ИСТОРИЯ ОДНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА

к 80-летию Октябрьской революции

Октябрьская революция дала старт «триумфальному шествию» социализма по планете, которое завершилось к концу 80-х годов его самоликвидацией. Поражение реального социализма было безоговорочным и настолько стремительным, что оказалось полной неожиданностью для мировой общественности. Случившееся превзошло самые радикальные прогнозы критиков социалистического будущего. Человечество оказалось перед фактом краха едва ли не самого привлекательного за всю свою историю идеала общественного строя.

Но социализм не исчез бесследно. Он серьезнейшим образом повлиял на судьбы мира, во многом определил лицо современной эпохи, обусловил внутреннюю трансформацию буржуазного общества в сторону более цивилизованных, гуманистических форм его организации.

Именно необходимость противодействия наступлению социализма вынудила страны классического капитализма искать новые модели развития. Обеспечивающие стабильность общества не только за счет экономического и военного могущества государства, но и посредством повышения уровня социальной защищенности населения.

Произошли метаморфозы, о которых даже не подозревали Маркс, Энгельс, Ленин: капитализм проявил чрезвычайную гибкость в решении назревших общественных проблем, в то время как социализм закостенел, утратил способность адекватно реагировать на вызовы времени.

Сопоставляя исходные принципы и понятия социально-политического учения марксизма с практикой социалистического строительства и накопленным духовным и практическим опытом человечества, можно обнаружить как внутренние недостатки марксистской теории, так и фатальные просчеты в процессе ее практического воплощения. Крах реального социализма был вызван действием очень многих факторов.

1. Ошибочность или историческая ограниченность фундаментальных принципов марксистского учения.

Справедливо выступив против реакционной роли политизированной церкви и религиозной идеологии, Маркс распространил свой негативизм на всю часть духовной культуры человечества, базирующуюся на признании примата идеального начала в мироздании и жизнедеятельности человека. Однобокий материализм, воинствующий атеизм, гипертрофированный антропоцентризм и панрационализм, оставив свой отпечаток на всех составных частях марксистской теории, обусловили ее внутреннюю ущербность.

Социально-политическое учение марксизма как смысловое ядро всей системы также переняло все ее недостатки и оказалось принципиально нежизнеспособным, поскольку противоречило природе человека, его предназначению и смыслу жизни.

Предложенный марксизмом идеал общественного строя (коммунизм) на самом деле оказался не «реальным гуманизмом», на что надеялся Маркс, а разрушительной утопией, на алтарь которой были принесены огромные жертвы. Исторический опыт показал, что строить гуманистическое общество насильственными методами, опираясь на классовую ненависть, примат материального и самообожествление - дело безнадежное.

2. Мессианизм идеологов и руководителей пролетарского движения. Из постулатов марксизма вытекает, что пролетариат, призванный построить новый мир на коммунистических принципах,.. не может сделать этого самостоятельно. Ни развить до должного уровня свое самосознание, ни организоваться для целенаправленной борьбы он не способен. Пролетариату нужны поводыри, которыми могут быть только выходцы из господствующих классов.

Таким образом изначально предусматривалось создание особого клана руководителей. Который не замедлил появиться и, сосредотачивая в своих руках всю полноту власти (сначала партийной, а после социалистической революции и государственной), подчинил рабочее движение своим интересам. Новоявленные мессионеры лишь в той мере заботились о своих подопечных, в какой им это было выгодно для самоутверждения.

Интересы партийно-государственной элиты, которые должны были быть подчинены нуждам трудящихся, на самом деле превращались в самоцель, а трудящимся массам отводилась роль средства. «Диктатура пролетариата» обернулась диктатурой над пролетариатом и не только над ним. Но ни одна диктатура не может быть долгоживущей. Если она выполняет определенную историческую роль, способствует решению назревших общественных проблем (как в свое время протекторат Кромвеля) - она отмирает, уступая место более стабильным формам власти. Если же диктатура противоречит логике исторического развития, тормозит его - ее попытки укрепить свои позиции лишь ускоряют неизбежную насильственную смерть.

Определенная часть компартийной элиты и сейчас пытается идти привычным, проторенным путем, прикрываясь лозунгами о благе трудящихся, призывая к восстановлению того строя, который уничтожил сам себя как из-за ошибочных принципов своей организации, так и из-за неспособности правящей элиты решать назревшие в обществе проблемы.

Остатки старой элиты никак не могут понять, что если социализм впоследствии и возродится, то никак не в марксистско-большевистском варианте и не как способ самоутверждения мессий, а на совершенно других основаниях - на основе общечеловеческих духовных ценностей, как широкая программа «культурной, политической и социальной реформы» (С. Франк), направленной на демократическое преобразование и перевоспитание общества, достижение общественного благосостояния и гармонии общественных отношений.

3. Фатальную роль в истории социализма сыграл волюнтаризм большевистских лидеров, их стремление искусственно ускорить историческое развитием, не считаясь с объективным положением вещей, недостаточной зрелостью общественных отношений, которые были объектом преобразования. Российская империя накануне октябрьского переворота ни по одному из объективных параметров не соответствовала требованиям, которые выдвигал Маркс как предпосылки социалистической революции: капитализм в России не достиг развитого состояния, не создал материально-технической базы, достаточной для становления социалистических производственных отношений, не сформировался должным образом рабочий класс.

Ленинская партия умело использовала социально-политический кризис, который возник в стране вследствие стечения ряда обстоятельств: изнурительной затяжной войны, политического краха царизма, разрухи в экономике, бездеятельности и нерешительности Временного правительства, всплеска социального неудовлетворения и т.п. Хорошо организованной агитационно-пропагандистской работой большевики, с одной стороны, постоянно нагнетали социальную напряженность в стране, усиливали хаос и беспорядок, с другой - соблазняли массы перспективой установления сильной политической власти, которая будет защищать их интересы, более того - будет властью самих масс. Социалистическая революция в России была политической авантюрой, а не способом разрешения противоречия между производительными силами и производственными отношениями, как это должно было быть согласно марксистской теории. Этот авантюризм ленинской коммунистической партии сопутствовал всей истории ее правления.

Лишенные объективного обоснования решения могли быть претворены в жизнь лишь с помощью насилия, за счет огромных жертв и затрат. В конце концов это привело к тому, что едва ли не самая богатая по своим ресурсам страна превратилась в одну из самых отсталых по темпам экономического развития и уровня благосостояния населения. Зажатая в тиски тоталитарной воли компартийной элиты социалистическая экономика задохнулась. Попытка ее реанимирования посредством так называемой перестройки оказалась очередной, на этот раз последней, авантюрой правящей партии. Общественная жизнь вновь вошла в колею объективного исторического развития, из которой его на несколько десятилетий выбил большевистский волюнтаризм. Ирония истории заключается в том, что политический волюнтаризм стал и творцом социализма, и его могильщиком.

Низкий уровень культурного развития масс сначала способствовал успеху большевистского эксперимента, а потом, после революции, вместе с репрессиями обеспечивал одобрение и поддержку любых политических акций и преобразований. Однако наиболее дальновидные большевистские лидеры уже в первые годы советской власти ощутили шаткость тупого единомыслия и безосновательного энтузиазма как опоры социалистического строительства,. Целью становится проведение культурной революции, распространение и усвоение духовных достижений человечества широкими слоями населения. Правда, решалась эта задача весьма своеобразно, уничтожаются остатки старой интеллигенции, ростки демократических институтов. В качестве духовного достояния человечества признается лишь творческое наследие материалистов, атеистов и революционеров; вся духовно-культурная жизнь общества подчиняется коммунистической идеологии и политике партии. Творческая активность каждого индивида сурово регламентируется, идеологически направляется. Любая оппозиция политическому волюнтаризму становится невозможной, и он начинает разрушать собственное основание - объективные общественные отношения, на которые он опирался.

Неудержимая деградация всех сфер общественной жизни неотвратимо завершилась крахом социалистической системы в целом и девальвацией коммунистического идеала.

Когда правильные принципы неадекватно претворяются в жизнь, затратив определенные усилия, дело можно поправить. Ошибочные идеи тоже можно определенным образом скорректировать расчетливой политической практикой. Но когда ошибочные идеи сочетаются с ошибочной политикой - катастрофа неминуема. В этом случае необходимо радикально пересматривать как духовные начала общественной практики, так и конкретные средства и пути реализации практической политики.

Именно в такой ситуации оказались сегодня постсоциалистические страны. Коммунистический идеал оказался недостижимым, а средства, которыми его пробовали претворить в жизнь, - противоречащими человеческой природе. Назрела необходимость менять и то, и другое. Анализ социально-политического учения марксизма и практики реального социализма позволяет сделать вывод, что неспособность коммунистического идеала общественного устройства обусловлена в первую очередь ошибочной трактовкой марксизмом сути человека, его предназначения и смысла жизни.

То есть сейчас на передний план выдвигается проблема осмысления человеческой природы, смысла человеческой жизни. В зависимости от характера решения этой проблемы будет идти поиск желаемой оптимальной модели общественного строя и соответствующих духовных начал его организации. А уже исходя из этого будет определяться конкретная программа социальных преобразований, каждый шаг текущей политики.