, Украина может обратиться в Международный суд в Гааге, чтобы цивилизованным способом решить эту проблему с россиянами.

Наконец, Киев при наличии политической воли может совершить и «жест отчаянья», от которого он удерживался лет семь — в одностороннем порядке объявить Азовское море и Керченский пролив международными водами и установить 12-мильную зону территориальных вод Украины.

Впрочем, правомочность подобного шага вызывает некоторые сомнения. Дело в том, что в статье 5 договора об украинско-российской государственной границе зафиксировано: «Урегулирование вопросов, которые относятся к смежным морским просторам, осуществляется по согласию между Договаривающимися Сторонами в соответствии с международным правом. При этом ничто в этом Договоре не наносит ущерб позициям Украины и Российской Федерации относительно статуса Азовского моря и Керченского пролива как внутренних вод двух государств». Признав же Азов и Керченский пролив внутренними водами, государство не может пойти на провозглашение их международными водами.

Впрочем, ситуация выглядит не настолько безнадежно: положения статьи противоречивы, что развязывает руки Киеву. Вот как прокомментировал «ЗН» положение договора юрист-международник, специалист по морскому праву Антон Бутейко: «Статья 5 компромиссна. Ее первая часть отображает позицию Украины относительно делимитации акватории, а вторая — позицию России относительно внутренних вод. В принципе, в этой статье зафиксирован конфликт двух подходов. Что, в свою очередь, дает возможность обеим странам и далее отстаивать свою точку зрения: первая часть однозначно означает, что Украина не считает решенными эти проблемы, поскольку в ней присутствует формула, что «урегулирование вопросов… осуществляется по согласию между Договаривающимися Сторонами в соответствии с международным правом».

Какие нормы международного права применяются в этой ситуации? В первую очередь, Конвенция ООН по морскому праву 1982 года. В соответствии с ней, само государство своим собственным актом устанавливает территориальное море, исключительную экономическую зону и континентальный шельф. Эта же конвенция предусматривает, что если территориальное море равняется 12 милям и оно накладывается на территориальное море другой страны или ее экономическую зону, то этот вопрос требует международного урегулирования, т.е. подписания соглашения.

В данном случае это именно та ситуация, когда определенные морские просторы не могут быть установлены государством в одностороннем порядке окончательно, поскольку здесь разговор идет менее чем о двухстах морских милях. Первая часть однозначно означает, что вопрос не является урегулированным, и он может быть решен в одностороннем порядке. А вот уже когда Россия будет считать, что установка Украиной границ этих соответствующих морских просторов не приемлема, то тогда вопрос относительно границ может решаться отдельным соглашением.

Формула же «ничто… не наносит ущерб позициям Украины и Российской Федерации относительно статуса Азовского моря и Керченского пролива как внутренних вод двух государств» — это норма, которую отстаивала российская сторона, и ее можно учитывать при установлении конкретных границ. Мы не можем ее игнорировать, поскольку эта норма была зафиксирована в договоре, подписанном президентом.

Но поскольку этот документ не ратифицирован парламентами, он не является действительным в строго юридическом плане. Стороны в соответствии с конвенцией о международных договорах имеют обязательства по этому договору только удерживаться от действий, которые будут противоречить целям этого документа. Но юридически это не является обязательством. Строго говоря, мы не признали Азовское море и Керченский пролив внутренними водами».

В этой ситуации можно вспомнить и о такой организации, как СНГ. Да, Украина не является ее членом, но, тем не менее, ее Президент возглавляет эту региональную организацию. Что мешает Леониду Кучме — председателю глав государств Содружества, собрать чрезвычайное заседание, дабы обсудить положение в керченском проливе? Ведь в прошлом Украина уже имела опыт обращения к руководителям стран СНГ, когда назревал конфликт с Россией из-за Черноморского флота: в 1992 году Леонид Кравчук направил своим коллегам из стран Содружества телеграммы с призывом оказать содействие Украине в этой ситуации. И тогда это сработало.

Но, в отличие от своего предшественника, Леонид Кучма настроен сегодня куда менее решительно. Вчера он выразил убеждение, что Украине не придется обращаться в международные организации в связи с возникшей проблемой, а этот вопрос можно будет решить на двустороннем уровне. «Однако это в истории наших отношений с Российской Федерацией останется, и я по этому поводу только, как говорят, сожалею», — заявил Кучма.

Но помимо мер международно-правового характера, существует также и внутренний инструментарий защиты национальной безопасности. Среди них и самая крайняя мера — применение оружия против нарушителей государственной границы. О других мерах наши собеседники предпочитали не говорить… Но, в свою очередь, отметим, что, видимо, не случайно в последнее время участились разговоры о том, что в акватории Черного моя и Керченского пролива хватает мин и снарядов времен Второй мировой войны…

Украина должна жестко реагировать, чтобы обезопасить себя в будущем от подобного рода кризисов. Безусловно, обращение в международные инстанции, к странам-гарантам будет иметь для нашего государства позитивное политическое значение. Но даст ли оно практические результаты в случае, если Россия все-таки нарушит территориальную целостность? В таком случае исполнительная власть должна предпринять экстраординарные шаги. Например, поднять в Верховной Раде вопрос о денонсации соглашений по Черноморскому флоту. Или, скажем, вновь вернуться к рассмотрению вопроса об алмазном фонде бывшего СССР.

История с дамбой демонстрирует уязвимость Украины перед странами, которые превышают ее по экономическому и военному потенциалу, и отсутствие по-настоящему действенных механизмов, гарантирующих ее безопасность. Очевидно, что «тузлинский кризис» — сигнал, что Украина должна ускорить процесс вступления в Североатлантический альянс. Ведь будь наша страна членом НАТО, маловероятно, чтобы третье государство решилось выдвинуть к ней территориальные претензии и спровоцировать пограничный конфликт. Иначе этой стране пришлось бы иметь дело со всей Организацией Североатлантического договора.