СИЦИЛИАНСКАЯ ЗАЩИТА

Как долго украинская общественность будет жить в ожидании (под угрозой) конституционной реформы? Смею предположить, что не очень — скорее всего, пару месяцев. Все просто: «засушливое» лето неизбежно повлечет за собой «неурожайную» осень. В июле единственный орган законодательный власти отправится на кратковременный заслуженный отдых. К означенному времени депутатский корпус должен добиться (будет вернее сказать, от него должны добиться) результативного голосования по интересующему нас вопросу. Если сего не случится, изменить Основной Закон до наступления кампании-2004 не удастся. Нетрудно догадаться, что незадолго до, непосредственно во время и сразу после президентских выборов небожителям будет явно не до реформ. Интерес к конституционной проблематике будет утерян. Если и не всеми, то подавляющим большинством. Если и не навсегда, то на весьма продолжительный период времени.

Леонид Кравчук был не прав, когда в начале апреля поспешил спрогнозировать скорую победу реформаторов. Однако нет повода сомневаться в его правоте, когда он утверждает: любой ангел, имеющий полномочия украинского президента, рискует в рекордно сжатые сроки превратиться в черта. Есть смысл разделить скепсис Леонида Макаровича и тогда, когда он замечает: «Я бы очень хотел посмотреть (если эта реформа не состоится) на действия будущего президента».

Я бы тоже очень хотел на это посмотреть. Подозреваю, что зрелище будет не самое приятное, но, безусловно, поучительное. Что бы ни произошло со страной в ближайший пяток лет, ей это только на пользу пойдет. Чем бы ни закончилась схватка за модернизацию (сохранность) Конституции, кто бы ни стал новым главой государства, кто бы ни оказался следующим премьером, идеалистов и романтиков во всех слоях населения явно поубавится. Соответственно прибавится реалистов и прагматиков. И шансов на появление ответственных политиков и проведение полноценных реформ будет поболе, нежели сегодня.

А что сегодня? То же, что и вчера — очередная попытка реформировать главный устав нашей жизни. Вполне возможно — с тем же результатом. Однако само по себе стремление реанимировать вопрос (вроде бы почивший в бозе) вызывает если не уважение, то как минимум внимание. О перспективах политических преобразований и об уроках 8 апреля в последние дни высказалось немало политических тяжеловесов. Самым красноречивым и убедительным оказался, понятное дело, гарант. С присущими только ему изяществом слога и куртуазностью стиля верховный арбитр нации воздал по делам всем — и оппозиции, и большинству, и даже спикеру. Литвин, по имени не названный, но всеми немедленно узнанный, был обвинен в незнании Конституции.

В действительности мало кто из политиков топ-уровня демонстрировал столь глубокое незнание и столь частое непонимание Основного Закона, как его гарант. Однако свежие критические замечания, высказанные Леонидом Даниловичем в адрес Владимира Михайловича, все же стоит признать справедливыми.

В чем суть? В понедельник, в ходе беседы с помощником заместителя госсекретаря США Стивена Пайфера, председатель парламента заметил, что рассмотрение законопроектов, предполагающих изменение Конституции, не «имеет ни правовых, ни политических перспектив». При этом Владимир Михайлович сослался на 158-ю статью действующего Основного Закона. Ответ не заставил себя долго ждать. Координатор большинства (изрядно ощипанного, но не побежденного) Степан Гавриш, по сути, обвинил Литвина в юридической безграмотности и предательстве интересам провластной коалиции. И объявил, что никаких препятствий для продолжения занимательной законотворческой игры не существует. Аналогичные по смыслу заявления были также сделаны Александром Морозом, Петром Симоненко и, наконец, Леонидом Кучмой.

В двух словах — о сути спора. Как известно, когда речь идет об изменениях Основного Закона, обсуждаться и одобряться депутатами могут только те законопроекты, которые прошли соответствующую экспертизу Конституционного суда. Таковых имелось в наличии три, однако в активную разработку нардепами был взят только один, — №4105, переживший несколько модификаций и благополучно заваленный 8 апреля сего года. Имеют ли парламентарии право голосовать за два оставшихся? Ответ положительный. Ссылка руководителя ВР на 158-ю статью не слишком состоятельна. Чтобы убедиться в этом, достаточно внимательно ее прочитать. В самом многострадальном отечественном документе четко сказано: законопроект о внесении изменений в Конституцию, однажды отклоненный Верховной Радой, не может быть рассмотрен еще раз ранее, чем через год. 4105-й отвергнут — можете на год о нем забыть. Но на два других проекта — №№ 3207-1и 4180 — этот запрет не распространяется. В указанной статье содержится и другое ограничение: «Верховная Рада Украины в течение срока своих полномочий не может дважды изменять одни и те же положения Конституции Украины». Но и эта норма в данном случае «не играет», поскольку ВР этого созыва не изменяла никаких положений Основного Закона. А дважды голосовать за изменения одних и тех же положений не возбраняется. К счастью для сторонников реформ и к несчастью для ее противников.

Когда будет предпринята очередная попытка взять на депутатскую грудь конституционный вес? Леонид Кучма пообещал, что после майских праздников. Один из главных подвижников процесса, Александр Мороз, в интервью «ЗН» сообщил: в начале мая судьба реформы станет предметом обсуждения сперва временной специальной конституционной комиссии, а затем и согласительного совета парламента. Кстати, на днях спецком (сопредседателем которого является лидер социалистов) уже обсуждал план ближайших действий. Но, насколько можно судить, комиссары несколько разошлись во взглядах.

Сколько проектов будет вынесено на депутатский суд? Один или два? Не исключено, что три. А, может быть, и четыре. Не удивляйтесь. И наберитесь терпения. Нет, мы не станем подвергать вас пытке, в очередной раз пересказывая полную историю конституционного процесса. Но некоторые детали (важные для понимания грядущих событий) освежить в памяти наших читателей просто обязаны.

Законопроект № 4105 (появившийся на свет неизвестно когда, но известно где) был зарегистрирован 9 сентября прошлого года и моментально поддержан 233 народными избранниками. 5 ноября того же года документ получил положительную оценку отечественного Конституционного суда, а 8 декабря удостоился не слишком лестных отзывов Венецианской комиссии. Наиболее авторитетный орган в области конституционного права настоятельно рекомендовал разработчикам проекта изъять из текста целый ряд положений, по мнению «комиссаров», не слишком способствовавших развитию в Украине парламентаризма в частности и демократии вообще. Объектом критики стали, в первую очередь, положения:

— о введении императивного мандата (подобная новелла налагала запрет на добровольный переход из фракции во фракцию; кроме того, позволяла руководству депутатских ячеек эффективно бороться с инакомыслящими — исключение из рядов фракции автоматически означало лишение мандата);

— об ограничении срока пребывания в должности судей;

— о возвращении прокуратуре глубоко советской функции общего надзора.

Авторы документа замечания ВК проигнорировали, за что наш законодательный орган (а заодно и наша страна) удостоились громкой и чувствительной порки на заседании Парламентской ассамблеи Совета Европы 29 января уже сего года.

Однако немало противников предлагаемых новшеств обнаружилось и в структуре, от которой непосредственно зависела их судьба — в Верховной Раде. Прежде всего депутаты от оппозиции (но не только они) подвергли проект №4105 весьма жестокой критике. «Нашу Украину» и БЮТ, в первую очередь, возмутил отказ от всенародных выборов президента. То, что главу государства парламент должен был избирать тайно, лишь усиливало возмущение. У выразителей разных интересов и носителей разных идеологий вызывали вопросы и другие предложения, в частности:

— увеличение срока полномочий Рады до пяти лет;

— лишение парламента права создавать временные специальные и следственные комиссии;

— дозволение совмещать исполнение депутатских и министерских обязанностей;

— существенное увеличение количества поводов для роспуска парламента при сохранении прежней, практически не реализуемой процедуры импичмента;

— появление возможности оставить страну без высшего представительского органа в случае введения чрезвычайного либо военного положения;

— предполагающее двойное толкование определение парламентской коалиции, наделявшейся правом формировать правительство;

— лишение Нацбанка права законодательной инициативы;

— наделение правительства правом фактически неограниченно и бесконтрольно создавать, реорганизовывать и ликвидировать министерства и другие органы исполнительной власти;

— сужение полномочий Кабмина в сфере контроля за деятельностью местных администраций.

Не забудем также о том, что депутаты-мажоритарщики скрипели зубами от одной мысли о пропорциональной избирательной модели, без которой эти изменения были лишены всякого смысла. А у депутатов-бизнесменов перехватывало дух об одном упоминании о лишении мандата тех парламентариев, которые без уважительных причин пропустили сто и более пленарных заседаний. Кроме того, проект изобиловал юридическими и смысловыми нестыковками, полный реестр которых занял бы слишком много места.

Тем не менее именно «4105» наиболее активно лоббировала президентская администрация. Именно он заслужил право быть предварительно одобренным ВР. Причем после известных событий он удостоился эксклюзивной чести пройти это испытание дважды — 24 декабря 2003-го и 3 февраля 2004-го. Попутно он «похудел» на целый ряд норм:

— гражданам вернули право избирать президента;

— судьям вернули право избираться бессрочно;

— парламенту вернули право функционировать в условиях военного и чрезвычайного положений, а также право создавать спецкомиссии;

— депутатам вернули право прогуливать сто и более заседаний;

— у министров отобрали право иметь депутатские мандаты.

Инициатором и вдохновителем почти всех «обрезаний» выступал Александр Мороз. Александр Александрович настойчиво пытался сделать документ максимально «проходным», хотя о причинах подобной настойчивости ходили самые разные толки. Тем не менее даже изувеченный до неузнаваемости «4105» имел не так много шансов на успех. Сторонники сильной президентской власти считали его «слишком парламентским», приверженцы чистого парламентаризма недостаточно ортодоксальным. Представители политических команд, имеющих сильных кандидатов в президенты, воспринимали новшества как ущемление своих будущих прав. Нелевая оппозиция видела в реформе прежде всего интригу Медведчука.

Стремясь разубедить оппонентов и добиться успеха для своего детища, Александр Мороз пошел на новые уступки. 8 апреля собравшиеся на судьбоносное голосование депутаты получили на руки сразу два проекта — «каноничный» и скорректированный. Автором второго стал Мороз, совершивший маленький законотворческий подвиг в ночь перед голосованием без участия (более того, в тайне) от коллег по временной конституционной спецкомиссии.

Презентуя новый документ с трибуны Верховной Рады, руководитель Соцпартии объявил, что он соответствует требованиям ПАСЕ, способствует демократизации и наверняка устроит всех участников конституционного процесса. О правоте его слов безоговорочно судить не нам, и все же заметим, что «клонированный» вариант проекта №4105 выглядел (с нашей, субъективной, точки зрения) даже одиознее, чем оригинал. В нем присутствовали спорные нормы об императивном мандате, общем надзоре прокуратуры и праве министров иметь депутатский мандат, не подвергалась изменению «неподъемная» процедура импичмента, но при этом глава государства получал дополнительные возможности для роспуска ВР. За президентом сохранялись многие существующие властные привилегии и даже добавлялись новые. За ним, в частности, закреплялось право:

— снимать генпрокурора без согласия депутатского корпуса;

— вносить представление о назначении глав МИД и МВД;

— ставить перед ВР вопрос об ответственности правительства;

— отменять действие нормативных актов Кабмина в случае несоответствия их Конституции, законам и указам главы государства.

Желание Мороза заручиться поддержкой сторонников сильного президентского правления (и, прежде всего, представителей «Нашей Украины») было вполне естественным. Но в результате будущая схема разделения полномочий ветвей власти выглядела еще более разбалансированной.

«Миротворческие» усилия Мороза не имели успеха — наоборот, его готовность идти на множественные уступки было воспринята как свидетельство слабости сторонников реформ. В итоге проект №4105 (обновленный) отложили, и на голосование был поставлен проект №4105 (классический), в который тем же Александром Александровичем была внесена существенная поправка —конституционные изменения вводились в действие после выборов-2004. Проект это, как известно, не спасло — 300 голосов он таки не собрал.

Сегодня экс-спикер убежден, что не принятый тогда во внимание его коллегами «4105»-new имеет такое же право быть рассмотренным, как и проекты №№3207-1 и 4180. То, что процедура его внесения была несколько экстравагантной и что, кроме того, этот документ в глаза не видел Конституционный суд, сопредседателя спецкомиссии нисколько не смущает. В комментарии нашему еженедельнику Мороз заявил, что его вариант может обойтись и без экспертизы КС, так как он практически полностью совпадает с проектом №4105, одобренным единственным органом конституционной юрисдикции. Утверждение кажется бесспорным не только нам, но и другому известному подвижнику политических преобразований — Виктору Мусияке, главному соратнику Мороза на раннем этапе реформы и едва ли не главному его оппоненту сегодня. Виктор Лаврентьевич убежден, что «версия Мороза» будет иметь право на существование только тогда, когда ее испытает на прочность КС. Мороз с этим не согласен, а потому уверяет, что его вариант является не только абсолютно легитимным, но и наиболее проходным. Если ему удастся убедить в этом коллег, то конституционных проектов, которые могут быть вынесены на рассмотрение сессии в мае, действительно окажется не два, а три.

А вот Виктор Мусияка считает целесообразнее вернуться к наиболее компромиссному и наиболее сбалансированному проекту №3207-1, к созданию которого они с Александром Морозом в свое время приложили так много усилий. При этом экс-вице-спикер полагает, что этот документ имеет достаточно высокие шансы быть принятым, если в него будут внесены многочисленные дельные правки, предложенные членами КС, представителями судейского корпуса, а также многими депутатами, в том числе из «Нашей Украины».

Еще один несгибаемый боец за реформу — Степан Гавриш, насколько известно, склонен попытать счастья с проектом №4180, который, как известно, является братом-близнецом проекта №4105 и отличается от него лишь переходными положениями. С точки зрения здравого смысла, этот документ выглядит наиболее безнадежным. Но если вся сила админресурса будет направлена именно на его принятие, он автоматически становится наиболее жизнеспособным. Но «железобетонные» 300 голосов не гарантированы и ему. С одной стороны, Банковая намерена учесть уроки 8 апреля, с другой — депутаты вкусили сладость запретного плода неповиновения. А он сродни наркотику…

Самое же любопытное заключается в том, что в повестке дня сессии может появиться и еще один проект — преждевременно похороненный «4105». По информации, просочившейся сквозь могучие стены Банковой, в президентской администрации зело уповают на решение Конституционного суда, которого ожидают со дня на день.

Поясним, в чем суть. Не так давно группа депутатов-«большевиков» решила задать судьям КС несколько вопросов. Во-первых, попросила растолковать 155 статью Конституции. В соответствии с ней, конституционный законопроект, «предварительно одобренный большинством от конституционного состава Верховной Рады, считается принятым, если на следующей очередной сессии за него проголосовали не менее чем 2/3 от конституционного состава Верховной Рады». Ряд нардепов заинтересовался: означает ли сие, что предварительное одобрение документа также должно состояться на очередной сессии? Умысел очевиден: если да, то процедуру рассмотрения проекта №4105 можно считать не легитимной, так как его одобряли на сессии внеочередной. А значит, можно играть в игру «начни сначала».

Есть и другая закавыка. Согласно постановлению ВР от 7 апреля, в проект №4105 запрещалось вносить любые изменения. Перекроив с подачи Мороза и с благословения Литвина переходные положения, депутаты это решение нарушили. Но группа представителей пропрезидентской коалиции поставила вопрос еще острее. Если в проект были внесены изменения, его следовало отправить в Конституционный суд на дополнительную экспертизу, как того требует решение КС от 9 июня 1998 года. Если этого не было сделано, значит, измененный проект нельзя было ставить на голосование, а само голосование нельзя считать легитимным. Поборники реформы ожидают, что Конституционный суд сделает следующий вывод: проект, поставленный на голосование 8 апреля, не является проектом №4105, поскольку отклоненный Радой текст не соответствует тексту, рассматривавшемуся судьями КС осенью прошлого года. Ожидают и, вполне возможно, дождутся. А если дождутся, получат право ставить «4105» на голосование. Во второй раз. Или в первый, как кому больше нравится.

Александр Мороз в интервью нашей газете не рискнул спрогнозировать будущее решение КС, но недвусмысленно заметил: «Наш Конституционный суд действует так, как ему скажут. Было бы целесообразным отозвать депутатское представление по поводу проекта №4105, Конституционный суд и так уже втянут в политические разбирательства, дальше некуда. Мы поставили Конституционный суд выше всех остальных институций, что недопустимо».

Послушаются ли Александра Александровича на Банковой и на Жилянской —вопрос. Послушаются ли его коллеги и захотят ли еще раз входить в одну и ту же реку с бурным течением и мутной водой — вопрос еще более сложный. Депутатский корпус (в массе своей) устал от реформы, и реализации ее не хочет. Банковая устала не меньше, но на ее желании продавить конституционные преобразования это пока не сказалось.

Мы уже писали, что (по утверждениям людей знающих) реформа задумывалась властью как запасной план действий, точнее, — часть этого плана. Но неожиданно для устроителей эксперимента процесс вышел из-под контроля. Неожиданно ли? Вполне естественно, что власть с удовольствием пользуется схемой, позволяющей ей постоянно ставить оппозицию в положение обороняющихся. Сицилианская защита — разве не лучший способ ведения политики в стране, постепенно превращающейся в Сицилию?