КАРЛОС ПАСКУАЛЬ: «НАША ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ — РАЗОРУЖИТЬ ИРАК»

— Господин посол, несмотря на то, что в мире крайне мало поклонников диктаторского режима Саддама Хусейна, очень многие страны, в том числе и постоянные члены СБ ООН и союзники США по НАТО, категорически против войны и по сей день выступают за продолжение урегулирования кризиса дипломатическими методами. Почему Соединенные Штаты все же не учитывают мнение своих союзников? Во многих странах люди задают сегодня вопрос: имеет ли право одна страна решать судьбы всего мира?

— Перед нами сегодня стоят два ключевых вопроса: как добиться разоружения Саддама Хусейна и как обеспечить мир и глобальную безопасность. Эти две проблемы представляют колоссальный вызов всему международному сообществу, каждой стране и международным организациям. Решение относительно начала вооруженной акции, к которому пришли Соединенные Штаты, Великобритания и другие страны вместе с нами, было принято после того, как мы убедились, что исчерпаны все другие способы разрешения этой проблемы. Когда Объединенные нации принимали в ноябре прошлого года резолюцию 1441, то они очень четко заявили: это последняя возможность для Ирака выполнить обязательства по разоружению, наложенные на него соответствующими резолюциями Совета Безопасности ООН. И этот последний шанс был предоставлен после двенадцати лет постоянных нарушений Ираком резолюций СБ ООН.

В самом документе 1441 было записано, что Ирак нарушал и продолжает реально нарушать свои обязательства, которые вытекают из соответствующих документов, включая и резолюцию 687 1991 года. Первым шагом по выполнению резолюции 1441 должно было быть предоставление Ираком декларации относительно обладания оружием массового уничтожения. Ни один член Совета Безопасности ООН не считает, что декларация, поданная Ираком 8 декабря, содержит полную информацию о его оружии массового уничтожения. А это создает колоссальную проблему: если нет четкой и правдивой основы, от которой нужно отталкиваться, то инспектора не могут делать реалистические выводы в своей работе и их деятельность становится практически невозможной. И главная проблема заключается в том, что невозможно было разыскать следы даже того оружия, которое, по мнению инспекторов, было в Ираке в 1998 году.

Кроме того, мы все время очень хорошо видели, как Саддам подбрасывал небольшие порции информации, чтобы избежать всеобщей решительной реакции и внести дисбаланс и разнобой в реакцию международного сообщества на его действия.

Но в конечном счете мировые лидеры должны дать ответ, на вопрос: «Существует ли угроза их стране и всему мировому сообществу?»

Таким образом, решение о вооруженной акции принималось на основании двух ключевых пунктов. Во-первых, дипломатические методы, которыми мы пытались действовать, уже полностью исчерпаны, причем не только за последние четыре месяца, прошедшие со времени принятия резолюции 1441, а за двенадцать лет со времени принятия в 1991 г. резолюции 687. И во-вторых, существует реальная угроза международному сообществу и, с американской точки зрения, самим Соединенным Штатам. Если страна-пария владеет оружием массового уничтожения, то не действовать решительно в ответ на это, является потенциальным самоубийством. Так как, когда это оружие будет использовано и все увидят, что оно действительно существует, десятки тысяч человеческих жизней могут быть потеряны.

—Во многих мировых СМИ, в том числе и американских, звучала мысль, что разоружение Ирака является лишь прикрытием истинных целей США, среди которых называют контроль над иракской нефтью, ценовой политикой ОПЕК, борьбу с евро, контроль над развитием экономики Евросоюза — конкурента США. Что вы можете ответить своим оппонентам?

— Главная цель заключается в том, чтобы разоружить Ирак. И один из выводов, к которому мы пришли, — разоружение возможно только тогда, когда Саддама Хусейна не будет в Ираке. Вопрос нефти не является фактором. В 1991 г. американские военные и силы коалиции, которая нас поддерживала, заняли Ирак и могли бы контролировать и страну, и все ее нефтяные месторождения. Если бы мы хотели контролировать нефтяные скважины, мы бы не стали тратить двенадцать лет на то, чтобы наладить режим инспекций.

Что касается конкуренции с Европой, то я не считаю, что конфликт с Ираком является каким-то ее проявлением. Просто у разных стран существуют разные мнения. Есть тридцать четыре страны, которые сами проявили инициативу, чтобы их называли коалицией за немедленное разоружение Ирака. И семнадцать из них — это европейские страны. Одиннадцать — члены НАТО. Семь входят в Европейский Союз. И думаю, что ни одна из этих стран не заинтересована в дестабилизации Европы или дестабилизации евро.

А еще мы прекрасно усвоили то, что стабильная международная обстановка является хорошим фактором для экономического роста. Мы с удовольствием вкладывали бы средства, которые вынуждены тратить сейчас на войну, в нашу экономику. И если в Соединенных Штатах существует обеспокоенность по поводу этой войны, то сильнее всех тревожится как раз бизнес-сектор, так как именно там больше всего задумываются над тем, сколько будет стоить эта война, как она будет финансироваться и не отвлечет ли она средства из частного сектора.

— А свержение режима Саддама Хусейна является целью операции? Если да, то что вы ответите тем, кто обвиняет США во вмешательстве во внутренние дела другого государства и, соответственно, в нарушении устава ООН? И какова, по вашему мнению, дальнейшая судьба Организации Объединенных Наций?

— Свержение режима Саддама Хусейна не является целью этой операции. Ключевая цель, повторяю, — это разоружение Ирака. Но, к сожалению, Хусейн, стоящий во главе этого режима, продемонстрировал, начиная с 1991 г., сопротивление этому разоружению. И стало понятно, что пока он находится при власти, разоружения Ирака не будет.

Мы считаем, что международное право и уже принятые СБ ООН резолюции предоставляют достаточно оснований для начала силовой акции против Ирака. Ключевыми документами, которые рассматриваются нами как оправдывающие использование силы, являются резолюции 678 (1990 г)., 687 (1991 г.) и 1441 (2002 г.). Резолюция 687 разрешила применение всех необходимых мер для восстановления мира и безопасности в этом регионе. И это было основанием для использования силы против Ирака во время конфликта 1991 г. Резолюция 687 объявила о прекращении огня, но при условии, что Ирак разоружится в течение 90 дней. Резолюция 1441 четко засвидетельствовала, что Ирак конкретно, материально нарушил резолюцию 687 . И это реальное нарушение перечеркивает основания для прекращения огня, которое было объявлено в 1991 г. В резолюции 1441 очень четко сказано, что в результате продолжающихся со стороны Ирака нарушений, это государство ожидают серьезные последствия. На основании всего вышесказанного мы считаем, что существует вполне достаточно оснований для начала военной акции.

Если и можно говорить о каком-то вызове международному праву, то прежде всего нужно сказать о том, что возник вопрос: как реагировать на поведение страны, которая на протяжении двенадцати лет нарушала резолюции Совета Безопасности ООН? Если какая-либо организация не может воплотить в жизнь и проконтролировать выполнение собственных фундаментальных выводов и решений, то, разумеется, возникает вопрос об авторитете этой организации и о доверии к ней. И провозглашение Организацией Объединенных Наций одной за другой деклараций без усилий добиться их выполнения создает ситуацию, которую нельзя дальше поддерживать, поскольку это поставит под угрозу авторитет самой ООН — организации, которая нам в самом деле нужна для того, чтобы справляться с угрозами международному сообществу.

— На днях я получила по электронной почте грустное и полное тревоги письмо от своей подруги, которая живет в США. Она рассказывает, что когда привела свою дочку в школу (это было после обращения президента Буша к нации), то застала ее учительницу всю в слезах из-за надвигающейся войны. «Народ весь очень расстроен и потрясен», — написала мне подруга. А что показывают соцопросы? Насколько американцы поддерживают военную операцию в Ираке? И является ли для США проблемой рост антиамериканских настроений во всем мире?

— Что касается общественного мнения в Соединенных Штатах, то ситуация все время меняется. Вот передо мной данные опроса за 17 марта, которые свидетельствуют о том, что 71% американцев поддерживают военную акцию, 27% выступают против. Эти мнения будут изменяться в зависимости от того, как американцы будут воспринимать характер существующей угрозы и ощущать важность проведения военной операции для обеспечения безопасности страны. Безусловно, антивоенные настроения также существуют и четко проявляются и в Европе, и в Соединенных Штатах.

Для меня лично имеет смысл посмотреть на этот вопрос в историческом контексте и сравнить сложившуюся ситуацию с той, что была во время Второй мировой войны. Гитлера избрали канцлером Германии в 1933 году. Британия и Франция объявили войну Германии в сентябре 1939 г. А ведь уже в 1934 г. было очевидно, что Гитлер нарушает Версальский договор. В 1938 г. было заключено Мюнхенское соглашение, которое фактически подарило Гитлеру Австрию и Чехословакию. В тот период антивоенные настроения в Европе и Соединенных Штатах были чрезвычайно сильны. И политики очень прислушивались к ним. Но с высоты прошедших лет мы можем сказать, что все-таки лидерам необходимо реалистически смотреть на возникающие перед их странами угрозы и принимать нелегкие, но смелые и решительные меры.

Подобные вызовы стали сегодня еще более серьезными. Ведь теперь нельзя оценить степень опасности угрозы, только исходя из концентрации войск на границе определенного государства. Бактериологическое или химическое оружие может быть применено где угодно. И никто заранее не будет предупреждать о том, что собирается его использовать.

Что касается проблемы антиамериканских настроений, то она, действительно, серьезна, и в США понимают, что к ней нужно относиться со всем вниманием. Одним из факторов ее решения будет то, насколько серьезно мы подойдем к заданию отстроить Ирак после войны. Здесь ключевой задачей будет как можно скорее задействовать в этом иракский народ. Кроме того, это следует делать в партнерстве с международным сообществом.

Перед нами стоят достаточно серьезные вызовы и в Организации Объединенных Наций. Мы добились неплохих результатов в превентивных действиях — борьбе с терроризмом и отмыванием грязных денег, в области обмена разведывательной информацией. Но в ситуациях, когда существуют очень конкретные угрозы от террористических групп и стран-парий, мы еще не выработали общего подхода, и этим нужно заниматься.

— Как долго американцы собираются оставаться в Ираке? Какие существуют планы у вашего правительства относительно будущего этой страны? Какая администрация будет управлять Ираком: американская, ооновская или местная?

— Первым и чрезвычайно важным принципом будет максимальное привлечение иракцев. Мы надеемся, что временная администрация в Ираке будет подобна тому механизму, который создан в Афганистане. Мы также надеемся, что ООН станет играть эффективную и инициативную роль. Разумеется, прежде необходимо будет урегулировать некоторые болезненные проблемы в Объединенных Нациях. Мы думаем, что участие в демократическом строительстве Ирака отвечает интересам и мандату ООН. У нас нет намерений осуществлять длительную американскую оккупацию Ирака. Мы также рассчитываем создать решительную и эффективную администрацию с тем, чтобы с коллапсом диктаторского режима Саддама Хусейна Ирак не окунулся в хаос и гражданскую войну.

Наверняка возникнут вызовы, для преодоления которых потребуются усилия всего международного сообщества. Но, повторяю, главной целью будет передача контроля над страной в руки самого иракского народа.

— Уже прошли сообщения, что первые контракты на реконструкцию Ирака были отданы исключительно американским компаниям. В то же время говорят и о возможности участия фирм из других государств. Насколько это будет зависеть от участия каждой конкретной страны в антииракской коалиции?

— Целью этих первичных тендеров, проведенных в США, была подготовка к очень быстрому началу восстановительных работ в Ираке. Если начать определяться с этим только после окончания военной операции, могут пройти месяцы, прежде чем компании будут готовы начать работу в Ираке. Будущее реконструкции будет зависеть от структуры и пожеланий временной администрации и от структуры международной коалиции по восстановлению Ирака.

Оптимальным сценарием было бы скорейшее создание временной администрации с тем, чтобы она осуществляла контроль над нефтяными ресурсами Ирака и использовала их для восстановительных работ, которые, по ее мнению, наилучшим бы образом отвечали интересам иракского народа и стимулировали стабильный экономический рост Ирака.

— На днях секретарь СНБОУ Евгений Марчук подчеркнул, что Украина не рассматривает направление в Кувейт своего РХБ-батальона как участие в антииракской коалиции. А как рассматривает это американская сторона?

— Я думаю, что каждая страна, которая делает или не делает какой-то вклад в коалицию, должна сама определиться с этим. Важно то, что этот РХБ-батальон может принести в этот регион важные навыки, умение и способности, которые могут в случае применения оружия массового уничтожения спасти десятки тысяч людей. Выделение РХБ-батальона, мы считаем, отражает готовность Украины со всей серьезностью относиться к своим международным обязательствам, в частности, к вкладу в разрешение серьезных и потенциально очень важных ситуаций. В этом смысле Украина попадает в очень хорошую компанию. Другие страны, которые из гуманитарных соображений прислали в Кувейт свои защитные подразделения — это Польша, Чехия, Словакия, Румыния, Германия. И присутствие немецкого подразделения является показательным, поскольку демонстрирует: даже когда страна выступает против военного пути, она все же видит важность и ценность предоставления своих технических возможностей для противостояния угрозам в регионе.

США удовлетворены тем, что Верховная Рада одобрила отправку РХБ-батальона в Персидский залив. Защита гражданского населения от возможной иракской атаки с использованием оружия массового поражения является жизненно необходимым вкладом в безопасность региона и неотъемлемой частью усилий нашей коалиции ликвидировать угрозу, которую представляет собой Саддам Хусейн. Мы выражаем нашу благодарность украинскому правительству и всем политическим фракциям в Верховной Раде, которые поддержали это решение. Мы видим в этом позитивный момент в развитии американо-украинских отношений.

На протяжении последних месяцев мы подчеркивали, что открыты для конструктивных шагов в двусторонних отношениях, которые давали бы практические результаты, отвечающие нашим взаимным интересам и международной безопасности. В последние месяцы США и Украина эффективно работали вместе над отменой санкций FATF, продвижением к членству Украины в ВТО, укреплением малого бизнеса, выдачей государственных актов на владение землей, улучшением сотрудничества в вопросах нераспространения и экспортного контроля и укреплением отношений Украины с НАТО.

— Была бы для Соединенных Штатов желательна еще какая-то помощь со стороны Украины? Например, на днях у нас снова поднимался вопрос разворачивания госпиталя и приема на территории Украины пострадавших от войны. Возможно ли использование украинской транспортной авиации?

— Если есть какие-то другие сферы, в которых Украина будет считать, что она может сделать какой-то вклад, то мы, конечно, были бы очень заинтересованы и внимательно выслушали бы такие предложения.

— Вы, наверное, уже видели любопытную карту в журнале «Форбс» под заглавием «Следующий Ирак», или «атлас зла», на котором изображены в том числе Украина и Беларусь как «нестабильные страны, граничащие с новыми странами НАТО и могущие представлять угрозу своему региону». Насколько серьезно стоит воспринимать это журналистское творение?

— Мы не видим никаких оснований для того, чтобы называть Украину проблемной территорией в Европе, которая могла бы быть включеннной в то, что в этой публикации названо «атласом зла». Если же говорить о реальных вопросах безопасности, к которым Украине необходимо отнестись со всей серьезностью, то они прежде всего касаются защиты ваших опасных материалов и технологий. Это является одной из причин, почему мы так активно стараемся сотрудничать с украинским правительством над усилением режима экспортного контроля Украины и противостоянием распространению опасных технологий. Мы инвестируем около $5,3 млн. в охрану безопасности Харьковского физико-технологического института, у которого есть высокообогащенный уран. Мы также начинаем сейчас с вашим правительством программу общей стоимостью около $10—15 млн., в результате которой в основных аэропортах, морских портах и пунктах пересечения границы будут размещены мониторы, дающие возможность отслеживать радиоактивные и ядерные материалы. Мы также находимся в процессе рассмотрения альтернатив для повышения степени охраны институтов, имеющих бактериологические, радиоактивные и ядерные материалы. И мы уже на протяжении нескольких лет поддерживаем Научно-технический центр Украины, который предоставляет гранты ученым с тем, чтобы они могли переориентировать свою деятельность на гражданские рельсы.