Боялись — потому и убили

Я познакомился с Анной Политковской за несколько лет до того, как она стала работать в «Новой газете». Будучи офицером Вооруженных сил России, читал ее материалы об армии, о «дедовщине» в войсках, о казарменном хулиганстве, о мытарстве матерей, чьи дети-солдаты стали жертвами армейского произвола. Целая серия ее публикаций была посвящена защите армян, беженцев из Азербайджана, которых московские власти выселяли из гостиниц и общежитий. По этому делу Аня даже участвовала в судебных процессах. Она так страстно защищала людей и так кляла российскую Фемиду, стоявшую на стороне властей, что женщина-судья удалила Анну из зала. Это было в 1998 году, когда она работала в «Общей газете». Сюжет с ее выдворением из судебного заседания показывали даже по телевидению. И каково же было мое удивление, когда чуть ли не из зала суда Аня привела своих подопечных ко мне в «Новую газету» и попросила помощи. Мой статус тогда в газете был довольно своеобразным. После первой чеченской кампании, в которой я участвовал более года в качестве офицера управления 205 мотострелковой бригады до самого вывода войск в конце декабря 1996 года, я волей судьбы и при содействии Юрия Батурина (тогда секретаря Совета обороны России) продолжал числиться офицером 27 десантной бригады еще в течение полутора лет, до самого увольнения из Вооруженных сил на пенсию. Но работал в «Новой газете», где занимался… вызволением российских солдат и гражданских заложников из чеченской неволи.

Летом 1999 года Аня перешла из «Общей» к нам, в «Новую». Как раз подоспела к началу этой проклятой второй чеченской кампании. Нашим первым совместным делом на этой войне было спасение самых беззащитных людей из Грозненского интерната для престарелых и душевнобольных. Инициатива принадлежала Ане. Она подключила меня, чтобы я договорился с боевиками о вывозе более ста беспомощных обитателей интерната до дислокации федеральных войск. Вот тогда я и увидел, с каким бешеным упорством она способна добиваться цели, если это касается спасения жизни людей. Здесь были и слезы, и обвинения прямо в глаза государственным чиновникам, и открытое возмущение трусостью российских военных и сотрудников МВД. Доставалось от Ани и мне. И она победила. В конце декабря, в разгар боев в Грозном, несчастные были вывезены из Чечни и спасены. Многие из них и по сей день живы…

Узнав об убийстве Ани, некоторые из этих людей откликнулись. Бывший подопечный Грозненского интерната, 67-летний Моисей Назаров, один из спасенных Аней, вот уже несколько лет живет в Израиле. Его скорбь безмерна.

Солдат, постоянно первым поднимающийся в атаку, не может выжить на войне в течение семи лет. Аня все эти годы была именно таким солдатом.

Первый раз с ней пытались расправиться в феврале 2001 года. Жители чеченского селения Хатуни попросили Анну спасти их родных, захваченных спецназовцами 45 полка. Анну впустили на территорию части, где она увидела ямы для заложников. После чего сама стала заложницей. С 21 по 23 февраля офицеры разведки и ФСБ издевались над ней, допрашивали. В конце концов ночью ее вывели на расстрел…

Анну спасло то, что нам удалось через чеченцев выяснить ее местонахождение, подключить ведомство Ястржембского (тогда помощника президента России) и главу правительства Чечни Станислава Ильясова, который и вывез Аню.

Через свои источники нам стало известно, что за Аней спецслужбы России ведут охоту в Чечне.

Аня разоблачила офицеров милиции из сводного отряда ханты-мансийского УВД, которые во время командировки в Чечню похищали и убивали людей. Капитан милиции Лапин и его коллеги действовали при Октябрьском РОВД в Грозном. Лапин, по кличке Кадет, угрожал Анне смертью, но она все же довела дело этого оборотня в погонах до суда.

Анна первой оказалась в горном чеченском селении Дай, где подразделение ГРУ под командованием капитана Ульмана расстреляло и сожгло группу местных учителей. Разоблачительная публикация журналистки об этих подонках способствовала привлечению банды Ульмана к уголовной ответственности.

После этого было несколько попыток со стороны офицеров российских спецслужб расправиться с Анной. Несколько раз в Чечне ее спасали сочувствующие ей российские военные и чеченские милиционеры. Как-то, увидев Анну в ее очередной приезд в Ханкалу, генерал ФСБ Шабалкин воскликнул: «Как, вас до сих пор не убили?» (Об этом случае мне рассказала сама Аня.)

В октябре 2002 года, когда террористы захватили Театральный центр на Дубровке, Аня убедила главаря бандитов разрешить ей доставить заложникам воду и фруктовые соки и несколько раз сама таскала весь этот груз, преодолевая страх. Это помогло многим выжить.

1 сентября 2004 года, когда террористы захватили школу №1 в Беслане, Аня вылетела на место трагедии. Так как аэропорт в Беслане был закрыт, она летела через Ростов авиакомпанией «Карат». В полете Анна отказалась от предложенной еды и чая. Но перед самой посадкой попросила у бортпроводницы воды. Та принесла ей отдельный стакан. Сделав несколько глотков, Анна почувствовала себя плохо. Уже теряя сознание, она связалась с главным редактором «Новой» Дмитрием Муратовым. Договаривала вместо потерявшей сознание Анны бортпроводница. Как нам стало известно, в одном самолете с нею летели два сотрудника ФСБ, по всей видимости, выполнившие поставленное перед ними руководством задание.

Тогда спасти Анну удалось чудом, только благодаря помощи наших друзей из спецслужб и врачей ростовской больницы. А вот результаты произведенных на отравление анализов при загадочных обстоятельствах исчезли.

В том же 2004 году Анне устроили встречу с Рамзаном Кадыровым в его логове — в селении Центорой. Целью этой встречи было — выяснить судьбы людей, которые бесследно исчезали после того, как их захватывали вооруженные боевики Рамзана и вывозили в его родовое село. Кадыров и его окружение буквально издевались над нею, всячески угрожали. Страх, ощущение, что с нею могут сделать все, что угодно, даже убить, — об этом Аня рассказала своим коллегам, в том числе и мне, после возвращения из кадыровского логова.

А вскоре я получил информацию от нашего источника, что люди, имеющие отношение к Рамзану Кадырову, готовят расправу над журналистами «Новой» и, прежде всего, над Анной Политковской. Одного из наших корреспондентов пришлось спасать от угрозы убийства, переправив его при содействии фонда «Защиты гласности», возглавляемого Алексеем Симоновым, на Запад. Вот только Аню оторвать от ее профессиональной журналистской работы по разоблачению людей, занимающихся внесудебными расправами, не удалось.

…Мы хоронили Аню 10 октября. Мэр Москвы Юрий Лужков помог решить вопрос о месте захоронения на Троекуровском кладбище.

Зал прощаний вмещает тысячу человек. За его стенами в ожидании
своей очереди, чтобы проститься с Аней, стояла толпа раз в семь-восемь больше. И это на окраине Москвы, куда добраться в разгар рабочего дня могли далеко не все желающие.

Последний долг Ане пришел отдать почти весь дипломатический корпус, представляющий ведущие мировые державы. Послы США, Франции и Швеции выступили на гражданской панихиде. Они говорили о том, какого страстного борца потеряла Россия, о человеческом и журналистском подвиге Анны Политковской. И резким консонансом на этом фоне стало беспардонное заявление президента России о том, что убийство бескомпромиссной журналистки нанесло российской власти больше ущерба, чем ее публикации. Вслед за бестактностью Путина ни один из высокопоставленных госчиновников не выразил даже элементарного сочувствия Аниным родственникам, детям, оставшимся без матери.

Впрочем, подобное поведение было ожидаемым. Оно характеризует отношение нынешней российской власти к независимой прессе и говорит о сегодняшнем состоянии демократии в стране.

Анна Политковская стала третьим журналистом «Новой газеты», вслед за Игорем Домниковым и Юрием Щекочихиным, убитым в период президентства Владимира Путина за профессиональную журналистскую деятельность.

Редакция «Зеркала недели» выражает глубокое соболезнование родным и близким Анны Политковской — Журналиста, Правозащитника, Гражданина, коллективу «Новой газеты», ее друзьям и коллегам, всему российскому народу, понесшим невосполнимую утрату.