СМЕНА ДЕКОРАЦИЙ

В чем-чем, а в самостоятельности при принятии кадровых решений Президенту не откажешь. Ни разгневанный премьер-министр, ни уязвленный в самое больное место генеральный прокурор, ни разъяренный парламент так и не смогли добиться от Леонида Даниловича указа о снятии с должности главы Национальной телекомпании Вадима Долганова. Стоило многочисленным врагам и недругам Вадима Афанасьевича на время уняться, Президент не преминул лишний раз показать, что он сам себе указ. Параллельно подтвердив давно устоявшееся мнение о Первом национальном как о канале одного зрителя. Что-то не понравилось в последних воскресных «Семи днях» Президенту страны, и на следующий же день президент НТКУ стал простым гражданином. Именно так, «гражданином Долгановым В. А.», называет себя Вадим Афанасьевич в своем заявлении на имя свеженазначенного руководителя НТКУ, в котором просит снять с производства канала авторскую телепрограмму «Семь дней». Возлагая на сей уникальный телепродукт, концептуальная разработка которого на правах интеллектуальной собственности принадлежит ему (о чем свидетельствует приложенное к заявлению свидетельство об авторских правах), г-н Долганов, судя по его же заявлениям, недолго собирается пребывать в статусе простого гражданина. Очень скоро, обещает он заинтригованной общественности, «Семь дней» вместе с их автором и исполнителем появятся на одном из коммерческих каналов. Поскольку на всех прочих украинских телеканалах еженедельные аналитические передачи подобного рода уже имеются, вполне логичными выглядели слухи, что приютить Вадима Афанасьевича собирается Вадим Рабинович на создаваемом им нынче «НТВ-Украина». Однако в интервью «ЗН» Вадим Зиновьевич категорически опроверг подобную информацию, заявив, что слышит об этом впервые от нас. Более того, подобные телепередачи, по его словам, не вписываются в концепцию телеканала.

О нелегких испытаниях, предстоящих свергнутому главе Первого национального, говорит и тот факт, что своего апогея достигла проверка Генеральной прокуратуры, с помощью которой она пытается составить реальную картину финансово-хозяйственной деятельности телекомпании. Как сообщил «ЗН» заместитель генерального прокурора Алексей Баганец, «сегодня к прокурорским работникам подключились также Контрольно-ревизионное управление и Налоговая администрация». Результаты долго ждать себя не заставят.

Впрочем, своя порция испытаний ожидает и нового президента НТКУ. Вернувшись на телекомпанию после года своего пребывания в президентской администрации, куда он был «депортирован» из кресла первого вице-президента НТКУ, Игорь Сторожук, по его признанию, обнаружил массу неожиданного для себя. Начиная хотя бы с того, что у канала до сих пор нет новой, взамен уже утратившей силу, лицензии на вещание. Но это, пожалуй, как раз самая мелкая неурядица из требующих немедленного реагирования. Куда трудноподъемней сдвинуть с уровня ниже плинтуса рейтинг «первой кнопки», на что намерен, судя по его декларациям, направить свои усилия г-н Сторожук. Вообще-то о давней и глубокой неприязни между бывшим и нынешним руководителями канала хорошо известно. Как и о желании Игоря Сторожука занять главный кабинет на Мельникова, 48. Его уход с телевидения в руководители пресс-службы администрации Президента подвел логическую черту под упорно нескладывающимися отношениями с Вадимом Афанасьевичем. Однако, как оказалось, отнюдь не под телекарьерой Игоря Анатольевича. Хотя кульбит с переводом на должность пресс-секретаря и назначение (после весьма краткосрочного пребывания на ней) главой НТКУ выглядит замысловатым.

То, что Александр Мартыненко считал дни до своего «дембеля» с пресс-секретарской работы, уже давно не составляло особого секрета. Поэтому «мобилизация» в администрацию Игоря Сторожука в качестве руководителя пресс-службы многими рассматривалась как «учебка» по подготовке преемника Александра Владленовича. Так оно и случилось. Однако, с одной стороны, новый президентский «речник» не особо блистал на сем поприще успехами. Взять хотя бы происшедший при нем ляп с высказыванием Леонида Даниловича по поводу трагедии со сбитым нашими ПВОшниками ТУ-154. Президент и раньше часто отличался малоэстетичными приступами недержания речи, но, в отличие от Александра Мартыненко, умело перекрывавшего информационные каналы для распространения непродуманных высказываний главы государства, Игорь Сторожук не мог похвастать подобным мастерством. С другой же стороны, он по-прежнему мечтал о должности телевизионного топ-менеджера и, пользуясь доступом к президентскому уху, ненавязчиво, но регулярно напоминал Леониду Даниловичу о своих пристрастиях, в конце концов добившись своей заветной цели.

Теперь, утверждают осведомленные люди, у него два пути. Первый прост, прям и истоптан его предшественниками. Разговоры о неприбыльности и малоэффективности с финансовой точки зрения такого предприятия, как УТ-1, — не совсем правдивы. Вернее, относятся непосредственно к предприятию. Что же касается его руководства, то сколотить, входя в него, солидный капиталец — раз плюнуть. Второй путь — тернист, извилист, долог, но чертовски привлекателен с точки зрения любого молодого, амбициозного, долго добивавшегося этого поста человека, желающего доказать, что делал это он не зря. Только вот в нынешних реалиях телевизионной и политической жизни страны он вряд ли возможен. И когда, слушая рассказы Сторожука о своих грандиозных творческих планах, начинаешь невольно проникаться его оптимизмом, от него не остается и следа, стоит лишь вспомнить, какое кресло только что покинул сидящий перед тобой человек. Единственное преимущество, полученное им от краткосрочного, но тесного контакта с Президентом и главой его администрации, может выражаться лишь в том, что свою безграничную преданность главному зрителю канала Игорю Анатольевичу не придется выражать столь извращенным способом, как это делал Вадим Афанасьевич в «Семи днях». И если переезд Сторожука в новый кабинет, попади он туда с должности первого вице-президента НТКУ, оставлял бы хоть какую-то надежду на сколь-нибудь заметные изменения на телеканале, то его пресс-секретарствование не оставляет повода для сомнений: по своей методологии это назначение сродни назначению Владимира Литвина главой избирательного блока «За Еду!».

— Игорь Анатольевич, насколько неожиданным было для вас назначение на пост пресс-секретаря?

— Достаточно неожиданным. Более неожиданным, чем сюда. Я всегда исходил из того, что можно очень сильно напрягаться, всем все пообещать и всех убедить в своей незаменимости на облюбованном посту. А потом обнаружить, что вес этой штанги — не твой. А ведь аплодировать будут, когда ее поднимешь, а не когда вокруг нее походишь. Я работал в пресс-службе не для того, чтобы меня назначили пресс-секретарем. Я просто работал. И все свои последние кадровые перемещения я воспринимаю, как совершенно невероятное по размерам доверие со стороны Президента. Когда Леонид Данилович сообщил мне о своем решении назначить меня президентом Национальной телекомпании, я согласился. Потому что, с одной стороны, безусловно, гордился тем, что работаю пресс-секретарем Президента, а с другой…Я с детства мечтал стать журналистом, много лет работал в телекомпании, и перспектива возглавить ее, не скрою, не могла не вызвать у меня положительных эмоций. Поэтому, когда мне задают вопрос, понижение мое — последнее назначение или повышение, я не в состоянии на него ответить.

— У вас была возможность отказаться?

— Я думаю, возможность отказаться есть всегда.

— Имеется в виду без негативных последствий для дальнейшей карьеры.

— Я не знаю, какие могут быть последствия. Просто это сложный выбор для меня самого, поскольку обе эти работы достаточно интересны.

— И все же, какая из двух должностей для вас значимее, больше соответствует вашему творческому потенциалу, амбициям?

— Мне кажется, работа здесь, в Национальной телекомпании, опаснее для моей карьеры, чем работа пресс-секретарем.

— И в значительной степени это, наверное, связано с тем, что, в отличие от пресс-секретарских обязанностей, функции президента НТКУ включают в себя еще и финансово-хозяйственную деятельность?

— Да, конечно.

— Кстати, насколько известно, именно этой деятельностью телекомпании в свое время заинтересовалась Генеральная прокуратура, организовавшая ее проверку. Ее результаты уже подведены?

— Проверка еще не закончена. Но я не знаю, в какой стадии она находится, поскольку раньше не имел к ней никакого отношения, а сейчас еще не успел войти в курс всех дел. Наверное, ответ на этот вопрос можно получить в самой прокуратуре.

— Внимание правоохранительных органов, должно быть, привлекут также события, связанные с тем, как своеобразно ваш предшественник прощался со своим рабочим местом: ворвавшись ранним утром в студию «Семи дней» и устроив там чуть ли не погром?

— Почему вы говорите «ворвался», «погром»? В студии сломан стол? Так и я работал там за сломанным столом.

— То есть вы считаете, что ничего чрезвычайного не произошло?

— Я считаю, что этот вопрос должен существовать на уровне категории морали, с учетом настроения и каких-то психофизических параметров… Просто я всегда исходил из того, что без преемственности власти в стране или в любом другом месте мы получаем разрывную функцию, а скандал — это форма отвлечения людей от сути сделанной тобой работы. Нужно делом заниматься, а не выяснением того, что произошло в этой студии. В ней и дальше будут работать люди. Студия — это не стол и не пластиковые декорации, какие бы они не были хорошие.

— Но почему же тогда после этого был уволен начальник охраны студийного комплекса?

— Никого я не увольнял. Не знаю, может быть, кто-то пытался его уволить, но я не принимал еще никаких решений и с начальником охраны пока даже не встречался. Просто не успел… Вообще, я понимаю, к чему вы клоните. И хочу на этот счет заметить: так повелось, что человек, приходящий на ту или иную должность, пытается дистанцироваться от того, что происходило до его прихода. Я не хочу голословно утверждать, что на канале было все настолько плохо, что от этого нужно дистанцироваться. Хотя есть вещи, которые мне кажутся неправильными, даже если исходить из недостаточного финансирования со стороны государства.

Можно долго спорить об объективности рейтингов, но в любом случае никуда не денешься от того факта, что рейтинг у нашего канала недостаточно высокий. Соответственно, все, что происходит в государственном эфире — изложение позиции представителей власти, информация о государственных документах, о взаимодействии ветвей власти, сообщения о политике Президента страны и масса подобных вещей, — по большому счету, попадает к ограниченному числу людей. Смысл деятельности государственного телевидения при этом становится не совсем понятным. Мы вызываем группу товарищей, производящих передачи, и говорим: «Вы плохо работаете». Они говорят: «А у нас денег нет». Или, скажем, техники недостаточно, или декорации бедные, времени на монтаж мало. И если сложить эту мозаику, у всех творческих групп приблизительно одинаковые проблемы. Я пытаюсь исходить из следующих принципов. У нас есть какое-то бюджетное финансирование. Очень много в последнее время говорилось о том, что оно недостаточное. Сравнивались выделяемые УТ-1 деньги с суммами, которые крутятся на других каналах, с объемами финансирования телевидения за границей. Но давайте зададимся вопросом: «А мы рачительно тратили эти деньги?». Я сейчас не говорю о финансовых нарушениях. Даже если у нас есть хотя бы одна гривня, мы можем говорить о том, что ее не хватит для того, чтобы получить телевидение с самым высоким рейтингом, а можем попытаться сдвинуть с мертвой точки то, что сегодня есть, в сторону увеличения этого рейтинга.

— Вы думаете, это возможно сделать с помощью одной гривни?

— Это невозможно. Никогда очень хорошее нельзя сделать из очень плохого. Но всегда из грязного можно сделать чистое. Помыть, почистить, попылесосить.

— Ага, бедненько, но аккуратненько!

— Если в студии сидят люди и очень интересно говорят и если есть специалист, который называет себя режиссером и который, кроме того, что нажимает на кнопки крупного, среднего и общего плана, еще напрягается и думает над тем, каким образом выстроить драматургию этой беседы, то не исключено, что не так уж много значения будет иметь: у них на заднике лампочки мигают или просто серый фончик. Если проводить аналогии, то ТВ-6 в свое время начинало вещание с огромного количества разговорных передач. Что-то из этого уже забылось, что-то осталось до сих пор. В том числе и «Акулы пера».

— Честно говоря, представить «Акулы пера» на УТ-1 можно с таким же успехом, как и предположить, что, к примеру, Юлия Тимошенко или Александр Мороз станут столь же популярными персонажами УТНовских новостей, как, скажем, Владимир Литвин или Владимир Медведчук. А вы, надо полагать, это имеете в виду, когда декларируете политический плюрализм на канале?

— Я думаю, что на УТ-1 должны присутствовать все субъекты избирательного процесса в рамках отведенного законодательством времени. Проблема не в том, чтобы реализовать положения закона о выборах, проблема в том, чтобы, кроме этого, под разными другими видами и предлогами не появлялись люди, которые просто хотят, чтобы им дали эфир.

— А будет ли на канале создана другая еженедельная аналитическая передача взамен «Семи дней»?

— До сих пор еженедельная аналитическая обзорная передача предполагала, что есть некто, кто обладает настолько весомой точкой зрения и правом пропагандистской работы, что он сидит в эфире и говорит. Прообразом же новой еженедельной передачи может послужить субботний обзор новостей, который также создавался усилиями Вадима Долганова. Мы попытаемся, как я представляю это себе, вовлечь в аналитическую часть этой программы не аналитиков в студии, что само по себе тоже не исключено, а в первую очередь — зрителей. По-моему, у украинских телезрителей достаточно интеллекта, чтобы участвовать в совместном создании аналитической передачи.

— Вы имеете в виду интерактивные опросы?

— Нет. Я имею в виду предоставление зрителю возможность самим делать выводы. Мы предоставляем факты, а они сами судят о происшедшем. Почему мы все время должны рассказывать им, куда идти? Людям нужно дать возможность самим разобраться.

— Но иногда, даже обладателю достаточного интеллекта, хочется и умного человека послушать.

— Так это же не исключает наличие комментатора. Просто нельзя так уж совсем субъективизировать телевидение. Персонифицированное ведение телепередачи — это хорошо. Если им пользоваться аккуратно. Если же нет… Все мы видели, что из этого получается.

— Однако, если и субботний обзор создавался Вадимом Афанасьевичем, не предъявит ли он права и на эту передачу?

— Не думаю. История ее создания такова: когда после годичного существования передачи «Семь дней», которую вел Долганов, ее начал вести я (после назначения Долганова президентом НТКУ вместо Зиновия Кулика), Вадиму Афанасьевичу пришло в голову делать обзор новостей еще и в субботу. Такой большой интересный эксперимент: что будет делать Игорь Сторожук в воскресенье, если мы в субботу будем делать обзор новостей? Теперь я предложу Василию Бирзулу делать передачу, которая является совершенно логичным, закономерным, еженедельным финалом, где о том или ином событии можно будет показать расширенный репортаж, а не просто узконовостной.

— Вы говорили о том, что всерьез намерены заняться сеткой вещания?

— Посмотрите, вот перед вами программа передач на сегодня. Это повтор воскресных «Семи дней». Дальше идет набор клипов. Журналистской работы здесь ноль. Дальше мультфильмы. Выпуск новостей. Это реклама тренажеров, длящаяся целых 20 минут. По логике вещей, за нее должны быть заплачены очень большие деньги, наличия которых в бюджете телекомпании нельзя было бы не заметить. Дальше — передача о Министерстве чрезвычайных ситуаций. Мне было бы понятно, будь это передача о чрезвычайных ситуациях. Но это же просто рупор министерства. Сколько у нас их в стране? Шестнадцать? Так давайте о них обо всех показывать передачи. А вот перед восемнадцатичасовыми новостями стоит «Закон есть закон». Знаете, что это такое? Совершенно великолепная по нудности передача. Производства ТРК «Альтернатива». Теперь понятно, почему она стоит перед новостями? Помните, какая там заставка?

— Цитата главы СДПУ(о).

— Таким образом, поскольку передача нудная, у этих новостей рейтинг — ноль. Есть испытанный способ, как посадить рейтинг передач. Берешь самую смотрибельную из них, скажем, трансляцию футбольного матча, и вставляешь перед ней несколько минут классической музыки. Рейтинг падает моментально. Здесь та же логика.

— А какие-то спецпроекты под выборы вы планируете запускать?

— Я думаю, что их нужно разработать. Обязательно.

— Возьмете ли вы на себя смелость и, наверное, нелегкую задачу организовать предвыборные теледебаты?

— Для этого нужны не только желающие, но и способные на подобные вещи люди. Трудно найти, скажем, второго Славу Пиховшека. Но, думается, если их поискать среди наших сотрудников, то можно и обнаружить.

— Игорь Анатольевич, скажите, на Первом национальном есть цензура?

— В прямом смысле этого слова, конечно, нет. Просто в последние годы на УТ-1 инерционно существовала самоцензура. И как, по-вашему, эта цензура должна проявляться? Кто-то звонит на канал и приказывает, чтобы завтра в новостях был показан такой-то политик?

— Надеюсь, вы понимаете, что я далека от столь примитивного представления об этом. Хотя вполне допускаю, что бывает и такое. Но будем откровенны: был период, когда в стране проистекал «кассетный скандал», по улицам городов ходили колонны оппозиционеров, воздвигающих в центре столицы палаточные городки, и тому подобное. И в то время, когда коммерческие телеканалы активно освещали эти события, на УТ-1, в том числе и в «Семи днях», которые вы тогда вели, о них почти не было слышно.

— Но если быть откровенными до конца, то нужно говорить, что, активно освещая события, связанные с палаточными городками, наши коллеги с коммерческих каналов не так много уделяли внимания тому, что, собственно, делает власть. Этим занималось УТ-1. Ведь в это же время, кроме «кассетного скандала», еще что-то происходило в стране. И проблема ангажемента достаточно серьезна для всех. Точно так же, как в одну сторону заносило Первый канал, заносило и другие. Только каждого — в свою.

— Как свидетельствует опыт, сделанные накануне выборов кадровые назначения несут на себе отпечаток временности. И в немалой степени это связано с определенными надеждами руководства страны, возлагаемыми на новоназначенного, которые не всегда оправдываются. Не кажется ли вам, что вы не исключение?

— Вполне возможно. Все зависит от того, насколько успешно я смогу работать. Ведь, кроме того, что в жизни есть какие-то карьерные амбиции, существует еще и такое понятие, как реноме. И если я правильно понимаю, у меня может быть репутация достаточно ангажированного властью журналиста, но вряд ли кто-то может сказать, что я совершал какие-то нечестные, подлые поступки.

— Стало быть, вас ожидают серьезные испытания? А возможен ли вариант развития событий, при котором вы добровольно покинете свой пост? Скажем, осознав, что, несмотря на все ваши старания устранить на канале субъективизм и однобокость, они неискоренимы.

— Так разве это добровольно? Добровольным будет считаться уход, если, проработав какое-то время и постаравшись что-то сделать, я обнаружу, что это совершенно не мое дело.

— А под давлением извне?

— Это не считается добровольным уходом.