Превратить поражение в победу

В последнее время слишком часто звучат преисполненные отчаяния мысли о том, что оранжевые силы проиграли все, что только могли, и в Украине воцарилась жесткая реакция. Пессимизм стал признаком времени и им обозначены программные заявления ряда политических деятелей. Однако ситуативный проигрыш — это еще не проигрыш в глобальном масштабе. Всякое поражение — повод для мобилизации сил, работы над ошибками и подготовки к будущей победе. Поэтому и нынешняя ситуация для всех политических сил и отдельных граждан, выступавших главным организационным и политическим ресурсом Майдана в 2004 году, должна стать временем осознания ошибок и подготовки планов на будущее. Эта статья написана человеком, безусловно, относящим себя к оранжевому лагерю, который на протяжении всего анализируемого периода предлагал свои решения проблем и для которого нынешняя ситуация является болезненной. Именно поэтому рассматривается не политический процесс в общем, а только ситуация в оранжевом лагере.

Когда проиграли оранжевые?

Вполне согласен с тем, что оранжевые силы проиграли не 3 августа 2006 года, когда Виктор Андреевич добровольно отдал власть «донецким», и не 6 июля, когда была создана так называемая антикризисная коалиция, а оранжевая де-факто оказалась в оппозиции. Поражение начиналось в первые месяцы после триумфальной инаугурации В.Ющенко.

Как человек, имевший непосредственное отношение к руководству избирательной кампанией народного президента, я также согласен и с тем, что у нас была достаточно четкая стратегия победы на выборах (и потому победили), но не было стратегии управления страной после победы. Тогда это казалось оправданным, кампания была жесткой и даже жестокой, власть поставила на кон все, поэтому главным было выиграть. С другой стороны, у многих тогдашних вождей и активистов «Нашей Украины» (в частности и у меня) были, конечно, интуитивные, схематические, иногда даже наивные представления о том, как мы будем строить новую не кучмовскую Украину, где все будет хорошо, будет благосостояние, другая, некоррумпированная система власти.

Поэтому, когда стало окончательно ясно, что Ющенко стал президентом Украины (а это стало понятно 8 декабря 2004 года), главной задачей тогда еще оппозиции должна была стать разработка стратегии деятельности в условиях власти: замена старой системы власти, основанной на тотальной лжи, страхе, коррупции и компромате, на принципиально другую; замена насквозь прогнивших институтов власти и, конечно, подбор людей, которые должны были заменить старые кадры. Следовало синтезировать взгляды политиков, интеллектуальные наработки независимых центров (которые, безусловно, были) и международный опыт и на этой основе выработать общую линию поведения.

Нужно сказать, что такая инициатива имела место, и где-то в середине декабря 2004 года будущий президент созвал расширенное совещание коалиции «Сила народа». Там было сказано много хороших и правильных слов. Суть же свелась к кадровому вопросу, к тому, как представители оппозиции после победы займут властные должности в центре и на местах, начнут осуществлять власть, покажут обществу образец профессиональной некоррумпированности и нравственности новой власти.

Так был сделан первый шаг к поражению: много новых людей, которые искренне хотели воплотить в жизнь обещанное на Майдане, пришли работать в старую систему власти, построенную и выпестованную за десять лет господства Кучмы. У этой системы и воспитанных ею чиновников были свои правила и железные законы. По другим они жить не хотели и не могли. Система рано или поздно подчиняла этим правилам каждого нового человека, попавшего во власть, или же выбрасывала его наружу.

Ситуация только усугубилась решением президента назначить на ключевые государственные должности людей, которые, при безусловных заслугах перед оранжевой революцией, все же имели три главных недостатка. Во-первых, они были крупными бизнесменами и не собирались отделять свой бизнес от своей политической деятельности, да и никто к ним такого требования не предъявлял. Этим сразу был нарушен главный принцип Майдана, что бизнес будет отделен от власти. Я мог и тогда и сейчас готов спорить с кем угодно из представителей оранжевого бизнеса о том, что такое отделение власти от бизнеса в цивилизованной Европе или США. Там тоже есть миллионеры в парламентах и правительствах, но связь политики и бизнеса принципиально иная.

Во-вторых, эти люди в своем подавляющем большинстве были ментальными носителями старой идеологии ведения бизнеса и осуществления власти. Они пришли в ряды оппозиции не потому, что были идейными борцами за демократию, свободу и общественные интересы, а потому что в кучмовской системе им не нашлось места, она их вытолкнула, а некоторых попросту уничтожила. Получив значительные посты, они, соответственно, начали руководить так (или примерно так), как это делалось в старой системе. И это, наверное, не их вина, а их беда.

В-третьих, они жестко на личностном уровне конкурировали в борьбе за самые высокие должности в исполнительной власти, и с этой точки зрения назначение секретаря СНБО фактическим надзирателем над премьер-министром было взрывоопасным. Эта конкуренция не прекращалась весь период деятельности первого оранжевого правительства и вылилась в накопление и обнародование взаимного компромата, наушничество главе государства о реальных и выдуманных промахах друг друга, расстановку «своих» людей в подконтрольные и смежные властные институты. Этого шага можно и нужно было избежать, но если уже в силу каких-то моральных обязательств он был сделан, то следовало стоять сверху и железной рукой не давать выходить в этой борьбе за рамки дозволенного. К сожалению, шаг был сделан, и он стал вторым шагом к поражению.

Критически важно для новой оранжевой власти было показать свою честность и открытость, поскольку именно бесчестность, подлость, антиобщественный характер власти прежней вывели миллионы людей на улицу. В этом контексте многие из нас считали необходимым, чтобы представители новых властей, включая президента, обнародовали информацию о своих реальных доходах и реальной недвижимости, показав тем самым личный пример. А потом заставить (с помощью закона и инструментов власти) сделать это министров, политиков, депутатов и чиновников, гарантировав, что их не будут преследовать из-за происхождения капиталов. А потом — ввести жесткий контроль за расходами всех государственных служащих, предусмотрев ответственность за неподтвержденные доходами затраты. А потом — резко поднять им зарплату, предварительно объяснив обществу мотивацию такой стратегии. Юлия Тимошенко, припоминается, выполнила только последний пункт из сказанного да и то как-то полутайно. Мы могли начать движение к абсолютно новому качеству госчиновников в Украине, но этого сделано не было, потому запишем это третьим шагом к поражению.

Нужно ли было наказывать фальсификаторов выборов? Безусловно! Только не «стрелочников», а настоящих фальсификаторов, и прежде всего за фальсификацию. В противном случае для общества осталось бы непонятным, чего ради был отменен второй и назначен третий тур выборов. Несколько открытых судебных процессов над главными организаторами и главными исполнителями технологий фальсификации помогли бы обществу поверить в торжество закона и справедливости. Вся государственная силовая машина должна была работать на поиск доказательной базы прежде всего в отношении главных действующих лиц фальсификаций. Кроме того, хотя бы несколько успешных дел кардинально пошатнули бы монолитность бывшей элиты, их веру в собственную безнаказанность, что все им сойдет с рук. Уже в середине лета 2005 года стало ясно, что общество получает ноль в этом направлении: немного пиара, немного арестов (не за фальсификацию) и временный испуг нескольких персонажей, несколько десятков «стрелочников» из участковых комиссий. Политический костяк силы, проигравшей выборы, не был сломан — он даже не был существенно затронут. Меморандум Ющенко — Януковича 22 сентября 2005 года только закрепил имеющееся положение вещей: наказание фальсификаторов не состоялось. Но он сделал еще хуже — он позволил ПР быстро восстановить и нарастить свою иерархию, стиль и философию поведения, поскольку это была их, а не Ющенко, моральная победа. Они защитили своих, а их деятельность в ноябре 2004 г. оказалась оправданной в глазах их электората.

Этим четвертым большим шагом оранжевая власть сделала существенный вклад в результат ПР 31 марта и в свое фиаско 3 августа 2006 г.

Важный момент: отношение к таким понятиям, как «олигархи» и «приватизация». То, что новая власть застала несколько сформированных олигархических групп с капитализацией, которая у некоторых равнялась половине украинского бюджета, и несколько десятков ФПГ поменьше, безусловно, таило в себе опасность и для государства, и для общества. Это обстоятельство требовало от правительства, с одной стороны, вдумчивых и последовательных шагов по диверсификации их финансового могущества, а с другой — четкой политики власти в сфере приватизации (реприватизации). Вместо этого общество получило публично голый, ничем не оправданный правительственный популизм, а за кулисами сепаратные переговоры и временные союзы теми же ФПГ вплоть до победы навязанной известным окружением точки зрения, что с ними нужно договариваться и искать компромиссы, поскольку они — фактор украинской экономики. А другая точка зрения лежала на поверхности: определить конечный перечень предприятий, имеющих стратегическое или большое значения для экономики Украины, провести проверку тех, в отношении законности приватизации которых есть сомнения, установив в судебном порядке незаконность приватизации, забрать в государственную собственность и перепродать на открытых аукционах. В случае приватизации по заниженной цене установить механизм доплат. После этих процедур успокоить большинство собственников, заявив, что тотальных репрессий не будет. Полученные дополнительные ресурсы аккумулировать в отдельном инновационном фонде в составе госбюджета и направить на финансирование новейших, которые могут прорваться на мировые рынки, инновационных технологий.

Но это уже — лирическое отступление. Факт, что новая власть оставила олигархов такими же, какими они были до ее прихода, а в сфере приватизации из-за популизма и непоследовательности разрушила инвестиционный климат и ничего не достигла, стал, по сути, ее пятой большой ошибкой.

К этим шагам (ошибкам), которые могли начать, но не начали трансформации старой власти в направлении Европейской модели, прибавилось как минимум столько же политических шагов, приближавших оранжевых к поражению. Я обозначу их пунктиром, поскольку о них много писали. 1. Создание НСНУ как президентской по форме партии, а по сути — партии оранжевых олигархов, внеидеологической, административно смоделированной свыше, которая уничтожила блок «Наша Украина» образца 2002 г. 2. Не сумев удержать конфликт «любих друзів» с Тимошенко, угрожавший перерасти в своеобразный ядерный взрыв, президент посылает правительство в отставку, чем провоцирует раскол оранжевого лагеря и его общее ослабление. 3. Меморандум, который соответственно усилил «Регионы» и оказал содействие их быстрой реанимации. 4. Неспособность из-за амбиций, личных обид объединить свои усилия в годовщину революции на Майдане, хотя попытки такие предпринимались. 5. Дальнейшее распыление оранжевых сил из-за возникновения еще нескольких мелких блоков (в т.ч. блока ПОРА-ПРП). Относительно последнего пункта — признаю собственную ответственность и принимаю критику в мой адрес и других лидеров блока. У меня был персональный выбор относительно попадания в списки мегаблоков, но в одном случае оказались неприемлемыми принципы, а в другом — позиции вождей по принципиальным вопросам.

Выборы, предоставившие второй шанс

Неспособность изменить глубинные социально-экономические механизмы деятельности предыдущей власти, неначатые реформы и политические ошибки определили главный характер выборов 2006 года как продолжение оранжево-синего противостояния, борьбу победителей и реваншистов. Для одного лагеря это было продолжение революции, для другого — реванш за поражение в 2004 году. Несмотря на то что оранжевые вступали в парламентскую гонку расколотыми и ослабленными на фоне сильного разочарования электората в своих кумирах и что «Регионы» стартовали с позиции 30% симпатии, с колоссальным ресурсом и квалифицированными западными консультантами, именно оранжевые в сумме довольно уверенно набирали более половины голосов избирателей. В конце концов, так и вышло. Силы, декларировавшие верность оранжевым идеалам (БЮТ, НУ, СПУ), прошли в парламент, и игра была в их руках. Могу утверждать, что результат даже для двух мегаблоков (БЮТ и НУ) мог оказаться большим и привести к формированию большинства без СПУ, если бы:

— вместо борьбы на взаимоуничтожение уровень толерантности в ведении кампании был хотя бы на уровне 2002 года; в БЮТ, и особенно в блоке «НУ», было меньше дискредитированных (справедливо или нет в массовом сознании деятелей);

— блок «НУ», декларируя лозунг «Не зрадь Майдан!» (при всей его сомнительной эффективности), не допускал в публичной риторике возможность союза с ПР;

— это же и также публично не допускал как вариант президент Украины;

— на заключительном этапе кампании два мегаблока «НУ» и БЮТ не начали откровенно топить более мелкие оранжевые силы (из которых как минимум две — УНП и ПОРА–ПРП имели шанс преодолеть барьер), подчеркивая их непроходимость и считая, что это прибавит голосов их блокам.

Наконец, можно вспомнить, как в середине января 2006 года у этих сил был реальный шанс подписать предложенное ПОРА–ПРП публичное обязательство перед избирателями еще до окончания выборов создать оранжевое большинство и таким образом снять вопрос о формате будущей власти. Эту идею мог поддержать и президент. Такой ход добавил бы оптимизма оранжевому электорату, соответственно прибавив голосов подписантам такого соглашения. Но главное — он уменьшил бы результат ПР, поскольку избирателям и бизнес-элитам этой силы был бы послан четкий сигнал, что «Регионы» в результате выборов власть не получат и окажутся в оппозиции. Ставка идеологов «донецких» на то, что ПР — сила, которая возьмет реванш и придет к власти, потерпела бы фиаско.

Тем не менее эти, зачастую детские, ошибки, недопустимые в процессе избирательной кампании, имеют свои объяснение и причины. Укоренившееся взаимное недоверие вплоть до персональной ненависти; плебейство в политике вождей, по воле истории вынужденных исполнять функции политической элиты общества; желание любой ценой обыграть друг друга, вместо того чтобы осознать, что есть общий противник, способный уничтожить и одних, и других, — все это оказалось только продолжением линии поведения и ошибок оранжевой власти в 2005 году. Но оранжевые вожди этого не замечали и не хотели замечать, они боролись за власть и для этого им нужен был избиратель. Перед ним еще нужно было заигрывать, его еще нужно было водить за нос. Так настало 26 марта, и потребность в электорате отпала. Вместо этого появилась возможность и реальный соблазн побороться за решение персональных властных (то есть карьерных) вопросов для тех, кто пришел в парламент. Началась коалиционная эпопея.

От переговоров абсурда
до коалиции абсурда

То, что происходило в высших эшелонах украинской политики с конца марта до начала августа 2006 года, с полным правом войдет в учебники по политологии как пример того, как не следует делать политику. По крайней мере, в ее оранжевом исполнении. Имея несколько реальных возможностей сформировать коалицию, учитывающую интересы государства, общества и их персональные амбиции, оранжевые вожди в конечном итоге из-за своего безответственного, а зачастую и бездарного поведения проиграли практически все. И теперь они (и депутаты их фракций) оказались перед выбором: либо перейти в оппозицию (но для этого нужно иметь хоть какую-нибудь идейную убежденность, решительность и смелость), либо кануть в политическое небытие (досидев в ВР до конца ее каденции), либо персонально войти в систему и иерархию власти и бизнеса, которую выстраивают «Регионы».

Нечего лукавить — народ в большинстве своем на парламентских выборах сделал оранжевый выбор, несмотря на все ошибки и разочарование. Оранжевая коалиция как лучший вариант большинства доминировала и в настроениях населения вплоть до середины июня. Как должны были поступить ответственные политики, уважающие выбор народа? Они должны были признать результаты выборов, выполнить то, что обещали своим избирателям, сформировать оранжевую власть в стране. Иными словами, это означало, что Юлия Тимошенко получает должность премьера (поскольку она набрала больше всего голосов среди оранжевых), «Наша Украина» — спикера, СПУ — первого вице-спикера и нескольких министров. Тем более что в первые недели после выборов ПР выглядела униженной и растерянной.

Но тактика затягивания, которую избрала НУ (и которая быстро переросла в двойную игру), привела к тому, что неудержимая Юлия Тимошенко включила в игру Мороза, объявив о его поддержке в претензиях на спикерство. Это изменило картину, восстановив прежнее стремление лидера социалистов занять эту должность. Но оно дало возможность ПР начать свою игру с Морозом. По сути, весь апрель и май власть не удавалось создать, поскольку каждая сила (в большей или меньшей мере) вела двойные переговоры и старалась в них выторговать для себя максимум. Главная ответственность за это лежит, безусловно, на руководстве блока «Наша Украина». Они поставили себе цель — в формате оранжевой коалиции добиться следующего: Юля не премьер, Мороз не спикер, в формате широкой коалиции (ПР+НУ) сохранить за собой пост премьера. Цель для силы, набравшей чуть более 14% голосов, да к тому же внутренне не монолитной, была откровенно неправильной и недосягаемой.

Хотя в начале июня возможность создать оранжевое большинство реально оставалась. Но только в том случае, если все участники отказались бы от желания взять все и шли на взаимные взвешенные компромиссы. Если бы оранжевые действительно хотели образовать коалицию между собой, они реализовали бы единственно возможный на тот момент вариант: БЮТ получает должность премьера, СПУ — спикера, а Ющенко — изменение (усовершенствование) политреформы. Вместо этого общество с двухмесячным опозданием получило из уст главы государства признание результатов парламентских выборов, что в переводе на обычный язык означало: президент соглашается на премьерство Юлии Тимошенко, но спикером должен быть представитель «НУ». Мороза же выталкивали за борт процесса.

Остается только предполагать, какие интеллектуальные силы руководили поведением «НУ», которая параллельно по полной программе вела переговоры с Партией регионов о создании коалиции на двоих. Но понять абсурд, когда руководители «НУ» отказались от этого прагматичного и относительно выгодного для президентской стороны компромисса, а потом своими руками уничтожили последний шанс создать коалицию оранжевую (предложив Порошенко в качестве спикера), — НЕВОЗМОЖНО. Однако партия была сыграна, и именно с этого момента открылся прямой путь к созданию «Антикризисной коалиции». Детали для Партии регионов оказались делом техники.

Несколько слов о роли лидера социалистов. Все просто: предательство — оно с библейских времен предательство, какими бы объяснениями о другом предательстве оно ни оправдывалось. А общество получило очередное развенчание еще одного фарисейства, когда под многолетней маской нравственности скрывалось банальное желание должности лично для себя. Именно Мороз войдет в историю как могильщик, похоронивший второй (и последний) шанс для оранжевой власти.

Была ли реальная альтернатива передачи власти Януковичу?

После создания левоолигархического большинства в стенах Верховной Рады перед оранжевыми в очередной раз встала проблема выбора: пойти на коллаборацию с большинством или перейти к ним в оппозицию. Если для БЮТ все было очевидно, то «Наша Украина» снова разрывалась между соблазном доступа к власти и страхом на годы оказаться без власти, играя вторым номером в оппозиции.

Оппозиция в лице БЮТ и «Нашей Украины» давала шанс выстроить в Украине системный противовес доминированию ПР, их намерениям монополизировать власть и перестроить ее под свои интересы. Однако с самого начала стало ясно, что большинство «Нашей Украины» на такой шаг просто не было способно. В силу отсутствия убеждений, внутренней аморфности, а главное — в силу представлений о политике как способе удовлетворить личные интересы.

Поэтому реальной альтернативой передачи власти «Регионам» был исключительно роспуск парламента. Это было единственное, чего действительно опасались «антикризисные», несмотря на браваду и риторику их «ястребов». Для этого шага существовали юридические основания. Как и весомая политическая мотивация. Выбор народа 26 марта был ревизован политиками, прошедшими в парламент, что в полной мере касается СПУ и КПУ и в значительной степени — «Нашей Украины». Это обстоятельство давало основания президенту спросить у народа, согласен ли он с такой ревизией, согласен ли он легитимизировать такое большинство для управления страной.

Естественно, для достижения успеха оранжевых в такой рискованной игре следовало выполнить несколько условий. Ключевым становился формат участия оранжевых в перевыборах. Мог быть один блок во главе с Юлией Тимошенко, могло быть два блока. Но скомпрометированной «Нашей Украины» как участника выборов не должно было быть. Вместо нее следовало создать совсем другую конфигурацию, без дискредитированных и случайных персонажей. Максимальная чистота списка (списков) — вот второе условие, выполнение которого давало возможность конкурировать с «Регионами» и выиграть у них. Основная идея сохранения завоеваний революции — навести в стране порядок через усиление президентской вертикали власти, отмена политреформы как не способной работать в Украине, а следовательно, требующей кардинального усовершенствования. И последнее — очистить парламент от предателей и случайных людей. Нужно было договориться с Тимошенко еще до начала выборов, публично обусловить правила игры, подписать коалиционное соглашение и информировать общественность о принципах кадрового формирования правительства.

Если прибавить к этому правильные технологии и хорошо организованный координационный центр «управления полетами», то смею прогнозировать, что результат был бы 55/45 в пользу оранжевых. Мы не увидели бы в таком парламенте ни социалистов, ни коммунистов. Мы, скорее всего, получили бы сильную, даже агрессивную оппозицию. Некоторым ее представителям можно было бы предложить участие в будущей власти — но с позиции победителя, а не так, как это произошло после 3 августа с частью «НУ», которая прибилась к победителям, заранее сдав большинство позиций.

Я вполне отдаю себе отчет в том, что такой шаг прежде всего требовал бы большей свободы, даже смелости, колоссальной толерантности всех участников оранжевого лагеря, интеллектуального обеспечения, умения быстро и безошибочно действовать в условиях цейтнота. Я лишь утверждаю, что такой шанс был и что были люди, способные его реализовать.

Критикам, по-прежнему отстаивающим идею компромисса, хочу ответить: такие компромиссы преследуют Украину со времени обретения ею независимости. Они основаны не на учете принципиальных позиций, к ним приходят в результате сдачи многих принципов. Они не решают противоречий, а загоняют их в угол, отдаляют решение во времени, а затем эти противоречия снова возвращаются — уже в более конфликтных формах. А в отношении Авраама Линкольна (которого часто цитируют для оправдания случившегося 3 августа) хочу напомнить, что этот выдающийся человек сначала завоевал южные штаты, отменил там рабство, навязал им свои правила игры и с этих позиций — позиций сильного — объединил страну, дав побежденным самоуправление и доступ к власти.

Что имеем на выходе?

Сейчас можно говорить скорее о тенденциях, а не о свершившихся фактах. Украинское общество получило власть без видимой идеологической базы с яркими реликтами эпохи Кучмы, которая, тем не менее, очень быстро начнет выстраивать специфическую вертикаль управления процессами и насыщать институты власти своими людьми. Расставив своих и интегрировав чужих, они попытаются проникнуть в большинство ключевых регионов. Они быстро возьмут под контроль основные финансовые ресурсы страны, вопрос заключатся лишь в том, как быстро они начнут конвертировать их в свой собственный интерес. Они будут обречены вести политику в интересах крупных олигархических групп, отдав какой-то пустяк акционерам помельче и примкнувшим к ним. Им будет крайне нужна также политика социального популизма, а это возможно лишь за счет усиления давления на мелкий и средний бизнес. Иными словами: основной вопрос заключается в том, как быстро и как далеко зайдут «Регионы» в своем реванше и возвращении к старым порядкам.

Если политика закручивания гаек будет реализовываться на практике, если «Регионы» не обуздают естественный соблазн монополизировать и подчинить себе все и вся — конфликт неминуем. И об этом новой (старой) власти нужно четко знать.

Очевидно, что от эклектично сформированного правительства нечего ждать серьезных экономических реформ западного образца, перехода производства на новые технологии и прорыва к высоким стандартам жизни. Управленцы постсоветской школы, выполняющие пожелания крупного капитала, в свою очередь базирующегося на отсталых энергозатратных технологиях и отсутствии конкуренции, объективно на это не способны. Философия их бизнеса направлена на завоевание западных рынков. Но при этом правила игры на внутреннем рынке должны оставаться прежними. Такая философия обречена, и если она не будет трансформирована в направлении достижения стандартов и правил ведения бизнеса и деловой этики, существующих в Европе, эту систему власти ожидает неминуемый крах. Они попытаются сопротивляться российскому капиталу, но один на один эту борьбу проиграют. И тогда окажутся никому не нужными.

Куда двигаться?

В сложившейся ситуации остаткам оранжевых остается одно: попытаться выстроить систему сдержек, противовесов и самозащиты. Причем выстроить в трех плоскостях. Первое: несмотря на значительное ослабление авторитета и полномочий, президент обладает определенными возможностями в этом направлении. Есть органы власти и должности, кадровые назначения на которые зависят исключительно от президента. Приход туда более или менее сбалансированной команды, которая имеет стратегию развития и реалистичный план действий, может помочь ситуации. Президент обладает правом законодательной инициативы и правом вето. Президент может влиять на правительство, решения СНБО, приостанавливать действие постановлений КМ. Президент способен обеспечить независимость Нацбанка от правительства, а через силовиков — держать экономические аппетиты олигархов под прицелом. В конце концов, президент может регулярно задавать темп и направление тем или иным процессам в стране.

Второе: способность Тимошенко организовать в стенах парламента не радикальную и крикливую, а системную и эффективную оппозицию даст возможность создать еще один форпост, который будет сдерживать непомерные и тайные желания большинства. Это чрезвычайно важно ввиду борьбы за 300 голосов (конституционное большинство), которая вскоре развернется в Верховной Раде. На каждый законопроект «антикризисной коалиции» — свой альтернативный, на каждую их инициативу — контринициативу; не оставлять без внимания любое решение правительства, противоречащее интересам общества, — подобное поведение обязательно будет оценено.

Но главные процессы должны развернуться в обществе. Это третье и самое важное. В ближайшее время политический спектр в Украине будет переживать серьезные изменения. Подавляющее большинство партий или исчезнут, или уйдут в небытие из-за своей маргинальности. Дискредитировавшие себя силы либо распадутся, либо расколются. Практически все они имеют недостатки, которые не позволят им получить в перспективе весомое доверие людей.

Во-первых, они внеидеологичны. У них отсутствует понимание стратегической цели (идеи) и путей достижения этой цели (идеология).

Во-вторых, большинство из них ориентируются на лидера, что отражает архаическую стадию организации политики: лидер — стая. Даже в случае коллективного начала в руководстве все равно происходит персонификация («партия премьера», «партия президента», «партия спикера»). Политические силы попадают в подчинение государственным институтам, а должно быть наоборот.

В-третьих, практически все они обслуживают интересы олигархических кланов и потому, как правило, не действуют в интересах общества.

В-четвертых, почти все партии строятся и действуют по административно-вертикальной схеме сверху вниз.

В-пятых, они не способны охватить энергию общественных инициатив снизу и потому не являются массовыми.

Как ответ здоровой части общества и политикума на разочарование и апатию, безответственность политических элит, как реакция на доминирование гремучего лево-олигархического большинства неминуемо возникновение принципиально нового политического качества. Уверен, что это новое будет возникать как широкомасштабное гражданское движение снизу. Движение пробужденных Майданом личностей, которые осознают свои права и свободы и — главное! — готовы за них бороться, готовы оказывать сопротивление любому беспределу и беззаконию в отношении себя, своих друзей, общины. Это движение создаст свою идеологию и будет иметь четкую программу. В ее основе будет лежать идея построения гражданского общества, опирающегося на политическую нацию с четкими перспективами видения национальных интересов. Два ключевых слова должны быть заложены в фундамент такого процесса: САМООРГАНИЗАЦИЯ и САМОПОМОЩЬ. Это движение может или сразу получить политическую составляющую, или она может возникнуть со временем. Важно другое: чтобы оно не только продуцировало слова и идеи, но и действовало, показало на практике, что можно защищать интересы людей, общества, а не обслуживать амбиции политических вождей.

Это нелегкий и неблизкий путь. Он потребует колоссальных усилий, выдержки и даже самопожертвования. И когда он будет пройден, все то, что сегодня кажется проигранным, может вернуться сторицей, а носители хитроумно спланированных коалиций, временно завладевшие властью, будут просто выметены из дома под названием «Украина».