ПРОПОРЦИИ И ПОРЦИИ

От судьбы политической реформы зависит судьба страны. А судьба реформы зависит от судьбы закона о пропорциональных выборах. Таким образом, будущее целого государства напрямую связано с принятием (непринятием) отдельно взятого нормативного акта. Обсуждение которого (намеченное на самое ближайшее время) обещает быть, мягко говоря, непростым. На подобную мысль наводит не только тот факт, что на рассмотрение депутатского корпуса подано сразу шесть соответствующих проектов. Вся история отечественного избирательного законодательства напоминает хронику боевых действий.

«Печкой», от которой «пляшет» действующий регламент проведения парламентских кампаний, стал принятый в октябре 89-го закон «О выборах народных депутатов УССР». По мнению экспертов, сей документ выглядел демократичнее соответствующего союзного аналога. Он, в частности, предполагал:

— прямое, тайное волеизъявление граждан;

— разделение территории республики на одномандатные округа;

— более прогрессивную модель выдвижения кандидатов: этим правом наделялись собрания избирателей, трудовые коллективы, а также общественные и политические организации.

В советские времена легализация подобной схемы была несомненным шагом вперед. Результаты ее внедрения не замедлили сказаться: в Верховной Раде образца 1990-го значительное число мандатов получили оппоненты действующей власти, а сам парламент достаточно быстро и довольно жестко структурировался по политическому признаку. Существование двух центров влияния (в лице «группы «239» и «Народной Рады») хотя и влекло за собой перманентные конфликты, тем не менее способствовало постепенной демократизации законодательной базы еще до провозглашения независимости.

Кстати, именно «Народная Рада» в том же 90-м первой подняла вопрос о немедленном переходе к жесткой пропорциональной избирательной модели. Уже мало кто помнит, что введение «пропорционалки» было одним из требованием участников знаменитой студенческой голодовки. И уж совсем забылось, что отдельные национал-демократы отказались поддержать Декларацию о государственной независимости Украины. Участники упомянутого демарша считали этот исторический документ именно декларацией, требующей «подкрепления» целым рядом законов, первым среди которых должен был стать закон о пропорциональных выборах.

Попытки легализовать эту модель предпринимались неоднократно, однако они успешно пресекались Банковой: президенты Кравчук и Кучма небезосновательно видели в предлагаемой схеме угрозу устойчивости своей власти. Несколько переубедить Леонида Даниловича удалось только осенью 1997-го. Часть окружения главы государства, напуганная падением популярности патрона, увидела практическую пользу в привнесении в избирательное законодательство «партийной составляющей». Планировалось создание под патронатом АП ручных партий и блоков, которые должны были воспользоваться ростом протестных настроений и в перспективе стать «пятой колонной» Кучмы в парламенте. Лидер государства слегка поскрипел зубами, но аргументам внял. За два года до очередных президентских выборов ВР утвердила смешанную избирательную модель, что дало политическим партиям реальную возможность серьезнее влиять на происходящее в стране.

К счастью для отечественной демократии, план не удалось воплотить в жизнь полностью: по старой украинской традиции, соответствующие технологии были частично внедрены, а соответствующие средства — частично разворованы. В итоге число явных и скрытых симпатиков Президента не достигло желанной трехсотголосной отметки. Рада образца 1994-го смогла стать пускай и относительной, но все же альтернативой Банковой. Депутатский корпус, невзирая на откровенное давление со стороны высшего должностного лица, даже сподобился принять умеренно демократичную Конституцию. Пусть не такую, как хотелось, но зато и не такую, как планировалось. Заслугу модернизированного избирательного законодательства в укреплении самостоятельности ВР трудно переоценить: практика доказала, что «списочники» куда менее уязвимы для админресурса, чем «мажоритарщики».

В дальнейшем Леонид Данилович, наученный горьким опытом, стойко сопротивлялся непрекращающимся попыткам оппозиции узаконить «пропорционалку». 2001-й (год, когда активность противников власти достигла пика) превратился в настоящую битву между Радой и Президентом. За неполных девять месяцев Кучма пять раз отклонял новую версию избирательного закона — 19 февраля, 19 апреля, 4 июля, 14 августа и 4 октября. Гаранта не смущало ни то, что за одну из версий отдали свои голоса 335 нардепов (75% от общего числа), ни то, что законотворцам однажды удалось преодолеть вето, ни то, что его оппоненты демонстрировали готовность к компромиссу. Следует напомнить, что в ходе работы было учтено достаточно большое количество президентских пожеланий, кроме того ВР дважды соглашалась на палеатив — схему, предполагавшую избрание 75% «списочников» и 25% «мажоритарщиков».

Президент оставался непреклонным, и высший законодательный орган в конце концов сдался — в октябре 2001-го надломленная Рада приняла новый закон, сохраняющий старую, «половинчатую» избирательную модель. Депутатскому корпусу не удалось отвоевать даже увеличение сроков избирательной кампании до 170 суток, и в итоге он был вынужден поддержать президентское предложение о 90-дневной «презентации» программ, списков и брэндов.

Единственное очевидное достоинство модернизации базового закона — это внедрение некоторых механизмов противодействия административному ресурсу. В частности, более прогрессивной стала методика формирования окружных избиркомов. Хотя субъекты избирательного закона, имеющие свои фракции в Раде, все же получили некоторое преимущество перед остальными. Как бы там ни было, правки, внесенные перед самым началом кампании-2002, привели к положительному эффекту. Оппозиция (получившая реальную возможность влиять на состав избирательных комиссий) смогла существенно минимизировать потери от фальсификации результатов выборов.

Как видим, всякое обращение законодателей к избирательному праву медленно, но верно демократизировало процесс волеизъявления граждан. Последним решающим шагом должно было стать закрепление «пропорционалки». Повод для некоторого оптимизма в этом вопросе был: пять из шести партий (блоков), преодолевших четырехпроцентный барьер два года назад (а именно, «Наша Украина», КПУ, СПУ, БЮТ и СДПУ(о)) выступали за отказ от смешанной схемы. За ее сохранение высказывался только блок «За Єдину Україну!», впоследствии благополучно развалившийся. Но главным препятствием оставалось принципиальное нежелание Президента.

Показалось, что позиция гаранта несколько смягчилась, когда власть принялась за конституционную реформу. Причем смягчилась она не только на словах, но и на деле. Во-первых, к уходу от «мажоритарки» практически неизбежно должен был привести сам факт изменения политического формата. Во-вторых, сторонником «пропорционалки» являлся Виктор Медведчук, главный советчик Президента и главный идеолог запланированных преобразований.
В-третьих, пропорциональным выборам предстояло послужить платой за участие в процессе реализации реформы представителей КПУ и особенно СПУ. Без голосов фракций, руководимых Петром Симоненко и Александром Морозом, любая попытка переписать Основной Закон была заранее обречена на провал.

Левая оппозиция с самого начала выдвигала лозунг «Утром — закон о выборах, вечером — конституционная реформа!». И лишь в последнее время коммунисты и социалисты слегка подкорректировали этот тезис, пояснив, что речь шла об окончательном голосовании за политические преобразования.

Поначалу многим сторонникам «пропорционалки» казалось, что Президент уже морально готов «похоронить» «смешанную» систему. Внушало надежду и то, что Виктор Янукович (тогда еще кандидат в премьеры) был готов содействовать оппозиции в достижении заветной цели. Один из лидеров «донецких» (чьей опорой в парламенте являлись земляки-«мажоритарщики», органически не воспринимающие «выборы по спискам») согласился добавить недостающие голоса в обмен на поддержку части противников режима. Чем все закончилось, наши читатели должны помнить. Не вдаваясь в подробности, скажу, что после того, весьма болезненного, «облома» адепты пропорциональной идеи серьезно усомнились в готовности как Президента, так и «донетчан» отдать законодательный орган на откуп политическим партиям.

Дальнейшие события подтвердили это предположение. На ІІІ сессии Рады нынешнего созыва рассматривалось, если не ошибаюсь, 10 соответствующих проектов. Необходимой поддержки не получил ни один. Наибольшего успеха добился вариант, разработанный оппозиционерами во главе с руховцем Ключковским, коммунистом Пономаренко и социалистом Рудьковским — до преодоления заветной черты ему год назад не хватило девяти голосов.

На IV сессии все повторилось с почти абсолютной точностью. Девять проектов (четыре принципиально новых и пять обновленных версий старого закона) — и тот же, нулевой эффект. И вновь самой удачливой оказалась наработка Ключковским, коммунистом Пономаренко и социалистом Рудьковским, которую на это раз (16 октября прошлого года) поддержали 209 избранников народа.

Ни для кого не являлось секретом, что всякий раз голосованию предшествовала встреча лидеров провластных фракций (представителя Президента в парламенте, координатора большинства) с Леонидом Кучмой (Виктором Медведчуком). И всякий раз итогом диалога был один и тот же приказ (указание, рекомендация) — «Валить!» Несмотря на то что на словах глава государства — за пропорциональную модель.

Таким образом, у апостолов «партийных» выборов есть все основания для пессимизма — законопроектов все так же много (на этот раз — шесть), а у Президента слова все так же расходятся с делами. Отчего же в таком случае число тех, кто убежден в скором принятии новых правил игры в выборы, множится день ото дня? Ответ вроде бы очевиден. Во-первых, пропорциональные выборы зафиксированы в предварительно одобренном проекте конституционных изменений. Во-вторых (как уже отмечалось выше), от принятия новой модели во многом зависит лояльность коммунистов и социалистов. Но неприятие Президентом и подавляющим большинством провластных «мажоритарщиков» жесткой пропорциональной модели общеизвестно, и поводов изменить свою точку зрения у них вроде бы не было.

Так ли это? Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, необходимо хотя бы вкратце описать суть шести внесенных на рассмотрение проектов. Как минимум два из них — №4285 и №4285-1 заранее обречены на провал. Первый (авторы — члены «Народного выбора» Гошовский, Смияненко и Солошенко) иначе как «приветом из далекого прошлого» назвать нельзя. Ибо он предполагает возврат к «глухой мажоритарке» — составители документа предлагают избирать депутатов, как встарь, в 450 одномандатных округах. Второй документ (инициаторы внесения — эсдек Калетник и «регионал» Кальниченко) — «привет из недавнего прошлого». «Крестные отцы» данной разработки, кажется, даже не заметили, что пресловутая имплементация результатов печально известного апрельского референдума четырехлетней давности так и не состоялась. В противном случае, наверное, не предлагали бы выборы в парламент проводить в 300 мажоритарных округах. Кстати, профильный комитет уже предложил отклонить этот проект, так как он не соответствует 76-й статье действующей Конституции.

Природа появления двух этих противоречащих здравому смыслу разработок до конца ясна. Кто-то полагает, что подобный «мажоритарный радикализм» — метод давления на оппозицию, попытка сделать ее более сговорчивой в процессе обсуждения «полупропорциональных». Кто-то не исключает попытки превращения обсуждения серьезного вопроса в фарс. Во всяком случае, шансы на одобрение 226 депутатами у этих документов — нулевые.

У проекта №4285-2 (авторы — Губский, Задорожний, Шаров, Шуфрич) их несколько больше. Главная особенность этого законотворения — снижение необходимой «планки» до 1%. Против этого решительно выступают четыре оппозиционные фракции. Да и подпись Шуфрича, как утверждают некоторые источники в СДПУ(о), означает не столько позицию депутатской ячейки эсдеков, сколько его собственную позицию. Если «нашеукраинцы», коммунисты, социалисты, бютовцы и социал-демократы откажутся поддерживать №4285-2, он обречен — 212 голосов недостаточно для превращения проекта в закон.

И главное — принятие такой модели поставит под угрозу реформу. А пропорциональный закон необходим власти исключительно как один из инструментов ее реализации. Что бы там ни говорили о Морозе и Симоненко, но за однопроцентную «планку» они не проголосуют, скорее всего, никогда. Лидер КПУ в недавнем интервью «Громадському радіо» выразил желание поднять «барьер» до 10%, но не выразил готовности опускать его ниже 3%.

Проект №4285-4 — безусловный «ветеран движения». Это все тот же вариант «Ключковского—Пономаренко—Рудьковского», ранее известный под номерами 2525 и 3425 и дважды останавливавшийся в шаге от признания его законом. Внесение несущественных изменений позволяло авторам изменять имя документа и тем самым продлевать ему жизнь.

Вариант неплох. Хотя мы несколько раз писали о нем, в двух словах напомним основное содержание. Документ предусматривает:

единый общенациональный округ;

закрытые партийные списки;

сохранение 4% барьера;

введение понятия «политическая реклама»;

детализацию порядка обжалования решений, действий и бездеятельности участников избирательного процесса.

Вместе с тем, авторы «4285-4» не избежали ряда промахов. К числу наиболее заметных относятся:

не снята с повестки дня проблема «внезапного снятия с пробега» отдельных кандидатов. Проект предусматривает, что решение об отказе в регистрации ЦИК принимает не позднее, чем за три дня до выборов. А теперь представьте, что за три дня до выборов Центризбирком под благовидным предлогом отказывает в праве баллотироваться, например, Тимошенко. Или Ющенко. Времени обжаловать решение — нет. Говорить о высоких шансах партий в случае потери лидера не приходится;

ряд юристов заметили двусмысленность в разделе, касающемся финансирования кампаний. Юридических лиц нет в списке тех, кто имеет право делать взносы. И нет в списке тех, кто такого права не имеет. (Кстати говоря, авторы всех проектов отказывают бизнес-структурам в формальном праве оказывать материальную поддержку партиям. Такая целомудренность не вполне оправдана с точки зрения реалий, поскольку компании все равно финансируют кампании. И вполне оправдана с точки зрения тех же реалий: далеко не все компании желают «светить» свое участие. Хотя в мире подобная практика распространена достаточно широко и существует запрет лишь на «благотворительность» госструктур;

не оговорены численность территориальных и участковых комиссий, а также размер избирательного фонда, что ставит участников «забега» в неравные условия.

Несмотря на указанные огрехи, проект вполне адекватен. Но, скорее всего, так и не станет законом. Потому что, согласно последним сведениям, пропрезидентское большинство сделало ставку на два других документа — №4285-2 (в народе — «двойка») и 4285-5 («пятерка»). Именно за них «большевики» сегодня агитируют голосовать не только коммунистов и социалистов, но и часть «Нашей Украины».

«Двойка» подготовлена группой нардепов из «Регионов». И хотя бы поэтому зачислена в фавориты. Как известно, донецкие мажоритарщики были главными противниками «пропорционалки», а потому этот проект — описание того компромисса, на который они готовы пойти и к которому готовы склонить многих партнеров по коалиции.

Авторы предлагают:

введение единого общенационального многомандатного списка;

формирование не только общегосударственного, но и региональных списков блоков и партий. Исключение делается только для первых пяти номеров, которые в случае победы их политструктуры получают мандат автоматически;

сохранение 4% барьера;

определение результатов путем суммирования голосов, отданных за партию в каждом из 27 регионов.

Критики окрестили этот проект «пропорционалкой по-донецки» или «порционной пропорционалкой». Шансы на его принятие достаточно велики хотя бы потому, что теоретическую готовность поддержать его выразили коммунисты.

Главным разработчиком «пятерки» стал неутомимый Степан Гавриш. Та же «порционная пропорционалка», только вид сбоку. Здесь закладывается та же модель, что и в «двойке», но с одной существенной оговоркой. Если «донецкие» предлагают на время выборов разделить страну на 27 условных округов (по числу регионов), то Степан Богданович — на 450 (по числу депутатов). И это делает не только его проект более «мажоритарным», но проект «донецких» — более «пропорциональным». Потому есть основания полагать, что именно «двойка» будет признана меньшим из зол и, скорее всего, окажется главной соискательницей права называться новым избирательным законом. Особенно если КПУ и СПУ сдадутся раньше, чем ожидается.

Что касается «пятерки», то ее очевидным минусом в глазах оппозиции является нормы, расширяющие возможности применения админресурса. Во-первых, в проекте не слишком четко выписана процедура выдвижения и регистрации кандидатов. Это дает ЦИК формальное право использовать двойные стандарты. Во-вторых, «вариант Гавриша» предусматривает наличие отчетов только о тех взносах в фонд, которые превышают 51 тысячу гривен, следовательно, теневое финансирование становится неизбежным.

Итак, можно прогнозировать победу «донецких»? Не стал бы спешить с выводами, хотя такой сценарий развития событий сегодня кажется наиболее логичным. Чем грозит стране принятие «двойки»? С точки зрения автора этих строк, сие — с одной стороны, безусловный шаг вперед, с другой — все полумера, очередная порция «пропорционалки». Хотя у этого закона, похоже, такая судьба.