И НАСТАНЕТ ДЕНЬ...

На этой неделе две структуры привлекли к себе наибольшее внимание. Первая — в очередной раз доказала, что по-прежнему выполняет свои функции и привлекает к себе непраздное внимание государств обновленной части Европы. Вторая — еще раз расписалась в собственной политической импотентности и непрактичности. В первом случае речь идет о НАТО. Нанесение блоком самолетных ударов по позициям боснийских сербов еще раз продемонстрировало способность альянса к решительным действиям. Во втором случае — речь о Содружестве Независимых Государств. Саммит СНГ в Минске еще раз продемонстрировал тупиковость нынешнего положения Содружества.

НАТО

Украинская позиция в отношении Североатлантического блока претерпела, используя официальную терминологию, «эволюционное развитие». В наибольшей степени цепь ее логического развития стала просматриваться после визита в Киев президента США Билла Клинтона. В самом начале официальный Киев был против «революционного расширения НАТО». Потом склонился к поддержке его «эволюционного расширения». Затем смирился с неизбежностью того, что рано или поздно в НАТО войдут новые члены из стран Центральной и Восточной Европы. И, наконец, во время визита в страны Балтии Президент Украины Леонид Кучма назвал НАТО «гарантом стабильности в Европе». В связи с этим назрел вопрос о соответствии нейтрального статуса Украины нынешним реалиям и ее географическому положению. В Риге Леонид Кучма сказал: «Украина — это не Швейцария, или страна вроде нее». Наблюдатели предполагают, что позицию Киева можно определить формулой: Украина говорит «дважды два», но не говорит «четыре». Хотя все понимают какой получится результат этой несложной математической операции. Иными словами, Украина официально не заявила о том, что она стремится присоединиться к НАТО даже в будущем. Весьма удачное определение статуса Украины как «активного нейтралитета», сделанное президентом Эстонии Мери, очень точно отражает нынешнюю позицию Киева. Пока она ограничивается стремлением к активному сотрудничеству с альянсом — свидетельством тому служат первые украино-американские учения «Щит мира — 95», по масштабам превосходящие аналогичные американские маневры, проводимые в свое время с поляками, русскими и македонцами. Кроме того, у активизации есть и финансовая подпорка, состоящая из 1 млн. долларов, предложенного Украине Америкой в этом году, и 10, обещанных в следующем. Активизация отношений между Украиной и НАТО проходит в довольно благоприятное время как для самого альянса, так и для тех, кто желает в него вступить. Во-первых, сейчас уже не стоит вопрос о расширении блока. Вопрос в том, как это будет происходить. Правда, 1996-й год, предложенный Польшей для принятия новых постоянных членов, выглядит не совсем реальной датой. Большинство аналитиков предполагают, что решение будет принято в течение ближайших пяти лет. Для Украины, например, как считает видный американский политолог Збигнев Бжезинский, этот срок растянется до 10 лет. Во-вторых, главный «тормоз» расширения НАТО — Россия в самом ближайшем времени поставит подпись под программой «Партнерство ради мира». Кстати, к ПРМ присоединились недавно даже такие корифеи нейтралитета, как Финляндия, Австрия и маленькая Мальта.

Безусловно, украинская активизация вызовет настороженное отношение Москвы. Однако, Киев мог бы напомнить своему соседу о желании того присоединиться к НАТО, высказываемое в разных формах на протяжении последних двух лет... Позицию России можно охарактеризовать, как пронатовский эгоизм: если вступать, то только с нами, а если нас не принимают, то и другим туда должна быть закрыта дорога. Вместе с тем, как отметили президенты Латвии и Украины, Россия своими «угрозами и политическим давлением подталкивает соседние страны к более близким отношениям с более стабильными и надежными союзами и блоками».

Нельзя сбрасывать со счетов и тот факт, что в России набирает обороты предвыборная кампания. Очевидно, мы еще не раз услышим изречения российских политиков, которые могли бы насторожить, а также предоставить почву для дрейфа соседних стран в сторону НАТО. И в данной ситуации особого значения не имеет, то ли страны стремятся к полному членству, то ли к тесному «внештатному» сотрудничеству.

СНГ

На свой семнадцатый саммит, подводящий черту под первой полутысячей документов, лидеры стран Содружества приехали со стремлением скорее исполнить свой профессиональный долг, нежели с большой надеждой или желанием что-то серьезно изменить. Все больше эсэнговские встречи в верхах напоминают ритуал возвращения дани единому прошлому, но не более. Эпиграфом к саммиту могла бы стать фраза премьера РФ Виктора Черномырдина, произнесенная им на пресс-конференции: «У меня лично есть ностальгия по общению»... Как признался теперь уже малоинтересный даже журналистам исполнительный секретарь СНГ Иван Коротченя, комментируя заседание министров иностранных дел стран СНГ, которое состоялось в канун саммита: «В принципе можно было бы и не собираться — нет необходимости. Но есть традиция собираться накануне». СНГ, как и Евросоюз, все больше начинает обрастать шикарными лимузинами, все большим количеством пустоделовитой охраны, мечущегося протокола и все меньшим временем, отводимым для совещаний и переговоров. С той лишь разницей, что в отличие от СНГ Евросоюз — несмотря на критику брюссельских еврократов, все-таки реально действующая и работающая структура.

Предложение Бориса Ельцина не особо растекаться во времени в связи с тем, что у Эдуарда Шеварднадзе вечером в Тбилиси состоится военный парад по случаю Дня независимости Грузии, как нельзя лучше характеризует важность этих встреч. Если бы было что обсуждать, то даже при самом большом уважении к грузинскому народу лидеры остальных стран продолжили бы свои переговоры. Похоже, ликвидность саммитов заметно снизилась и для «самого главного интегратора». Как впрочем, и для президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, который так и не почтил Минск своим присутствием. Официальная версия — болезнь, а неофициальная — непростые отношения и даже личная неприязнь к президенту Беларуси Александру Лукашенко.

Все больше саммиты СНГ выдают корыстные цели лидеров Содружества — стремление, пользуясь случаем, решать проблемы с лидерами той страны, которая в данный момент представляет наибольший интерес. Важность белорусско-российской и украино-российской встреч на высшем уровне как нельзя лучше продемонстрировал «триумф двусторонки» над многосторонними связями в рамках Содружества.

Так, президенты России и Беларуси на своей встрече констатировали завершение первого этапа реализации таможенного союза. Как предполагалось, апогеем акции стал символический снос шлагбаума на белорусско-российской границе. Правда, вначале предполагалось снести пограничный столб, однако этого не произошло из-за отсутствия оного, что, кстати говоря, стало сюрпризом для обоих президентов. За этой чисто внешне пропагандистской акцией кроется желание Беларуси заменить экономические реформы интеграцией с Россией, а также российское стремление использовать Беларусь как пример «послушного мальчика». Посему весьма любопытно было наблюдать за тем, как Александр Лукашенко в аэропорту подстраивал шаг под на редкость уверенно шагавшего российского президента. Между тем, накануне минского саммита в «Литературной газете» появилось интервью вице-премьера России Анатолия Чубайса, в котором политик утверждает, что интеграция с Беларусью слишком дорого обойдется российской казне.

Как и предполагалось, в Минске состоялась неофициальная встреча президентов Украины и России. Изначально прогнозировалось, что она пройдет очень сложно, поскольку центральным вопросом обсуждения должен был стать раздел Черноморского флота и заставшие врасплох кремлевское руководство новые украинские предложения по решению этого вопроса. Сложно сказать, насколько встреча оказалась результативной. Подробной информации о ней на час завершения саммита не было. Однако доподлинно известно со слов лица особо приближенного к российскому президенту, что у Ельцина не было особого желания встречаться с украинским Президентом. Как, впрочем, и патологическая капризность России, неоднократно переносимая дата визита Бориса Ельцина в Украину не способствовали подогреванию симпатий Леонида Кучмы к своему российскому коллеге. Поэтому особенно рассчитывать на подвижки в результате краткой встречи в Минске не приходится.

Подводя итоги саммита, нельзя не сказать о тех документах, которые были представлены на рассмотрение стран-участниц. Пожалуй, самым любопытным из них является Конвенция о правах и свободах человека. Вполне понятно, почему этот документ, рожденный в недрах ведомства Андрея Козырева, встретил понятное неприятие со стороны Украины: зачем изобретать эсэнговские права человека, если в мире уже десятки лет существует и конвенция, и декларации по этому поводу, как, впрочем, и подписи новых независимых государств под ними? Украинскую позицию поддержали делегации Казахстана, Азербайджана, Узбекистана, Молдовы и Туркменистана. Кстати говоря, именно эти государства являются достаточно устоявшимся украинским лобби в СНГ. Остальные пять государств, как правило, поддерживают Россию. Уже несколько саммитов свидетельствуют о том, что «водораздел» СНГ развел страны именно на эти лагеря. Как и ожидалось, Украина не поддержала концепцию охраны внешних границ, справедливо считая, что у полноценного государства границы по всему периметру должны иметь одинаковый статус. И если можно понять президента Киргизстана Аскара Акаева, который соседствует с более чем миллиардным Китаем и заявившего, что «нужны абсолютно непрозрачные внешние границы», то у Украины среди ее западных соседей, пожалуй, нет государства, способного доминировать над ней.

Что касается перспектив СНГ, то они все больше будут напоминать аморфное «британское» содружество, важность которого состоит лишь в том, что оно просто есть. И далее из раза в раз Аскар Акаев сможет повторять: «Мы встречаемся, и это уже хорошо». Но, похоже, недалек тот день, когда Иван Коротченя и в адрес саммита глав государств сможет сказать: «Могли бы и не собираться».